Игра чёрными (СИ) - Иван Орлов

Особенно стараться не пришлось. Течение само тянуло диверсанток к мосту. Руки Блоод на плечах не мешали Катрин слегка подправлять этот дрейф. Вода уже не казалось такой холодной, и, если бы не мерзопакостный запах сточных канав, от ночного купания можно было бы получить удовольствие.

Опора моста оказалась склизкой и ненадежной на ощупь. Катрин задрала голову, но подбрюшье моста разглядеть не могла. Сплошное черное пятно. Что называется, приплыли. В сомнениях Катрин взглянула на уцепившуюся за сваю с другой стороны подругу.

— Готова?

Суккуб отрицательно покачала головой.

— Что? Слишком скользко? — Катрин испытала разочарование, смешанное с трусливым облегчением.

Блоод качнулась ближе, намереваясь что-то шепнуть, но вместо этого поцеловала в губы. Вонючий камуфляж на лице подруги, ланон-ши ничуть не отталкивал.

— Теперь готова… — прошептала желтокожая девушка.

Катрин с трудом удержалась от желания притиснуть блудливое сокровище к скользкой свае и слегка притопить-охладить.

Подталкивать мокрую попочку было приятно. Но особой нужды не было, Блоод непринужденно уползла вверх в сырую темноту. Тонкий шнур, обмотанный вокруг талии суккуба, казался простеньким украшением.

Катрин осталась в одиночестве. Сверху не доносилось ни звука. Впрочем, неумолчный плеск реки заглушал все. Оставалось только ждать, раздумывая о собственной глупости и о пиявках.

Упавший шнур девушка едва разглядела. Конец тут же утянуло течением далеко под мост. Катрин с облегчением подплыла к веревке. Оказалось, что изловить в потоке извивающийся шнур дело непростое. Наконец, нашарила, подергала, проверяя крепость. Блоод, обладающая уймой иных достоинств, узлы вязала отвратительно. Веревка держала. Начался малоприятный процесс подъема. Самое трудное было поднять себя из воды. Дальше пошло легче. Помогали крепкие подошвы сапог. Со стороны это, должно быть, смахивало на конвульсии гусеницы в состоянии алкогольного опьянения, но Катрин очень надеялась, что похихикать некому.

Вот и бревна настила. Катрин закинула руку — за запястье тут же ухватили прохладные пальцы Бло.

— Плаваешь лучше, чем лазишь… — прошептала суккуб.

Катрин, отдуваясь, лежала на карнизе, идущем внизу вдоль перил. После сырой речной темноты здесь было светло как днем. Шпионка осторожно пошевелилась. Правая часть тела опасно свешивалась над рекой.

Лазутчицы взобрались на мост там, где и рассчитывали: между баррикадой, прикрывающей артиллерийскую батарею, и вражеским берегом. В темноте на набережной можно было различить дремлющих под плащами арбалетчиков и копейщиков Наместника. Королевский берег выглядел оживленнее. Мелькали факелы, звякало железо. Имитация подготовки к утреннему штурму шла полным ходом. Туда и было приковано внимание бодрствующих дозорных у орудий. Обе пушки опять заботливо прикрывала мешковина. Катрин видела лишь нижнюю часть грубоватых деревянных лафетов. Внешне секретное оружие выглядело парой непомерно увеличенных самодельных игрушек. Впрочем, злоубийственные устройства уже не были по-настоящему секретными.

Сейчас девушку интересовали не сами первобытные митральезы, а то, что располагалось рядом. Щетку на длинной ручке, называемую, кажется, банник, шпионка увидела сразу. Фиговина торчала рядом с сундуком, рядом стояли еще сундучки и бочонки. Все как настоящее, чтоб этим скотским изобретателям… Порох, картечь, вернее, та дрянь, что здесь заменяет картечь. Ладно, очень мило, все в наличии. Не хватало мелочи — огня. Уж не изобрели ли они заодно и «Зиппо»?

— Огонь? Дым? Чувствуешь?

Блоод, сидевшая, небрежно свесив ногу над черной водой, взглянула с недоумением:

— Там. Где крупный. Мужчина.

«Крупный» действительно был. Можно было назвать его даже толстым. Здоровенный «крестовый» клевал носом, по-хозяйски устроившись между митральезами. Такому амбалу у орудий самое место. Ага, вот и хорошо. Катрин наконец заметила слабое свечение. Жаровня.

Блоод смотрела вопросительно.

Катрин знаком показала, откуда начинать. Суккуб одарила подругу снисходительной улыбкой и двинулась на исходную позицию. По кромке моста шириной с ладонь желтокожая гуляла как по бульвару. И то, что прогуливалась на четвереньках, ничуть не портило впечатления.

Катрин оторвалась от созерцания оголенных золотистых половинок. Нет, невозможно работать. На все подряд отвлекаешься.

До орудий по прямой — шагов пятнадцать. Чуть ближе жаровня и «крестовый» здоровяк. Остальные дозорные устроились на самой баррикаде, как заядлые театралы.

Сейчас…

Блоод возникла ниоткуда. Теперь прекрасная дарк стояла в полный рост уже по внутреннюю сторону перил, и Катрин не могла объяснить, как это получилась. Ланон-ши непринужденно выпрямилась, слегка опираясь кончиками пальцев о старое резное дерево. О, она была очень естественна, насколько может быть естественна фантастически красивая обнаженная девушка, возникшая из ниоткуда посреди ночного моста. И она просто ждала. Змеиные глаза мерцали сквозь кольца влажных волос.

И мужчины почуяли. Головы «крестовых», одна за другой, поворачивались в сторону черноволосого видения. Поворачивались с трудом, шеи словно свело судорогой. Ощущение смертельной опасности вонзилось ледяными иглами в затылки.

Опасность была. Каждый самец кожей и плотью ощущал жуть, исходящую от этого точеного, призывно обнаженного существа. Потаскуха, девка гулящая, голая бесстыжая баба…

Нет. Не баба. Гибель блаженная.

Накатившая похоть подавила страх. Обмякали напряженные лица, блудливо и жадно влажнели приоткрытые рты. Подтянулись мышцы животов, и желание сладостно и неудержимо крепло, наливалось между ног.

Блоод ничего не делала. Лишь намек на слабую улыбку таился в углах маленьких губ. И каждый из восьми мужчин знал — ждут и зовут именно его. Его, самого лучшего, самого сильного, самого страстного. Забыта ночь, товарищи, оружие и долг перед Светлым.

Ближайший к суккубу «крестовый» выпустил ненужный арбалет и на коленях двинулся к гибели.

Блоод оперлась о перила локтями, томно выгнулась, подставляя взглядам упругие груди, темные соски, возбужденные близостью добычи. Колени ланон-ши дрогнули, только дрогнули, не раздвигаясь, лишь намекая, что могут разойтись, и тогда…

Перебираясь через перила, Катрин услышала многоголосый вздох. Кажется, уже и штаны затрещали под напором синхронной эрекции.

Выглядело это совершенно не смешно. Зов был силен. Катрин и сама не решалась взглянуть на подругу. Огромный артиллерист неловко полз по старым, выщербленным многочисленными колесами и копытами доскам настила. Обе руки воина нетерпеливо возились под мешающим подолом кольчуги…

Ноги в сапогах хлюпали — Катрин оставляла за собой мокрые следы. Мысли путались. Зажатый в руке кукри казался совершенно излишним. Что, собственно, делать железкой собиралась?

Там, за спиной, на площади перед домами что-то заметили. Раздался крик, и магическое очарование мгновенно развеялось…

До жаровни оставалось четыре шага. Стоящий на коленях здоровяк с удивлением уставился на свои приспущенные штаны. На широком лице мелькнуло негодование, будто и не его собственные руки мгновение назад рвали завязки. Солдат вскинул глаза на непонятно откуда взявшееся перед ним существо с черной жуткой физиономией. Катрин надеялась, что гигант продолжит изучение проблемы спонтанно возникшей эрекции. Увы, опомнился «крестовый» быстро. Лапа, величиной с лопату, метнулась к ноге девушки. Катрин пресекла неуместные вольности взмахом кукри. Бычью шею с одного взмаха перерубить не удалось, но от земных забот гигант избавился.

Быстрее!

По настилу гулко грохотали сапоги бегущих от набережной воинов. С другой стороны, у баррикады, поднимались на ноги трезвеющие почитатели Блоод.

Катрин пинками опрокинула пару бочонков и ящик. Твою мать! Чуть ногу не сломала. Небольшой ящик оказался плотно набит плетеными коробами с порциями картечи. Зато в бочонках был порох. Ну, кажется, именно он… Катрин сожгла немало разнокалиберных патронов, но порох в чистом виде видела один раз, да и то в детстве. Тот серый порошок на эту непонятную субстанцию походил слабо. Плевать, ничего более подходящего вокруг не видно. Катрин пнула бочонок, отправляя поближе к пушкам, — неохотно покатился, вываливая бурое густое содержимое. Катрин машинально уклонилась от пролетевшего копья. Мешают, сучьи дети, работать. К лазутчице бежали со всех сторон. Пинок по второму бочонку… Сыпьте и сейте разумное, доброе, вечное… Один из поклонников Блоод перепрыгнул через пушку. В лицо Катрин нацелился наконечник алебарды. Девушка изогнулась, уходя от укола. Клинок кукри был коротковат, но ничего, достал. По пальцам… Пусть орет, алебарду-то уронил. Катрин нагнулась за жаровней… Очень вовремя — над головой просвистело сразу несколько острых неприятных предметов. Что именно швыряют, любопытствовать было некогда. Жаровня оказалась мало того что раскаленная, так еще и чертовски тяжелая… Три или четыре фигуры надвинулись справа. К счастью, им мешал лишившийся пальцев воин. Удерживая бесценную жаровню, шпионка нырнула вперед… Свободный пятачок… Набегают со всех сторон, но перила-то рядом…