История Второй мировой войны. Крушение - Курт Типпельскирх

Роммель был оставлен на посту командующего группой армий «Б». Преемником Рундиггедта Гитлер его не назначил из-за неоднократных довольно резких стычек, имевших место в предыдущем месяце. Он не верил больше Роммелю, но, с другой стороны, не хотел лишиться этого энергичного, пользовавшегося авторитетом в войсках командующего. Роммель действительно в течение нескольких месяцев носился с планами переворота, так как он пришел к окончательному убеждению, что продолжение войны под руководством Гитлера неизбежно приведет к напрасному и колоссальному по своим масштабам разрушению Германии. Такая точка зрения, естественно, не мешала ему требовать от себя и вверенных ему войск величайшей самоотверженности в борьбе; ибо чем больше ухудшалась военная обстановка, тем меньше шансов оставалось на заключение сносного для Германии перемирия с врагами даже при условии устранения Гитлера. Но он не успел сделать окончательный вывод из этих соображений. 17 июля при возвращении из поездки на фронт его автомашина во второй половине дня была атакована самолетами противника, и он получил несколько ранений, в том числе пролом черепа и тяжелое сотрясение мозга. Так, благодаря этому вмешательству судьбы, Роммелю не пришлось участвовать в событии, которое не имело прецедента в немецкой военной истории и в котором ему предполагалось отвести важную роль — в покушении на Пгглера 20 июля 1944 г.

20 ИЮЛЯ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Недовольство принципами военного руководства Гитлера, возникшее еще со времени сталинградской катастрофы у той части офицерского корпуса армии, которая достаточно глубоко разбиралась в происходящих событиях, больше уже не проходило. Оно продолжало находить для себя пищу в непрерывном ухудшении обстановки на фронтах и во все учащавшихся случаях гибели частей и соединений без какой бы то ни было пользы в тактическом или оперативном отношении. Высшие военные руководители, за самым незначительным исключением преданных фюреру душой и телом генералов, были убеждены в настоятельной необходимости лишить Пгглера решающего влияния на руководство военными операциями или по крайней мере приставить к нему военного специалиста в должности начальника генерального штаба, который нес бы полную ответственность за все фронты и положил бы также конец ставшей невыносимой двойственности руководства в лице германского верховного командования (ОКВ) и главного командования сухопутных сил (ОКХ). Все попытки заставить Гитлера добровольно отойти от руководства операциями неизбежно разбивались о его тираническую волю и непоколебимую веру в непогрешимость своей интуиции. Следовательно, оставался лишь путь насилия. Высшие военные руководители — а только они и могли привести в исполнение такой план — чувствовали себя неспособными на подобный шаг. И не потому, что акт насилия против главы государства, с которым они были связаны присягой, противоречил их внутренним убеждениям, а потому, что они сознавали невозможность осуществления этого плана приемлемыми для них путями, боялись взять на себя ответственность перед народом и историей или же, наконец, просто были охвачены отчаянием. Поэтому, пожалуй, ни один из них не решился бы одобрить, а тем более поддержать насильственное устранение Гитлера посредством покушения на него. Наряду с вескими соображениями морального порядка известную роль при этом играла боязнь предстать перед историей с клеймом предателя и героем новой, производящей сильное впечатление и впоследствии трудно опровержимой легенды об ударе кинжалом в спину. Даже Роммель, который был убежден в необходимости положить конец гибельному руководству Гитлера и потерявшей смысл войне, отклонял убийство Гитлера, стремясь лишь к смещению и аресту его с последующим осуждением соответствующими органами немецкого народа. В то же время только молниеносное и окончательное устранение Гитлера освобождало офицерский корпус от принятой им присяги и, по мнению всех задумывавшихся над последствиями простого смещения, являлось решающим условием недопущения перед лицом врага хаоса в самой армии и в народе. Поэтому какие-то другие силы должны были взять на себя выполнение назревшей задачи. Эти силы обнаружились вне рядов высших фронтовых командиров, в среде более импульсивного младшего поколения. Еще в марте 1943 г. первый офицер штаба группы армий «Центр» полковник фон Тресков, все еще находившийся под впечатлением сталинградской катастрофы, предпринял попытку уничтожить Гитлера, положив в его самолет бомбу. Покушение не удалось из-за неисправности взрывателя замедленного действия.

Стремление к такому избавительному акту, давно уже охватившее стоявшие вне армии круги, не ослабевало. В невоенной среде из представителей бывших дипломатов, крупных чиновников, молодежи и бывших политических деятелей самых различных оттенков составилась оппозиция, которая, не ограничиваясь требованием отстранения Гитлера от военных дел, решительно отвергала позорное для немецкого народа, построенное на терроре и осуществлявшееся во имя и по указке Гитлера самыми недостойными средствами господство внутри Германии и за ее пределами. В лице бывшего начальника генерального штаба генерал-полковника Бека и бывшего обер-бургомистра Лейпцига и имперского комиссара по вопросам цен Гёрделе-ра оппозиция нашла довольно слабое и не вполне однородное главное звено, связавшее цепь заговорщиков. Однако они неизбежно должны были прибегнуть к помощи военных, так как только военные располагали средствами к устранению Гитлера и могли, кроме того, осуществить необходимую подготовку к захвату власти в государстве.

Ведущую силу в армии составляли тесно связанный с Беком в течение многих лет командующий немецкими войсками во Франции генерал фон Штюльпнагель, а в Берлине — начальник штаба при главнокомандующем армией резерва полковник граф Штауфенберг и начальник управления общих дел ОКВ генерал Ольбрихт, которые использовали для подготовки к захвату власти значительное число более молодых офицеров генерального штаба, занимавших высокие посты в армии. В планах Штюльпнагеля решающую роль играл Роммель: ему, как одному из популярнейших генералов, после смерти Гитлера предполагалось передать командование сухопутной армией. Роммель не имел намерения отказываться от намечавшейся для него роли, однако свое согласие он оговорил двумя условиями: во-первых, что он вначале ультимативно потребует от Гитлера прекращения войны, и, во-вторых, что в случае, если подобный шаг окажется безуспешным, последует не физическое уничтожение Гитлера, а лишь его насильственное смещение. Полученное 17 июля ранение избавило Роммеля от угрызений совести, во власти которых он оказался бы после покушения, задуманного уже много недель тому назад. Теперь он все равно не смог бы предотвратить его даже самыми энергичными протестами.

По мнению заговорщиков, надо было действовать как можно скорее, чтобы покушение наряду с устранением Гитлера могло еще принести осязаемую политическую пользу. Всякое дальнейшее выжидание сделало бы военное положение столь неблагоприятным, что и без того слабая надежда успеть поставить западные державы перед выбором согласиться на заключение сносного для Германии мира или продолжать тяжелую, кровопролитную борьбу до победного конца была бы окончательно потеряна. Относительно того, что должно было произойти после удавшегося покушения, мнение было более или менее единым. Предполагалось, что если дело не дойдет до общего перемирия, то Германии, несмотря на требование безоговорочной капитуляции, путем отвода немецких войск из занятых ими областей на Западе удастся склонить союзные державы к прекращению боевых действий на Западном фронте и воздушных налетов на Германию, и благодаря этому окажется возможным удерживать Восточный фронт по ту сторону имперской границы. Нейтрализация всех лиц, преданных Пгглеру, в государственном аппарате и в партии была подготовлена в той степени, в какой это позволяло соблюдение конспирации.

Осуществление покушения было возложено на Штауфенбер-га, который, используя свое присутствие на ежедневных совещаниях в ставке Гитлера в Восточной Пруссии, оставил 20 июля в приемной портфель с бомбой замедленного действия. План сорвался в последний момент, так как совещание на сей раз состоялось не как обычно в бетонированном бомбоубежище, а из-за сильной жары в легком деревянном здании, что значительно ослабило силу взрыва. В полной уверенности, что цель достигнута, Штауфенберг подал сигнал к принятию предусмотренных планом дальнейших шагов по захвату власти, которые тотчас последовали в Берлине, Париже и некоторых других местах. Но так как вскоре обнаружилось, что покушение потерпело неудачу, эти меры, лишь частично к тому времени осуществленные, в тот же день были отменены. Тем не менее они сразу вскрыли весь размах заговора. Несколько человек, активно участвовавших в подготовке и осуществлении покушения, в том числе Ольбрихт и Штауфенберг, в ночь на 21 июля были расстреляны в Берлине по приговору военно-полевого суда. Генерал-полковник Бек покончил жизнь самоубийством. Другие покинули Берлин, чтобы либо возвратиться домой, либо скрыться. Большинство народа и армии осудило тогда покушение на Гитлера как измену. Бессовестная пропаганда постаралась не допустить, чтобы те внушенные глубочайшим чувством внутренней ответственности и настоящей любовью к отечеству мотивы, которые побудили заговорщиков и их соучастников пойти на такой шаг, стали известны общественности и по крайней мере по достоинству были бы оценены ею, если не поняты и одобрены. Тоталитарный режим и необузданная жажда мести Гитлера привели к суду, который как при вынесении приговора и отвратительном и садистском приведении его в исполнение, так и в последовавших затем репрессиях в отношении родственников осужденных, далеко выходил за рамки даже тех государственных правомочий, которыми обладали, как им казалось, тогдашние правители Германии.