Чумные псы - Ричард Адамс

Мистер Пауэлл рассмеялся и всеми силами дал понять, что оценил эту непритязательную мужскую шутку.

– Не знаю, что за хреновина там стучала, но больше вроде не стучит, – проговорил мистер Драйвер, тыкая большим пальцем в двигатель. – Вот, сразу видно, машина почуяла специалиста. Слушайте, вы теперь назад в Конистон? Мне в ту же сторону, и если вы не сгораете от желания тащиться обратно с этой полицейской мордой, я бы вас с удовольствием подвез. Вы бы послушали, вдруг опять застучит.

– А вам действительно по пути? – замялся мистер Пауэлл.

Через десять минут, грызя мятное печенье «Кендал», мистер Драйвер и его пассажир промчались в нескольких ярдах от затаившегося в орешнике лиса и скрылись в направлении Ульфы и Браутона.

– Так какого ж лешего они не могут прямо сказать, сбежали от них собаки или нет? – вопросил Джеральд Грей, хозяин «Мэнора» в Браутоне-на-Фернессе, нацеживая пинту пива местному мяснику мистеру Хатчинсону (или, как его называли, «Мистрачинсону») и полпинты себе. – Что за поганая привычка лапшу людям на уши вешать! Каждый дурак уже знает, что по Ситуэйту бегает бродячая собака и режет овец, почти никто не сомневается, что сбежала она именно из Лоусон-парка, а эти охламоны до сих пор ни бе ни ме ни кукареку. Какого, спрашивается, лешего?

– Ты и сам, Джерри, в аккурат и сказал, какого лешего, – отозвался Мистрачинсон.

В этот относительно ранний час в лучшем на свете пабе, браутонском «Мэноре», никого, кроме них, не было. Выстланный сланцевой плиткой пол был гладким, темным и прохладным, как лесное озеро в осенний день. В изысканном камине восемнадцатого века только что развели огонь, и Джеральдов черный кот Страффорд сидел возле камина на коврике, мурлыча во всю мощь.

– Они, что называется, проявляют осмотрительность, – добавил проницательный Мистрачинсон. – Попросту говоря, отмалчиваются, покуда не припрет.

– Так оно, думаю, скоро и припрет, – отозвался Джеральд. – Еще овечка-другая – и здешние фермеры пойдут на Центр с огнем и мечом. Зазвонят колокола, рать отважная пришла. Вам отрезать мудила, – прибавил он по размышлении.

– Так оно так, только, знаешь, Джерри, всякого свои овечки-то волнуют, до чужих и дела нет, – заметил Мистрачинсон. – Тут грят…

– Во принесла нелегкая, – перебил Джеральд, выглядывая на тихую, уютную площадь, представляющую собой центр Браутона. – Вон, если не ошибаюсь, один из этих живодеров из Центра. Стивен Пауэлл, молодой человек, который работает в Лоусоне. Чего, интересно, ему тут с утра пораньше понадобилось?

Дигби Драйвер без особого труда уговорил мистера Пауэлла сделать остановку в Браутоне и пропустить по стаканчику, а уж потом спешить к своим служебным обязанностям. Итак, оба они вошли в бар, Дигби Драйвер поздоровался с Джеральдом и заказал две кружки горького.

– Не рано для пива? – воспротивился мистер Пауэлл, хотя, надо сказать, без особого пыла.

– Ох, простите, – вежливо признал свою оплошность Дигби Драйвер. – Ну ничего, отказываться уже поздно, да я и уверен, что вреда нам от этого не будет.

– Ну ладно, только потом мне сразу же придется бежать к своим подслеповатым кроликам, – сказал мистер Пауэлл. – Всяческих вам благ!

– Ваше здоровье! – подхватил Дигби Драйвер.

– Доброе утро, Джеральд, – проговорил мистер Пауэлл, переводя дух между первым и вторым глотком, хотя учтивость по отношению к хозяину требовала сделать это много раньше, – как живете-можете?

– Грех жаловаться, – ответил Джеральд. – А вы? В Пауэлл-холле порядок? Супруга в добром здравии?

– Да, спасибо.

– А Стефания как? – спросил Джеральд, и на сей раз в его голосе прозвучало искреннее участие.

– Она… Ну, в общем, как обычно, – ответил мистер Пауэлл.

Явственная, хотя и мимолетная тень пробежала по его лицу, и Дигби Драйвер не преминул мысленно взять это на заметку. «Больная дочь? – подумал он про себя. – Недужная родственница?» Непревзойденный специалист по улавливанию и использованию чужого страдания и боли, он сохранил этот эпизод в памяти – вдруг пригодится.

– Вы как раз говорили, что собаки пробежали через весь животник из помещения в помещение, но до сих пор непонятно, как им удалось выбраться наружу, да? – вернулся он к прерванному разговору.

– Я, по крайней мере, понятия не имею как, – ответил мистер Пауэлл. – Разве что превратились в дым и вылетели в трубу. Но сказать по правде, жалко тратить такое прекрасное утро на разговоры об этих паскудниках. Они у меня и так уже вот где сидят.

– Но это ж просто безобразие, – возмутился Дигби Драйвер. – С какой радости все это свалили на вас? Как в том анекдоте про старушку и попугая в общественном туалете – знаете?

Анекдота никто не знал, поэтому мистер Драйвер тут же и рассказал его ко всеобщему удовольствию. Джеральд, к слову, припомнил анекдот про двух шахтеров и корову, выслушав который мистер Пауэлл пришел к выводу, что, поскольку никто в Лоусон-парке не имеет представления, сколько времени у него уйдет на поимку собак и обратную дорогу, торопиться нет никакого смысла. Он заказал еще три кружки, одну для Мистрачинсона, а потом еще и четвертую для Джеральда. В «Мэноре» так приятно посидеть подольше.

Чувство утраты и отчаяния вновь заволокло сознание Шустрика, подобно тому как обволакивает холмы туман. Местами мгла эта прояснялась, и пес различал в ней три-четыре вершины хоть сколько-нибудь твердого сознания того, что хозяин его мертв, что сам он сошел с ума, что люди уничтожили весь естественный мир, превратив его в безжизненную пустыню, и что хотя теперь он вновь потерял свою на столь короткий срок обретенную голову, он по-прежнему, неосознанно и помимо воли, несет другим смерть. И все-таки, откуда он смотрит на все это? Как выглядит эта туманная страна? Как связаны эти вершины друг с другом под прикрытием непроницаемой пелены смущения и неведения, из которой они вздымаются, – то есть из того места, где находится он сам?! Шустрик не знал ответа на эти вопросы. Он неподвижно лежал среди голых стволов лещины и облетевшей ольхи, время от времени поднимая голову к небу и воя, но тут же умолкал, едва Раф поворачивался и одергивал его.

– Чего ты хочешь от пса, которого только что выволокли из его собственной головы? – раздраженно спросил Шустрик. – И зачем ты меня оттуда вытащил?

– Ты б сейчас уже не в голове, а в темноте был, голубчик. Эти с тебя мокрое место б оставили. Теперь будь умничкой, соберись с мыслями. – Лис повернулся к Рафу. – Увести надо малого отсюда к вечеру, его ж видать, что сороку. И головой он совсем повредимшись.

– Но в это время дня нас наверняка заметят. Разве не так ты нас учил? Придется ждать темноты.