Культ свободы: этика и общество будущего - Илья Свободин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассудительный человек, разумеется, может засомневаться и оспорить утверждение, что этическая реальность так же реальна, как материя. В конце концов, магическую черту между субьектами (и их возможностями) мы не можем ощутить напрямую, органами чувств. Однако при желании можно погрузиться в бесконечный спор о том, а что мы собственно ощущаем органами чувств? Что есть материя? Что есть закон, сила, свобода? Только надо нам это? Давайте, друзья, не будем тратить время и просто признаем, что все это – наши умственные концепции, источник (или прототип) которых, тем не менее, обьективно присутствует в окружающем мире вне зависимости от нашего желания. Что касается рассудительных людей, сомневающихся в существовании реальности, свободной воли и головы на плечах, то ради бога. ОЭ, и мы вместе с ней, друзья мои, не имеем к ним никаких претензий, пока они участвуют в договоре наравне со всеми.
Во-4-х, спускаясь с уровня абстракций, ОЭ – необходимый компонент свободного общества и, по совместительству, билет туда. Осталось сесть в нужный вагон. Свободное общество состоит из людей, в подавляющем большинстве следующих ОЭ. Социальные структуры в этом случае устойчивы, ибо основываются на всеобщем согласии. Поскольку нормы совершенствуются, структуры гибко перестраиваются по мере нахождения новых норм и этот процесс протекает гладко, как это вытекает из требований этики. В этом смысле свободное общество можно рассматривать или как идеальное абстрактное общество, к которому стремится прогресс, или как любое реальное общество, прочно опирающееся на нормы ОЭ и движущееся в сторону идеала. Пока что ОЭ скорее тащит упирающееся человечество вопреки его желаниям.
Практика и этика всегда немножко не дружат. Вот и тут, возникает вопрос – как этические абстракции могут породить реальные блага социальных институтов? Ведь обьективность норм означает, что участники договора не ищут и не могут искать в них конкретной пользы – ни чьей-то, ни коллективной? Это так. Однако, означает ли это, что участники никак не учитывают его последствия? Нет ли противоречия между тем, что этика непрактична и тем, что люди могут договориться до какого-то совместного мероприятия, предприятия или, не дай бог, взаимной выгоды? Конечно есть. Люди наверняка изобретут множество практических благ, институтов и структур, которые принесут огромную пользу. Почему нет? Важно только понимать, что такой результат переговоров – просто чудесная возможность, но отнюдь не цель. Цель – свобода, а уж она чревата всякими чудесами. Обьективная этика – базис норм, обслуживающих любые социальные институты, и как базис, она абсолютно нейтральна, служит сразу всем и никому в отдельности. Всевозможные полезности и блага, удобные практические нормы и эффективные для чего-то там механизмы – это побочные пристройки к ОЭ, приносящие пользу тем, кому они полезны, и поэтому не имеющие к обьективности никакого отношения.
И только в том удивительном случае, когда некий институт оказался "обьективно" полезен – т.е. полезен вообще всем, кого мы можем вообразить, мы имеем полное право сказать, что ОЭ приняла в его создании самое прямое участие. Ибо иначе он возникнуть не мог. Подобная практичность этики только на первый взгляд противоречит ее бесполезности. Этика бесполезна – но только конкретным людям, группам и даже обществам. Этика полезна – но только сразу всем, включая ничего не подозревающих обитателей остальных уголков Вселенной. А потому, кому-то конкретному она вполне может оказаться даже вредна с его, индивидуальной, близорукой и эгоистичной точки зрения.
В-5-х, обьективная этика – это идея помогающая понять социальную реальность, обсудить ее с друзьями и написать об этом книгу, которую потом кто-нибудь прочтет и задумается. Получившиеся от этого мысли активизируют моральные механизмы разума, идея свободы получит больше внимания, а будущее и договор станут ближе. Я предвижу ваш скепсис, друзья. Если обьективная этика с ее моральными механизмами давно заложена в человеке, то почему до сих пор нет договора? Причина в том, что этому мешает множество сил, самая сильная из которых – слабость рассудка, доходящая до невероятного абсурда. До непонимания человеком того, что такое добро и что такое он сам.
– Обьективное добро
ОЭ имеет дело только с обьективным добром. Разумеется то добро, что присвоила себе мораль, идет вразрез с этикой, вносит конфуз и поощряет насилие. Между тем, идея обьективного добра так же проста, как и идея обьективного зла – т.е. всякого насилия. Сложность ее – в абстракции постороннего, которую трудно приложить к жизни. Действия людей всегда взаимосвязаны и взаимозависимы. И при этом люди должны абсолютно не зависеть друг от друга. Ибо свободное общество состоит не из ближних и любимых, не из братьев и соотечественников, не из людей, землян или гомо-сапиенсов, и даже не из милых сердцу философа "других". Общество состоит из посторонних. Полная автономия и субьектность такого, совершенно чужого, незнакомого человека, уравнивает благо и худо по отношению к нему, делая их одинаково неприемлемыми. Звучит ужасно, но это – лишь последствия свободы его воли. Никому, кроме ее обладателя, не дано знать его желаний. Этический долг свободного человека – не делать другому лучше или хуже, а делать так, чтобы собственное поведение не затрагивало его никаким образом. Посторонние люди ничего не должны друг другу, нет никакого необоснованного, не следующего из договора долга, моральных требований, обязанностей, указаний на то как жить. Нет никакого влияния, личных впечатлений и эмоций – симпатии, сострадания, отвращения. Есть только абсолютная нейтральность. Полная свобода – люди как бы есть, и в то же время их как бы нет. Универсальность обьективного добра превращает индивидуальность в полную пустоту.
Но не значит ли это, что я должен исчезнуть? А как же моя свобода? Не надо доводить до абсурда. Исчезнув, мы лишаем постороннего человека общества и следовательно свободы. Один человек, будь он в лесу, наверху иерархии или в кругу семьи, не свободен. Он – в мире детерминизма. Свобода требует нас, посторонних. Все дело в "как бы". Мы как бы есть и в то же время нас как бы нет. Как бы есть – и мы уже совершаем насилие, оказываем влияние, подвергаем давлению. Как бы нет – и насилие совершается над нами. Это магическое "как бы" – тот случай, когда что бы кто ни сделал, другому не станет хуже. Даже желая добра можно легко нанести вред – мало ли как потом сложатся обстоятельства. Обьективная этика говорит: поскольку насилие – безусловное зло, самое большее возможное
