Чекан для воеводы (сборник) - Александр Зеленский

Глава первая. «Слишком много графинь Головиных…»

Личный лейб-медик императрицы Елизаветы Петровны Лесток в то достославное весеннее утро 1746 года находился в превосходном расположении духа. Совсем недавно он плотно позавтракал, потом ему сообщили, что царственная пациентка очнулась от сна и ждет не дождется его в спальне на втором этаже, чтобы видеть его и говорить с ним. «Самое время посоветовать матушке-императрице, как зовут-величают ее гвардейцы-преображенцы, порадеть моей доброй знакомой Ингрид, которая после смерти своего мужа графа Головина должна стать владелицей огромного имущества на территории этой бесконечной заснеженной России. А тогда уж она и обо мне не забудет…»

Разговор в царственной опочивальне на этот раз касался причин, порождавших изжогу у императрицы, ну и, конечно, излюбленной ее темы — бессонницы. Спала Елизавета Петровна действительно очень мало, каких-нибудь два-три часа, засыпая в шесть часов утра. При этом она каждую ночь меняла спальни, приказывая перенести свою кровать из одного помещения в другое, опасаясь дворцового переворота, каковой пять лет тому назад совершила сама, устранив со своего пути к российскому трону регентшу Анну Леопольдовну.

— Ваша бессонница порождена беспокойными мыслями, а также воспоминаниями. Старайтесь больше занимать себя приятными делами и мыслями о них, — посоветовал императрице доверенный лейб-медик.

— Может, пригласить графа Алексея Григорьевича Разумовского? — вслух подумала императрица. — Вместе споем, а потом обсудим с моим милым камердинером приобретение новых нарядов для моего гардероба. У меня пятнадцать тысяч платьев, но мне совершенно нечего сегодня надеть!.. Ты же знаешь, дорогой друг, я больше одного раза платья не надеваю.

«Хорош камердинер! — усмехнулся про себя Лесток. — Камердинером Алеша Розум был еще в тридцатых годах, а нынче он всемогущий фаворит императрицы Елизаветы. Но надо отдать ему должное — он терпеть не может дворцовых интриг и потому предпочитает наведываться в Зимний только, когда его позовут».

— Да, ваше величество! Думайте о приятном, — повторил лейб-медик, отвесив низкий поклон своей царственной пациентке. — А днем обязательно примите мою микстуру — это настойка из целебных трав, собранных лично мною с Аптекарского огорода, учрежденного еще вашим драгоценным батюшкой. Сия микстура весьма пользительна для успокоения и отрешения от всяческих забот прошлого и настоящего.

— Ну, ты и наговорил! И все же, пожалуй, я в очередной раз доверюсь твоим советам, как сделала это пять лет назад…

«Да, пять лет назад я дал дочери Петра очень ценный совет! — величаясь, самодовольно подумал про себя Лесток. — Я уговорил ее совершить дворцовый переворот, ни больше ни меньше. Французский поверенный граф де ла Шетарди пообещал за это озолотить меня, но что-то до сих пор золота от него в мой карман не перепало… Определенно, пора походатайствовать перед императрицей за новоявленную графиню Головину из… Швеции! Она-то не такая скупердяйка, как этот несносный Шетарди!»

Лесток снова поклонился и сделал вид, что собирается удалиться, но у самых дверей как бы невзначай произнес:

— Ваше величество, позвольте замолвить слово за безутешную вдову с двумя дочерьми, прибывшую из Стокгольма в Санкт-Петербург…

— Что еще за вдова? — позевывая, спросила Елизавета Петровна.

— О, это весьма уважаемая графиня Головина, вдова адмирала Николая Федоровича Головина, скончавшегося прошлой осенью в Гамбурге…

— Головин… — задумчиво произнесла императрица, разглаживая морщинки на лбу. — Это не сын ли генерал-фельдмаршала Федора Алексеевича Головина?

— Да, ваше величество! Младший сын.

— Отчего он умер?

— От кровохарканья. Извольте заметить, болезнь сия мало изучена и очень опасна…

— И чего же добивается твоя протеже?

— Так себе, совсем немногого. Она желала бы вступить в права на наследство семейства Головиных, движимое и недвижимое.

— Только-то и всего? — пожевала губами Елизавета, будто пробуя слова Лестока на вкус. — Ну и пускай себе вступает… Хотя постой-ка, друг мой! Как мне помнится, у этого самого Николая Федоровича уже была жена — графиня Анна Федоровна — и дочь, которую зовут… Запамятовала… Вспомнила! Катенька. Такая милая девочка…

— Не совсем так, ваше величество, — осторожно заметил Лесток. — Даже совсем не так. У адмирала Николая Федоровича Головина, извольте заметить, была жена Анна, но она умерла родами, а со шведкой Ингрид адмирал сочетался вторым браком уже по католическому обряду, от которого было прижито двое детей, а именно две девочки, и потому…

— Ты меня окончательно запутал! — замахала руками императрица так, будто отгоняла от себя назойливых мух. — Начнем сызнова! Генерал-фельдмаршал Головин был почитаем моим отцом, и я не хочу быть неблагодарной к его потомкам. Значит, Николай — это младший сын Федора Алексеевича, но у него же были еще сыновья. Я точно помню! Кажется, граф Иван Федорович и граф Александр Федорович…

— Последние давно умерли, — сделав скорбную мину, покачал головой Лесток.

— Так, хорошо! Этих похоронили. А Катенька?.. Милая такая девочка… Да! Она же принцесса Голштейн-Бекская! Это вам не просто так! Она является правнучкой генерал-фельдмаршала Федора Алексеевича Головина, поскольку рождена в браке от принца Петра Голштейн-Бекского и дочери адмирала Николая Федоровича Головина Натальи Николаевны. А кто же тогда был матерью самой Натальи Николаевны? Анна Федоровна! И эта самая Анна Федоровна, стало быть, и является законной вдовой адмирала…

— Но она же умерла родами! — вставил лейб-медик.

— Опять ты меня сбиваешь! Ох, что-то я совсем запуталась в этих династических союзах… Короче! Принцесса Екатерина, милая девочка, и является законной наследницей всех богатств наипервейшего фельдмаршала у моего батюшки. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. Но я обещаю, разобраться во всех этих хитросплетениях! И скорее всего твоя просьба в отношении графини Ингрид Головиной, милый друг, будет исполнена… Но Боже мой, что-то уж очень много графинь Головиных развелось!.. И все хотят заполучить наследство бедного покойного фельдмаршала!

Выйдя из опочивальни императрицы, лейб-медик бодро зашагал в свои апартаменты, собираясь приступить к изготовлению новых микстур. На широкой дворцовой лестнице он нос к носу столкнулся с канцлером, действительным тайным советником Алексеем Бестужевым-Рюминым, который поднимался к императрице для утреннего доклада.

— Хотите услышать презабавный анекдот, по-вашему — байку? — спросил Лесток Алексея Петровича, радостно потирая руки. — Ну, извольте! Гренадерский поручик на праздник дает рубль денщику и говорит: «Иди, гренадер, найди себе девку поздоровее!» Утром поручик видит своего денщика с синяком под глазом и спрашивает: «Ну как, гренадер, девку себе нашел здоровую?» «Нашел, — отвечает денщик. — Такая здоровая, что я насилу рупь обратно у нее отобрал…» Хря-хря-хря! — залился «хрюком» Лесток. — Такая смешная русская байка…