Скверный маркиз - Барбара Картленд

— Ты поедешь со мной? — спросил маркиз таким дрожащим голосом, что она едва узнала его.

— Пожалуйста… пожалуйста, не заставляй меня отвечать. Я больше не в состоянии… думать! Я могу только чувствовать, как глубоко, как умопомрачительно я тебя люблю. Перед тобой я не могу быть сильной и добродетельной… я слаба и не знаю, что хорошо, а что… дурно! Знаю только, что люблю, и это для меня — самое главное в мире! — На мгновение она замолчала, ее душили слезы. — Я ничего не могу ответить тебе, не знаю, каков должен быть ответ! Я только хочу быть с тобой, и чтобы ты был со мной счастлив… и поэтому ты решай за нас обоих! Ты сам должен решить, как будет лучше для тебя… и для меня!

Голос ее замер, но потом, почти трагически, она добавила:

— Я больше не могу сопротивляться зову… наших сердец!

— Неужели ты просишь, любимая, защиты против себя самой? — недоверчиво спросил маркиз.

— Я не знаю, о чем прошу, — пролепетала Орелия, — но я хочу поступать так… как ты мне скажешь!

Долго-долго маркиз смотрел на нее, затем встал так внезапно и порывисто, что стул, на котором он сидел, с грохотом упал на пол.

— Поехали, — сказал он громко и хрипло, — я отвезу тебя обратно в Лондон.

Ехали они молча. Маркиз правил лошадьми почти столь же умело, как лорд Ротертон, но за тем лишь исключением, что у него был больший опыт и с лошадиной плотью он обращался бережнее. И только тогда, когда они обогнули Парк-лейн и впереди увидели Райд Хауз, Орелия взглянула на маркиза.

— Я тебя люблю… — сказала она. — И буду любить всю мою жизнь, но еще я испытываю… к тебе… уважение!

Он ничего не ответил. Лицо его было угрюмо и неподвижно, словно у осужденного на казнь. Они подъехали к Райд Хаузу. Орелия спустилась из экипажа и прошла в холл.

— У меня болит голова, Уилланд, — сказала она дворецкому. — Пожалуйста, сообщите ее светлости и леди Кэролайн, что я ушла к себе и просила меня не беспокоить ни при каких обстоятельствах.

— Очень хорошо, мисс!

Орелия подошла к большой лестнице. Взойдя наверх, она подавила желание оглянуться на маркиза, который должен был уже войти в холл. Сделав над собой неимоверное усилие, она сразу прошла в свою комнату и заперла за собой дверь. С минуту постояла недвижимо, потом сняла плащ, капор и положила их на стул. А затем что-то словно оборвалось у нее внутри, и она бросилась на кровать и уткнулась в подушку. И начала плакать. Отчаянно. Взахлеб. Безнадежно.

Глава 10

— Черт, я выгляжу привидением! — воскликнула Кэролайн. — Подай мне румяна, Марта!

Горничная вручила просимое, а Орелия сказала сестре:

— Ты и так сегодня очень красива и выглядишь великолепно! — что соответствовало истине.

Платье Кэролайн было белым, но из-за того, что в брак вступает не девица, а вдова, оно было вышито золотом у шеи, на рукавах и на подоле. Длинный шлейф, ниспадавший с плеч — его надлежало нести четырем пажам, — был вышит сплошь и заканчивался каймой из горностая. Голову Кэролайн украшала тиара, самая драгоценная и величественная в сокровищнице Райдов. Она почти напоминала корону и сияла, и сверкала при малейшем движении Кэролайн, и так же сияли и сверкали, на шее и на запястьях, ее бриллианты.

Вуаль из брюссельских кружев оттеняла темный цвет ее волос, а на столике лежал букет желтых лилий, перевязанный золотыми лентами.

— Что мне действительно сейчас нужно, так это бокал шампанского, — заявила Кэролайн. — Марта, пойди и скажи, чтобы принесли! Не понимаю, почему никто не думает о том, что мне, может быть, надо поддержать силы перед предстоящим испытанием!

— Но у тебя остается совсем мало времени, — заметила Орелия, когда Марта вышла. — Нельзя опаздывать и заставлять маркиза ждать.

— Ему это будет только во благо, — огрызнулась кузина.

Наступило молчание, потом Орелия попросила:

— Ты же будешь с ним доброй… да, Кэролайн? Он нуждается в доброте и понимании.

Но Кэролайн только рассмеялась, и не слишком мелодично:

— Это Дариус «нуждается в доброте и понимании»? — передразнила она Орелию. — А что насчет меня? Его сиятельство был очень со мной неприветлив весь вчерашний день и вел себя как медведь, у которого болит голова. Вот уж никто бы не назвал его страстно влюбленным и нетерпеливым женихом!

Она явно была настроена саркастически, и Орелия, поколебавшись, робко спросила:

— Кэролайн, ты… несчастлива?

Наступила недолгая пауза, затем Кэролайн вызывающе дернула подбородком:

— Вот еще, ничего подобного! А кроме того, медовый месяц тянется не очень долго, и Аделино подождет моего возвращения. Он поклялся, что не изменит мне за время, пока я отсутствую до нашей с ним встречи, и, хотя это может показаться странным, думаю, что он сдержит обещание.

— Но, Кэролайн, ты мне обещала, что после свадьбы станешь вести себя прилично! — опечаленно напомнила ей Орелия.

— А что ты называешь «приличным поведением»? Я тоже, и нетерпеливо, буду желать встречи с Аделино, если, конечно, мой парижский поклонник не покажется мне более привлекательным. Мы ведь, если помнишь, собираемся пару недель провести в «веселом городе»!

— Ну что я могу тебе на это ответить! — грустно отозвалась Орелия и, с болью в сердце посмотрев на отражение кузины в зеркале, едва слышно закончила: — Мне так хочется, чтобы… ты и маркиз… были счастливы…

— Когда мы говорим с тобой о счастье, то вкладываем в это слово разный смысл, и, ради бога, Орелия, перестань читать мне проповеди и поди узнай, что случилось с моим шампанским!

— Да, сейчас узнаю, — и Орелия шагнула было к двери, но, услышав за ней шум голосов, вернулась: — Несут, — сказала она, — однако тебе уже пора через три минуты ехать в церковь!

А голоса становились все громче и резче, и было похоже на то, что за дверью ожесточенно спорят двое мужчин.

Наконец дверь распахнулась, и вошел джентльмен, оттолкнув лакея, который пытался ему помешать. Волосы у джентльмена были в чудовищном беспорядке и падали прядями на лицо, темное от загара, сапоги и брюки были забрызганы грязью, что-то вроде пальто — в дорожной пыли. С минуту он стоял молча и с хрипами тяжело дышал…

И тут Кэролайн вскочила из-за туалетного столика:

— Джордж! Джордж! — пронзительно закричала она и бросилась грязному джентльмену на шею.

— Кэролайн! — схватил он ее и стиснул в объятиях. — Я не опоздал? До меня дошел слух, что ты сегодня сочетаешься браком! Судя по тому, как ты одета, мне не наврали…

— Ты вернулся! — обмерла Кэролайн. — О, Джордж, дорогой, ты вернулся! Мне это не снится?