Путь Крови - Михаил Павлович Игнатов

внутрь, затем наружу. Листен, при всех своих знаниях, даже не слышал о такой технике.

А тот случай, когда адепт из Великого дома Миус воткнул в меня нож с исаром Ребела на клинке?

Он мало того что тоже был временами невидим, так я ещё и не слышал, как он подобрался ко мне.

Вот сейчас, в ночном лесу, пытаясь в одиночку уничтожить лагерь реольцев, как бы пригодились мне эти две техники.

Но нет. Иди, Лиал, и пройди мой экзамен с тем, что у тебя есть. Чтобы его Безымянный по ночам навещал, этого Вира.

— Три шага, два шага…

Ариос замолчал. В словах уже не было нужды. Два реольца появились из-за валуна, скрываясь от глаз, что могли следить за ними от палатки, увидели меня и…

И умерли. Воздушный хлыст обезглавил их.

Я скользнул взглядом по их поясам. Жетона нет. Не то чтобы я рассчитывал, будто гаэкуджа вместо ночного отдыха будут сами обходить посты, но а вдруг? Вдруг даже тени не заметили лишнего жетона, скрытого в складках ханбока?

— Два десятка шагов до… палатки.

Я выглянул из-за валунов и кивнул. Вижу.

— Трое спят, один драит котёл. Спящие левей, господин.

Я шагнул направо, к кромке озера. Спящие позже.

У ноги змеился воздушный хлыст. Отличная, послушная моей воле техника, к тому же — невидимая в темноте.

Берег густо зарос тростником, но реольцы вытоптали его, сделали удобный спуск к воде, кое-где поработав лопатами. Внизу, у кромки воды монотонно шуршал песком реолец.

Десять шагов, девять, восемь, семь, шесть…

Реолец, не прерывая своего занятия, буркнул:

— Чего не спится?

Я даже замер на миг, а затем опомнился, сделал ещё шаг и стегнул хлыстом.

Неясно за кого он меня принял, но какая разница? Явно не за чужого.

Обратно, наверх по берегу, к палатке.

Хотя какая это палатка, Ариос? Это скорее просто тканевый навес с одной стеной, не более. От дождя и ветра.

Пальцы сложились в печати, губы шевельнулись, почти беззвучно выдыхая:

— Исит ватум.

Каждого из реольцев пронзило не меньше, чем десятком шипов, но один из них всё равно вскинулся, рванулся, хрипя и не желая умирать. Я быстро шагнул ему навстречу, пнул в грудь, опрокидывая обратно на шипы и удваивая его раны.

Этого хватило.

Я замер прислушиваясь. Моё колотящееся сердце слышно, шума от соседнего, уже едва тлеющего в темноте костра — нет.

Чтоб этого Вира Ребел не навещал, а к себе прибрал. Шипы забрали впятеро больше сил, чем хлыст, а даже троих не сумели убить. Мне что, ещё больше сил в них вливать?

Я ещё раз выругался себе под нос и двинул прочь. К следующему навесу. Реольцы слишком беспечны. Сюда бы в леса пару сотен умелых воинов или вполовину трудно убиваемых Кровавых и они бы живо вспомнили, что ставить лагерь просто в лесу, без стены, разбредаясь кто куда вдоль воды — самоубийственная затея.

Ничего, сегодня я вместо Кровавых пришёл к ним в гости.

Так я и двигался от одного навеса к другому, от одной кучки спящих, к другой. Всё же Ограк был прав, когда советовал мне не трогать внешнее кольцо охраны, а как можно незаметней пробраться сразу к берегу озера. Охрана ещё даже не знает, что полсотни тех, кого они охраняют — уже мертвы.

Но нужно торопиться, скоро это неведение закончится.

Я сорвал с мертвеца жетон, прицепил на свой пояс. Третий жетон здесь. Всего третий.

Даже не хочу спрашивать у Ариоса, сколько ещё они нашли, продвинувшись вместе со мной вглубь лагеря. Не хочу ни радоваться, ни разочаровываться раньше времени.

— Господин, сюда идёт реолец. Один. По виду старший воин.

Внутренний патруль? Проверяющий, не спят ли посты?

Неважно.

Я выскользнул из-под навеса, ухватил с края кострища золы, растёр её по щеке, повторяя то, что видел совсем недавно, выпрямился и неспешно двинулся навстречу гостю. Ночью все ханбоки и волосы на один цвет.

Ограк тут же оказался рядом. С советом.

— Господин. Расслабьтесь, не ставьте так осторожно ногу, словно вы чужак в сердце вражеского лагеря. Шагайте обычно, даже небрежно. Можете даже чуть покачиваться, словно вы набрались вина.

Я выдохнул и постарался последовать мудро выглядящему совету.

Кажется, вышло неплохо, потому как идущий навстречу ускорил шаг, зло прошипел:

— Да ты страх потерял, солдат. В таком виде выйти ко мне?! Сгною… Замер, доложил имя!

Я послушно остановился, честно представился:

— Лиал.

— Какой ещё нахрен, Лиал? Из какого десятка? Кто командир? Представился полностью, пьянь!

Слушая дико бьющееся сердце, глядя, как сокращаются между нами шаги, я пожал плечами:

— Нет у меня десятка, а командиром сейчас Вир.

— Какой ещё…

Хлыст свистнул, рассекая воздух и…

Реолец схватился за шею, отшатнулся, но вместо того чтобы рухнуть, заливая дёрн кровью из распоротого горла, заорал:

— Тревога!

Старший воин? Я оскалился, толкнул в реольца Устрашение.

Он подавился криком, отшатнулся, вскинул меч, а я уже прыгнул вперёд, на ходу создавая щит-тум и подставляя его под удар реольца.

Старший воин? Как бы не так. Ханбок простой и вытертый, пояс пуст, без жетона, но Хранители Реола щедро отмерили ему третьего дара — дара крепости тела. Мой удар не смог убить его. Я бы сказал, что передо мной опытный, матёрый гаэкуджа Дома, которому только из-за простолюдинского прошлого не досталось ранга в армии Реола.

Удар я отбил, навалился, перехватывая руку, зажимая её под мышкой и не давая использовать умение, прошипел звуковой активатор.

— Исит ватум зиарот.

— Трев-в-х-р-р…

Поток шипов в упор превратил лицо реольца в месиво. Но даже это не убило его мгновенно.

Я вывернул из слабеющих пальцев меч, коротко ударил в изувеченную техникой глазницу, обрывая мучения реольца.

Но он своё дело уже сделал.

— Господин, слева трое, пятнадцать шагов. Справа десять, двадцать шагов.

Я крутнулся, разворачиваясь налево, рванул туда, навстречу. Как хорошо, что у меня есть защитное умение Оскуридо. Использовать технику херристра сортам в темноте не лучшее решение — станешь манящим к себе голубым фонарём, а вот чёрная, невидимая никому пелена защиты — удивительно к месту.

Ариос скомандовал:

— Сейчас.

Я отпустил сдерживаемый поток жара души, шагнул из-за дерева, обрушивая на троицу поток шипов. Тут же рванул назад, к полному десятку.

Им я ударил в бок, выйдя так, чтобы как можно больше оказалась передо мной на открытом месте и не на одной линии.

Ни один шип не пропал даром.

Я толкнулся ногой, делая первый шаг Северной тропы, помчался, петляя между деревьев и между реольцев.

Этому воздушным хлыстом по