Хорошие девочки получают все - Алисия Холлидей

– Ах да. Дэниел.

– Нет, если уж говорите о нем, то назовите его правильно.

Теперь его черед вздохнуть:

– Хорошо. Хитрая сволочь Дэниел. Но вам не кажется, что пора идти дальше?

– Это будет трудно, если он не перестанет меня преследовать, – бормочу я.

– Что? Что значит – преследовать? – Он наклоняется в мою сторону, и улыбка сходит с его лица.

Я рассказываю о телефонных звонках, о том, как Дэниел выслеживал меня у конференц-центра и приезжал к моему дому.

– Кирби, это не шутки. Что говорят в полиции?

Ерзаю в кресле.

– Э-э… Ну… В общем, я туда пока не звонила.

– Что? Мы ведь уже говорили о нем, после того случая, когда он не хотел уходить. Кирби, я думаю – Дэниел потенциально опасен.

Доктор мной недоволен. Вообще-то я тоже не слишком довольна тем, что кто-то меня преследует!

– Мне нельзя обращаться в полицию. Любой намек на какие-то проблемы может помешать мне быть почетной сестрой. Опасный бывший любовник? А вдруг подумают, что и Лорен может грозить опасность? – Качаю головой. – Я много об этом размышляла, и поверьте, если бы ей действительно грозила опасность, я бы сразу позвонила в полицию. Но у Дэниела полно племянников и племянниц, он для них вроде Санта-Клауса. Мерзавец обожает детей, это привлекло меня в нем при знакомстве. – Я вскакиваю и начинаю расхаживать по комнате. – Он одержим лишь мной, и, если честно, не понимаю, из-за чего. Дэниел ведь ни капельки не расстроился, когда я его выставила вон. Просто собрал одежду, прихватил двух обнаженных натурщиц и удалился со смехом. Скотина.

Какое-то время мы обсуждаем проблему Дэниела, но не находим решения. Я обещаю позвонить в полицию, если он еще раз объявится, и доктор Уоллес оставляет эту тему.

Как только я снова сажусь в кресло, готовая к допросу про Бэннинга, он вдруг идет во фланговую атаку:

– Итак, вы позвонили матери?

Это было «домашнее задание» с последней встречи, которая состоялась более месяца назад. Я надеялась, что он забудет.

– Да, звонила, как раз на этой неделе. – Хоть раз Кирби дала правильный ответ.

Не могу сдержать улыбку.

– Кирби, дело ведь не в том, чтобы правильно ответить на вопрос, – говорит он.

– Как у вас получается? Да, кстати – вы верите в телепатию? Со мной недавно творилось что-то странное.

Доктор делает глоток кофе.

– Кирби, подождите. Что там с вашей мамой? Как прошел разговор?

Теперь моя очередь отхлебнуть кофе.

– Не так хорошо, как хотелось бы.

– Что было не так?

Прячу взгляд.

– Не знаю. Просто я не звонила ей больше двух месяцев. Она должна была рассердиться, но почему-то начала придумывать мне оправдания, как всегда…

– Как всегда придумывала ему? – очень мягко спрашивает доктор.

Мне трудно говорить – огромный ком в горле от подступивших слез, тоски и печали.

– Что? Нет. Ну хорошо – да. Как ему. Почему она совсем не умеет постоять за себя? Даже со мной. Не могу видеть, насколько она слабохарактерная. А ведь его уже давно нет на свете.

Доктор Уоллес протягивает всегда стоящую на столе коробку с бумажными носовыми платками, которые до сей поры ни разу не пригодились во время моих визитов. Они же для слабых. Для тех, кого слишком волнует мнение окружающих.

– Кирби! У меня к вам очень важный вопрос, который вы, наверное, уже готовы услышать. – Он ждет, пока я соберу все свое самообладание, выставлю его перед собой как щит и подниму глаза. – Когда вы простите вашу мать за то, что с ней сотворил ваш отец?

32

Кирби

Mi sento poco bene (Я больна)

– Что вы напеваете? – Бри вносит ко мне в кабинет целую тонну бумаг.

Дурной знак. Хорошо хоть у меня теперь есть – в этом месте барабанную дробь, пожалуйста! – персонал в помощь.

После некоторых раздумий меня, наконец, осеняет, и я отвечаю, закатив глаза:

– Это «Индюк в соломе». Не спрашивай о деталях. – Недавний случай в балетной студии чуть не привел к началу холодной войны.

(И лучше не вспоминать, какую чечетку пришлось потом плясать мне, когда Лорен напомнила о моем обещании проведать мистера Кролика.) Никто из родителей не хотел со мной разговаривать. Войдя с Лорен в дверь, я почувствовала, как помещение обрастает льдом. Но перед этим предприняла профилактические меры, чтобы потом сыграть перед ними «хорошую Кирби». Заглянула по дороге в «Криспи крим» и купила пончиков – на всех. Как только детишки собрались, я открыла коробку и произнесла: «Думаю, в такой вечер нам не помешают горячие, свежие пончики».

Первым сдался отец-одиночка. (Парни не готовы отказываться от пончиков из-за мелкой вражды, это одно из замечательных мужских качеств.) После этого остальные переместились поближе, чтобы выбрать себе по пончику и поболтать. Даже мать осьминожки в конце концов сдалась, потому что ее ненаглядное чадо упорно пыталось отнять еду у сидевшего рядом ребенка.

Оказалось, она неплохая; просто в тот раз совсем вымоталась из-за работы и возни с детьми. А кто не устал бы? Я провожу с Лорен всего вечер в неделю, не представляю, как бы я вынесла двадцать четыре часа, помноженные на семь дней.

В этот раз хотя бы точно определилась дата показательного выступления. Так что мама Лорен может отпроситься утром с работы и отвезти ее, а я буду собирать вещи, как и планировала. Я уже сообщила Лорен, что она сможет показать мне концерт, комментируя оплаченную мною видеозапись.

Возвращаясь к пончикам и разговорам – интереснее всего то, как подобное притягивается к подобному. Может, во всех этих «золотых правилах» и избитых клише вроде «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой» и впрямь что-то есть?

– Проблема в том, что кто-нибудь все время на тебя нападает, – бормочу я.

– Что? Вы что-то сказали про еду? Я слышала, в бухгалтерии у кого-то день рождения. Держу пари, у них есть торт, – сообщает Бри, сгружая бумаги.

– Да не про еду. Я сказала… впрочем, не важно. Почему бы тебе не добыть для нас пару кусочков торта? А я схожу за кофе. – Я встаю и потягиваюсь.

Какая-то тень набегает на ее лицо. Затем она опускает взгляд на заполненный лоток для исходящих документов.

– Нет, если можно, мне бы не хотелось сегодня идти в бухгалтерию. Надо доделать кое-что. К тому же уже пять часов – торт наверняка съели.

Бри поспешно выскакивает из кабинета, и это довольно странно. Она как будто избегает разговора со мной. Почему она не хочет идти в бухгалтерию? Что-то не в порядке с моим отчетом о расходах?

Пожимаю плечами. Некогда сейчас об этом беспокоиться. Нужно закончить план передачи полномочий новому заместителю. Еще неделя с небольшим – и я поеду в Италию с Джули!