Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

открытие: 87-й участок находился в странном районе, и в нем работали странные люди. Он отнесся крайне враждебно к своему переводу, не желая иметь дела с трущобами и их обитателями, заранее считая детективов 87-го участка безнадежными циниками, утратившими всяческие иллюзии н идеалы. Но очень быстро убедился в противном.

Он понял, что в трущобах живут обычные люди. Им хотелось любви, хотелось уважения, и не всегда стены трущобы были звериной клеткой; Хейвз узнал все это от своих товарищей, и был крайне удивлен, когда понял, что люди, работающие в 87-м участке, руководствуются принципами, нисколько не снижавшими эффективности их борьбы за соблюдение закона, — человечностью и честностью. Когда нужно, они проявляли жестокость, но старались понять того, кто нарушил закон. По их мнению, житель трущоб необязательно преступник. Вор был вором, но оставался человеком. Человечность и честность. Эти принципы, казалось, не очень подходили людям, ежедневно встречавшимся лицом к лицу с насилием и внезапной смертью.

И вот теперь, в этой комнате, люди столкнулись с ситуацией, которая никак не согласовывалась ни с человечностью, ни с логикой. Вирджиния Додж сидела за столом, ожидая свою жертву, как воплощение алогичности и бесчеловечности.

Может быть, Вирджиния Додж по-своему была права. Око за око, зуб за зуб — разве не так сказано в Библии? Отец Хейвза был религиозным человеком и назвал сына в честь Коттона Мезера, воинствующего пуританского священника, ярого охотника за ведьмами.

Джеремия Хейвз не мог согласиться с тем, что суды над ведьмами в Селеме были порождением врожденных суеверных страхов, зависти и желания отомстить за мелкие обиды. Он не считал Коттона Мезера виновным в том, что лихорадочная охота за ведьмами в Селеме приняла характер массового психоза.

И вот теперь в роли охотника за ведьмами выступает Вирджиния Додж. Она жаждет мести. Стив Карелла нанес ей непоправимый вред, отправив ее супруга в тюрьму, где тот скончался. Может быть, блаженной памяти преподобный Перрис в 1692 году счел, что жители Селема нанесли ему подобный же вред, когда торговались относительно того, сколько дров ему понадобится на зиму. Может быть, преподобный Перрис совершенно бессознательно подбросил дров в костры, на которых сжигали ведьм, давая против них показания, чтобы отомстить мелочным горожанам. Но в поведении Вирджинии Додж не было и намека на то, что она действует бессознательно. Она пришла сюда, чтобы убить Кареллу, чтобы утолить жажду мести.

«Интересно, стало у нас жарче?»— подумал Хейвз, оглядел комнату и увидел, что Виллис развязывает галстук. Коттон надеялся, что если температура в комнате действительно повысилась, никто не скажет об этом и никто не подойдет к термостату, чтобы переставить его стрелку на нормальный уровень.

Прислонившись к стене у вешалки, лейтенант Бирнс смотрел на Хейвза, прищурившись.

Единственным, кто заметил, что Хейвз перевел стрелку термостата, был Бирнс. Во время разговора с Гроссманом он увидел, как Хейвз быстро шагнул к стене и взялся за термостат. Позже он наблюдал за Хейвзом, когда тот закрывал окна, и понял: у него что-то на уме, его действия не случайны, а связаны между собой.

Бирнс старался понять, в чем заключается план Хейвза.

Он видел действия Хейвза, но был совершенно уверен, что никто, кроме него, не заметил этого. Хейвз явно рассчитывал, что духота в комнате поможет ему осуществить его план. Кто первый пожалуется на духоту? Берт Клинг уже снял пиджак и вытирал пот со лба. Виллис развязал галстук. Анджелика Гомес задрала юбку, открыв колени, будто сидела на скамейке в парке, обдуваемая речным ветерком.

Кто первый скажет: «Здесь жарко, как в пекле»?

Прежде всего, для чего Хейвзу понадобилась жара?

Бирнс чувствовал, что Хейвз его неправильно понял. Он находился в положении человека, которого ошибочно обвинили в расовых предрассудках из-за неудачного выражения. Хейвз еще не работал в 87-м участке, когда они расследовали дело Эрнандеса. Хейвз не знал, что Карелла рисковал жизнью ради сына Бирнса и едва не лишился ее. Хейвз не имел представления о том, как тесно они были связаны, и не понимал, что Бирнс без колебаний отдал бы жизнь, если бы думал, что этим поможет Стиву.

Но Бирнс здесь старший по чину. И согласно вечной логике военачальников, он должен пренебречь судьбой одного человека, когда на карту поставлены жизни многих. Если бы единственным оружием Вирджинии Додж был ее 38-й калибр, он бы не задумываясь пожертвовал своей жизнью. Но у нее была еще бутыль с нитроглицерином.

Если она выстрелит в эту бутыль, все взлетит на воздух. Бирнс был многим обязан Карелле, но он не мог, будучи командиром всех этих людей, начать опасную игру, погубив всех, чтобы спасти одного.

Бирнс надеялся, что план Хейвза не авантюра.

Но тут же подумал, что всякий план будет авантюрой, пока на столе стоит бутыль с нитроглицерином.

Берт Клинг начал потеть…

Он чуть было не подошел к окну, чтобы открыть его, но тут же вспомнил одну вещь.

Ведь Коттон недавно подходил к окну, чтобы его закрыть!

Кажется, он видел, как Коттон…

Ведь температура в комнате контролируется термостатом. Кто перевел стрелку? Коттон?

Может быть, у него есть план?

Может, есть, а может, нет. Во всяком случае, Берт Клинг скорее растает и превратится в лужу на деревянном полу дежурной комнаты, чем откроет окно. Он ждал с любопытством и потел все сильнее.

Хел Виллис хотел было сказать о том, как жарко стало в комнате, но тут заметил, что рубашка Берта Клинга промокла от пота. Закрыв на минуту глаза, Берт провел рукой по лбу и стряхнул на пол капли пота.

Внезапно Хел Виллис понял, что в комнате стало жарко не случайна,

Он попытался поймать взгляд Клинга, но ничего не прочел в его глазах.

Чувствуя, что нижнее белье начинает прилипать к телу, Хел стал ерзать на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.

Мейер Мейер вытер капли пота на верхней губе.

Жарко, как в пекле, подумал он, интересно, нашел кто- нибудь мои бумажки? Почему никто не выключит этот проклятый термостат? Мейер посмотрел на аппарат. Коттон Хейвз стоял у гены, и его глаза не отрывались от ВирджиниИ Додж Он был похож на часового, охраняющего что-то важное.

еЭй, Коггон, — подумал Мейер, — опусти немного руку и поверни этот проклятый термостат».

_ Он чуть не произнес эти слова вслух.

Но потом снова стал думать, нашел ли кто-нибудь его записки.

Думая об этом, совершенно отвлекся от жары и стал про себя читать древнюю еврейскую молитву.

Анджелика Гомес расставила ноги и закрыла глаза. В комнате было очень жарко. Она опустила