Муниципальная ведьма - Александра Брагинская

— Вот именно. Возместили, сволочи, так уж возместили! Наши привезли не всё оборудование, а только то, что изготавливать здесь дороже, чем везти оттуда. Очистные установки оставили немцам, для нашего комбината сделали сами. Всем они были хороши, кроме одного — не очищали. Выбросы на мужчин не действовали, да и на женщин далеко не всех, но уровень поражения раком матки превышал средний по Союзу раз в двадцать, если не больше. Модернизировать очистные никто не брался, потому что неизвестно, от чего именно нужно очищать. А остановить комбинат нельзя — он выпускал стратегические материалы.

— Какие? — мне и вправду стало интересно.

— Секретные, вот какие! Поняла? А потом, к концу перестройки, на стратегические интересы страны всем уже было наплевать. Целью стала прибыль, мать её! Но и это ничего не изменило. Очистными заниматься невыгодно, это расходы, а разве капиталист хочет расходовать? Но хозяев мы бы как-нибудь смогли переломить через колено. Есть способы! А вот что делать с самими горожанами?

— В каком смысле? Зачем с ними надо что-то делать?

— Затем, что они чуть ли не поголовно против закрытия комбината! Это градообразующее предприятие. Там чуть ли не в каждой семье кто-нибудь работает если не на самом комбинате, так на предприятиях-смежниках. Закрой его — и город мёртв! Нет работы, нет поступлений в городской бюджет, нет торговли, да ничего нет! Хлебозавод, швейная фабрика, которая сама на ладан дышит уж который год, и парочка вузов город не вытянут. И люди, понимая это, предпочитают умирать в мучениях, чем жить нищими. Хотя, зарплаты там и так нищенские, но без них ещё хуже. Вот я и сбежал позорно, пытаясь хотя бы доченьку мою спасти. Но не смог, проклятый химкомбинат и здесь до неё дотянулся!

Сигарета в его руке давно погасла, он больше не пил, сидел почти неподвижно, глядя куда-то далеко за пределы своего кабинета, и голосом, в котором чувствовалась раздирающая душевная боль, рассказывал не столько мне, сколько самому себе.

— У доченьки тоже обнаружился рак, она буквально сгорела за год. Мы с женой места себе не находили, но что мы могли сделать? Лучшие врачи пытались помочь моей малышке, да куда там! Второго чуда не случилось. Похоронили её, прошло немного времени, и тут звонит мне та моя давняя подруга, мать твоего Андрея. Ты её знаешь?

— Нет. Она же давно умерла.

— Да, верно. Так вот, звонит, и говорит, что и она заполучила рак, жить ей осталось совсем чуть-чуть, но останется наш сын, и она просит о нём позаботиться. Так я и стал содержать сына. Ты наверняка выяснила во всех подробностях, как именно я ему деньги передаю. К сожалению, парень работать вообще не собирался, и не собирается, насколько мне известно.

— Лишили бы его пособия на пару месяцев, и всё пришло бы в норму.

— Не могу! Родная кровь же! Да и матери его пообещал. Вот как жизнь иногда поворачивается. Ты хотела узнать, как и почему он оказался у тебя под одеялом? Я объясню. Он рос без отца, понимаешь? И тянулся к родственным душам, к таким же, как он. К дочерям матерей-одиночек. Он, наверно, и сам не понимал этого. А таких в вашем институте было немного.

— В университете, — поправила я.

— Какой это, к чертям, университет? В Союзе он был институтом, и ни капли с тех пор не изменился к лучшему. Только название новое. Но это ничего не значит. Сейчас даже ПТУ переименовались в университеты. Знаешь, что такое ПТУ?

— Нет.

— Значит, оно тебе и не надо. В общем, я всё тебе рассказал, что ты хотела услышать?

— Осталось несколько вопросов и одна просьба.

— Давай свои вопросы, только по-быстрому. Я очень устал.

— Когда вы узнали, что я дочь Каретникова?

— Когда Андрюша захотел подарить тебе квартиру. Я нанял сыщиков, и они мгновенно всё о вас с матушкой разнюхали.

— С нового года вы стали больше платить Андрею. Почему?

— Пока он жил один, а потом с тобой, ему хватало двух тысяч в месяц. С новой девкой перестало хватать.

— Так это он потребовал увеличить сумму?

— Ну, а кто же, по-твоему? Я, что ли?

— Правда ли, что ваша жена хотела вас убить и наняла для этого киллера?

— Без комментариев! Не лезь в мою семейную жизнь ради праздного любопытства!

— Это нужно для дела.

— Каким образом это касается дела?

— Высшие Силы подсказали мне, что вся афёра со взяткой задумана женщиной.

— Что за глупости? — удивился губернатор.

— Не глупости. Вот вы сами говорите, наняли сыщиков, и они за короткое время узнали, кто меня зачал четверть века назад. Потому что профессионалы.

— И что?

— Мэрский тоже нанял сыщиков, причём самых лучших. Они не узнали ничего. Не помог им профессионализм. Почему?

— Ну, ты, Лена, и выдумщица. Хочешь сказать, что все нераскрытые преступления совершены бабами?

— Не знаю насчёт всех, но это — точно. Скажите, Мэрский дурак?

— Нет, вроде бы. И что?

— Он знал, что Каретников попытается ему напакостить, наверняка подготовился, но вот именно к тому, что произошло, был не готов. Вы тоже не понимаете, что происходит. Каретников вообще перепугался и засел в своём имении под охраной своих бандитов и какого-то крутого спецподразделения. Он хорохорится, но на самом деле растерян. А всё потому, что вы, мужчины, не понимаете женский образ мышления.

— Спорное утверждение. Вопросы, я так понимаю, иссякли, осталась просьба. Разбираемся с ней, и на этом наш разговор закончен.

— Но вы не ответили про киллера.

— Леночка, нужно тебе для дела, или не нужно, но в мою семейную жизнь ты лезть не будешь. Я понятно объяснил?

— Куда уж понятнее. А просьба такая. Устройте мне встречу с вашей супругой.

— Ты думаешь, это она всё организовала?

— Не знаю пока.

— Устрою. Вреда от этого, думаю, не будет. Для неё. А ты уж как-нибудь сама о себе позаботишься. Вот прямо сейчас поедем к нам домой, там с ней и поговоришь.

Мужчины утверждают, что если женщина говорит ‘я сейчас’, это означает когда угодно, но только никак не в сей момент. На себя бы посмотрели! Губернатор, без сомнения, принадлежащий к сильному полу, заявив ‘сейчас поедем’, покинул свой кабинет, по его словам, на минутку, и вернулся через двадцать три минуты. Специально время засекала. Пока его ждала, решила позвонить Коляну, отпустить его домой, к семье.

Колян был очень возбуждён, чем изрядно меня удивил. Мне казалось, он спокойно отнесётся даже к посадке инопланетного звездолёта прямо на капот его машины.

— Я вам звоню-звоню, Елена Михайловна, а вы не отвечаете. Тут такие дела творятся, что я даже не знаю, как это назвать.

— Отключила телефон, когда с губернатором разговаривала, — объяснила я. — Что случилось?