Очень древнее Зло - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пентаграмма.
Шиповник, колючки которого похожи на мечи.
И… и остальные туда же придут. В этом я не сомневалась.
— Тогда… пошли, что ли? — Теттенике поглядела в окно.
— Пошли, — легко согласилась я. — Только ребят позвать надо… знаешь, а ты не видела, что с ними будет?
Теттенике открыла было рот, и я тотчас передумала.
— Лучше молчи. Они тоже умрут?
Она печально кивнула.
Надо же, а я и не расстроилась. Привыкаю, так сказать, к местным реалиям.
— Но ты — раньше, — уточнила степнячка.
Нет.
Не привыкаю.
На улице было светло, тепло и жарко. Дракон куда-то подевался, что только порадовало. Крыша дома просела, кажется, в одном месте и обвалилась. Стена и вовсе рассыпалась белыми камнями. И эта их белизна чем-то напоминала кости.
Кости… остались там.
Но и на улицах попадались мертвецы. Много… но не так много, как должно бы. Кости… лежали, зарастали грязью. Некоторые сохранили остатки одежды.
Однажды нам попался мертвец в серебряных доспехах, в которых отражалось солнце. И сам парень казался почти живым, будто только-только уснул.
Я было дернулась, но Легионер опередил. Мелькнул клинок, и голова мертвеца отделилась от тела.
— Оно тебе надо было? — спросила я тихо.
Почему-то разговаривать громко было страшно.
Легионер кивнул. Потом указал на тело. На хвост мой. На рога.
— Сжечь? — я как-то сразу и поняла. А он снова кивнул. И… и спорить я не стала. В самом деле подозрительно. Солнце жарит и не первый день, а он тут лежит нетленный.
В подобном месте нетленность — очень даже отягчающее обстоятельство.
И огонь, повинуясь моей воле, стек с ладоней на покойника. Сперва он расползался по сияющему доспеху, но стоило коснуться плоти, и огонь зашипел.
А мертвец заорал и попытался подняться.
В общем… Легионеры — это не просто так сопровождение. Да… но честно, меня бы стошнило, было бы чем. Дальше… мы шли.
Легионер.
Я и Теттенике.
Конь, что ступал осторожно, с оглядкою. Умное все-таки животное. И снова Легионеры. А город все не заканчивался. Улицы выводили на другие улицы, а те соединялись с третьими. И…
— Погоди, — я остановилась, прижимаясь спиной к белому камню. — Мы вообще не заблудились часом?
— Не знаю, — Теттенике послушно остановилась.
Огляделась.
И присела. На пятки. Руки она положила на торчащие в стороны коленки и поморщилась.
— Устала?
— В степи тоже жарко. Но не так. Там… там дышать получается. А тут такое чувство, что если глубоко вдохну, то все это внутрь проникнет… понимаешь?
Не особо.
— Нам нужно зеркало, — я тоже прикрыла глаза. Солнце… солнце пробивалось сквозь сомкнутые веки. И внутрь. И да, было такое чувство, что еще немного и я вспыхну, сгорю на этом вот чересчур злом солнце.
Или рассыплюсь пылью.
— С ней поговорить хочешь?
— Да… план нужен. Хотя у меня еще тот топографический кретинизм, но… мы так до скончания веков бродить можем, а ближе не подойдем.
— Зеркала нет. Но есть дерево.
— Думаешь, заменит?
— Если забраться наверх. Погоди…
Теттенике поднялась и весьма ловко, куда там кошке, вскарабкалась на кривоватое дерево. Выглядело то не слишком надежным, да и похрустывало выразительно, но степнячка забралась на самую вершину.
— И что там?
— Ничего! — сказала она. — Улицы. Одни… а вон там, далеко, храм! Слушай… у тебя же крылья!
— И?
— Взлететь попробуй!
— Люди не летают, — мысль мне категорически не понравилась.
— Так то люди, — возразила Теттенике. — А ты демон. Демоны летают. Мне брат рассказывал.
Ну да, а он большой специалист по демонам.
— Храм там, — Теттенике поглядела вниз и поморщилась. — Я, между прочим, тоже по деревьям не лазала… в степи их вообще нет. Деревьев.
Но спустилась она без проблем.
— Храм мы не потеряем, он виден, думаю, отовсюду…
Вот только пойди-ка отыщи дорогу к этому храму.
— Даже если я взлечу, то… то тут драконы водятся!
— А ты быстренько! — посоветовала Теттенике. — Потому что не понятно, то ли туда, то ли туда.
Она показала влево и вправо.
— Там дальше они тоже как-то раскидываются, одна вроде вверх, а другая на тупик похожа или обходит во-о-он тот дом!
Я поглядела на степнячку.
На дом.
Улицу.
Легионеров. Даже на конской морде было такое прескептическое выражение.
— Я… попробую.
Выпустить крылья. При свете дневном они такие себе, прозрачненькие… слегка кожистые. И нематериальные напрочь. А дальше что? Я старательно взмахнула.
И еще раз.
— Подпрыгни! — посоветовала Теттенике.
Да уж и сама догадалась… на третьем прыжке я поняла, что скорее шею сверну.
— А… может, пусть он тебя подкинет? Или вот со стены. Заберись на стену, а оттуда вверх. Или лучше на дерево? Крышу? Крыша высокая!
Именно.
Высокая. С такой и навернуться недолго и… и вообще сдается мне, что крылья мои больше для красоты, чем полетов. Но я, пыхтя и сопя от возмущения, позволила запихнуть себя на стену. Под ногами захрустели камни, да и сама стена оказалась не такой уж широкой, как я надеялась.
Зато высокой.
И… и храм впереди виднелся.
Или дворец? Такой… далекий, утопающий в дымке, словно акварелью нарисованный. Вот только перед этой акварелью лежал лабиринт из улиц, улочек и переулков. Домов, стыдливо скрывающих постаревшие лица за стенами. Высоких заборов и прочих, не внушающих оптимизма, преград.
Так, Жора… почему люди не летают как птицы? Да потому что анатомия неподходящая!
Надо расслабиться. Должны же быть инстинкты. Если не у меня, то у демона… крылья есть? Рога есть? Огонь вот тоже вызывать могу. Стало быть, и полететь способна.
В теории.
Но теория теорией, а…
— Да прыгай уже! — Теттенике забыла про усталость. — И повыше, а потом махай!
— Слушай, если такая умная, то давай сама.
— У меня крыльев нет!
А у меня есть. И хвост к ним… ладно, надо все-таки пробовать. Не буду же я на стене стоять до вечера. До вечера нельзя. Если тут днем так… недружелюбненько, то ночевать лучше где-нибудь в другом месте.
И Ричарда найти надо.
Надо найти Ричарда.
Эта мысль окончательно успокоила. Я… смогу. А если не смогу, то хотя бы попытаюсь. Не выйдет? Ладно. Тогда пойду в дом искать зеркало. И спрошу дорогу у той, кто должен бы город изучить.
За пару тысяч лет можно было бы.
Я оттолкнулась ногами, и крылья расправила, и почувствовала, как ложатся они на воздух.
— Вот так! — закричала Теттенике. — Выше! Выше давай…
Даю.
Пытаюсь.
Раз и еще раз. И… и нелегко летать, оказывается. Даже держаться нелегко. Тело тянет вниз, и норовит завалиться
