Русь уходящая: Рассказы митрополита - Александрова Т. Л.

В начале октября 2001 г. мне довелось побывать там. Это была деловая командировка, ехать в которую мне очень не хотелось, — из–за этого у меня сорвалась намеченная поездка в Германию, но это был приказ, а приказы, как известно, не обсуждают. Поехал — и очень рад, что побывал. Я встретил там большой интерес к России и русской культуре. Там довольно много семей, где жены русские. Многие хотели бы, чтобы были русскоязычные телеканалы. Однажды ко мне подошел какой–то человек и на вполне правильном русском языке, хотя и с акцентом, стал говорить, что он учился в Баку, и что ему очень не хватает русского языка. Видел я и молодого короля Иордании, в котором не чувствуется ничего королевского. Отец его был королем в любой обстановке, а этот скорее похож на менеджера или бизнесмена средней руки.

Когда выдалось немного свободного времени, мне было предложено несколько экскурсий — на выбор. Я, конечно, выбрал место крещения Господа. Оказалось, что найти его помогло наше «Хожение игумена Даниила во Святую Землю», где все подробнейшим образом описывается, и даже подсчитано, сколько шагов от этого места до той или иной точки. Он писал, естественно, на славянском языке, его перевели на английский, тщательно исследовали и обнаружили подлинное место крещения — что подтверждается найденными развалинами храма IV века. Заиорданская пустыня была местом пребывания многих подвижников. Там проповедовал пророк Илия, туда же пришел Иоанн Креститель. <309> Там найдены остатки фундаментов храмов первых веков нашей эры. Я привез оттуда ветку и камешек. Там разбросано много щебенки, но я попросил археолога найти мне подлинный. Он покопался немного, поискал — и нашел.

В истории Иерусалима было немало трагических событий, древний город был уничтожен, но при раскопках были найдены места, соответствующие евангельскому повествованию, в частности и место распятия Господа Иисуса Христа, где поставлен храм Воскресения Христова. Должен сказать, что когда мы мыслим своими русскими масштабами, нам представляется, что суд Пилата был в одном месте, двор первосвященника Каиафы — в другом, Голгофа и распятие — в третьем. А в Иерусалиме все очень близко одно от другого. Меня это поразило. От Сионской горницы до Гефсиманского сада, учитывая изгибы улиц, сложный путь — всего около километра. От претории до Судных врат — метров триста.

Все помнят, что Пилат, ознакомившись с делом Иисуса, не признал Его виновным, — тогда присутствовавшие иудеи стали требовать казни. У нас частенько говорят в проповедях, что та самая толпа, которая только что восклицала «Осанна!», на следующий день кричала: «Распни Его!» Ничего подобного! «Осанна!» кричала толпа в окрестностях Иерусалима, люди, которые толкались на улицах города, может быть, не имея и крова. Это были те простые верующие из Галилеи, Иудеи, из дальних стран, которые никакой политики и знать–то не знали. А «Распни!» кричали те, специально наученные, подученные, закупленные голоса, которые вместе с дворней, со слугами, со стражами первосвященника были допущены в претор, куда не вошли даже сами священники — они стояли у входа. Туда, внутрь впустили, может быть, человек двести, а может быть, и того меньше. После того, как Пилат умыл руки, Иисуса вывели через Судные врата Иерусалима — это место принадлежит Русской Духовной миссии. Там сохраняется под деревянным застекленным коробом часть камней, которые лежали у порога. На этом месте выстроено трехэтажное здание с <310> большими помещениями, храмом и моделью храма Гроба Господня.

Выйдя через Судные врата, до Голгофы Господь прошел еще метров двести (а может быть, и меньше). Каждый раз в Великую Пятницу по Via Dolorosa идет несколько крестных ходов. Очень тяжело бывает, когда совпадает празднование Пасхи в Западной и Восточной Церквах. Тогда крестные ходы беспрерывно следуют один за другим. Идут православные, идут католики, идут мелхиты, копты, протестанты разных мастей — все с крестами. Мне однажды тоже Господь дал счастье пройти по этим улицам, неся, точнее поддерживая крест. Кресты несут по–разному: у одних они небольшие, чисто символические, — а греки, например, делают очень большой крест, в натуральную величину, как можно предположить, — и несут его несколько епископов. Так как людей довольно много, тяжесть этого креста распределяется, но я прямо скажу — у меня он был на левом плече: это очень тяжело. Тем более, когда Господь нес крест один и только потом «задели», как говорится в Писании, Симона Киринеянина, чтобы он мог помочь его нести.

Храм Гроба Господня — это сооружение, которое в общем–то не производит грандиозного впечатления: он зажат между зданиями. Всего исторически было последовательно три храма. Нынешний, представляющий собой большую базилику с неровными краями, покрывает и место погребения, и Голгофу, там много внутренних встроенных алтарей — в память о том или другом событии, в частности, в честь равноапостольного Константина и матери его царицы Елены, которая находилась там во время раскопок в специальном помещении и из окошечка наблюдала, как они происходят.

Слева от входа — камень, где было положено тело Господа Иисуса Христа. Здесь же Голгофа. Три десятка ступенек наверх, и на террасе, на уровне второго этажа, стоит крест в память о том кресте, который был поставлен. Здесь два престола, католический и православный. Католический — на месте пригвождения (крест был положен горизонтально, когда Господа прибивали к нему гвоздями); православный — <311> на месте водружения. Дальше по лестнице спускаются вниз, куда на холсте спустили тело распятого Господа Иисуса Христа, здесь же камень помазания, а под другим куполом большая часовня, так называемая кувуклия, которая покрывает тот горный склон, в котором был выдолблен гроб. Гроб был заготовлен заранее Иосифом Аримафейским и Никодимом, которые погребали Христа. Гору, естественно, давно снесли, на ее месте поставили эту часовню из дорогих пород камня, входить туда нужно пригнувшись, там место погребения и там раньше зажигался благодатный огонь. Последние годы он появляется в самых различных местах, в воздухе вдруг начинают вспыхивать искорки, голубые огоньки, постепенно они превращаются в пламя, и пламя течет по стене, его можно брать в руки и вытирать лицо, первое время оно не обжигает. Но когда зажигают свечи и уже горит парафин (там свечи не восковые, а парафиновые), появляется самое настоящее пламя. Его тут же гасят полицейские, от гаснущих свечей все помещение заполняется дымом, так что трудно различить даже лицо рядом стоящего человека, люди рукоплещут, поют, танцуют — в этой страшной тесноте, так что это праздник большого эмоционального напряжения.

В колокольне рядом расположен армянский монастырь. В свое время был спор между православными греками и армянами, кто из них более древний владелец и, соответственно, кто будет получать огонь. Обычно это делал Иерусалимский греческий Патриарх, но храм находится во владении арабской семьи; архимандрит, настоятель храма, хранитель Гроба Господня, ежедневно утром приходит в эту семью, получает ключ, открывает храм, а вечером его возвращает. Армяне, видимо, договорились частным образом и приобрели право на субботу, на получение огня. А огня не было. Но паломники были утешены тем, что вдруг огонь пошел по колонне, по фасаду храма, и, как память того события, на ней до сих пор остается опаленная трещина.

Патриарх Никон в XVII веке послал специального человека, чтобы обмерить храм, и возвел его топографическую копию в Новом Иерусалиме.

<312> Основной поток туристов в Иерусалим идет на Страстной неделе, к Великому Четвергу, в Великую Субботу днем сходит благодатный огонь. Созданы международные агентства, организующие этот поток туристов. Надо сказать, что люди подлинно духовного настроения всегда сдержанно относились к этому ажиотажу. Конечно, там оживают представления о Евангельских событиях, но подлинного переживания пасхальных дней, трепета священной ночи, такого, каким оно бывает у нас, там нет. Конечно, благоговейное, молитвенное посещение святых мест в древности было подвигом, оно было сопряжено с опасностями, в последние же годы это комфортабельные лайнеры, автобусы и гиды, которые иной раз говорят паломникам совсем не христианские вещи. Поэтому стало уже нормой желание поехать туда: «Ах! Святая Земля! Ах! мечта жизни!». Честно признаюсь: я там был однажды [136], неоднократно имел возможность поехать, но не собрался ни разу, потому что паломничество хорошо совершать в молитвенном настроении, когда никто тебя не толкает, не пристает с предложениями купить якобы по дешевке какие–то мелкие безделушки и религиозные предметы: четки, крестики, бутылочку воды из Иордана. Сейчас это превращено в такой наглый и пошлый бизнес, что хочется сохранить то впечатление, которое осталось от чтения библейских книг и благоговейного переживания описаний прежних паломников.