Корона бургундов - Андрей Посняков

– Алауда! Алауда! Цезарь!

Вестготы и франки, поглядывая на своих союзников, исходили завистью, ибо сами-то выглядели куда менее внушительно. Зато как бились!

Они быстро приближались – алауды, готы, франки. Снова разорвал небо клич. Полетели дротики и камни. В ответ гуннские стрелы закрыли тучей солнце. Воины еще не сошлись, но появились уже и раненые, и убитые с обеих сторон – и под голубым, с золотым крестом, знаменем короля Торисмунда, и под кроваво-красным, с серой оскаленной головой волка, стягом Аттилы.

– С нами Бог! – кричали готы и франки.

Их поддерживали легионеры:

– Алауда! Алауда! Цезарь!

– Бог с нами!!! – скаля зубы, отзывались германцы Аттилы.

А гунны выли:

– Хунну-у-у! Хунну-у-у-у!

– Да поможет нам Свентовит! – Серый Карась поудобнее перехватил древко секиры.

– Э, не рвись в бой, парень, – проходя мимо, усмехнулся детинушка Велегор. – Наше дело – защищать великого князя!

– То так.

Кивнув, Карась посмотрел на Аттилу – тот сидел на черном коне всего-то в паре десятков шагов от воина. Золотой, сверкающий в лучах солнца шлем, курчавая рыжеватая бородка, редкие усики, вздернутый нос. Вроде, нет в повелителе гуннов ничего демонического, мужик, как мужик, обычный. Однако как его все боялись!

– А-а-а-а-а!!!!

Бухх!!!

Они наконец столкнулись. С грохотом, воем и кровью. Сразу же завязалась сеча! Германские отряды Аттилы громили алеманов… И тем поспешили на выручку везеготы.

– С нами Бог!

Врешь! Остготы считали иначе:

– Господь – с нами! Бей их, парни, круши!

Всюду слышался звон мечей, молодецкое хэканье, кличи… Проносились тучи стрел. Развевались на ветру стяги. Вокруг искаженные страшными гримасами лица… Чьи? Да это же – враг! Бей его, бей! Ткни в грудь копьем, рви кольчугу, намотай кишки на копье! Ах, как пахнет кровавая требуха врага! Так тебе! Бог с нами! С нами Бог… Удар. Еще удар. Уа-а-а-а!!!! Бегите, вражины, бегите! А вот тебе еще… Ага, упал! Упал, повалился… Господи… почему? Почему вдруг погасло солнце?

– Ху-нну-у-у-у!!!

Проскочив вдоль реки, гуннская конница с налета обрушилась на алаудов… и, наткнувшись на упорное сопротивление, отскочила прочь. Чтобы, собравшись с силами, броситься снова… И снова.

Дротики и меткие стрелы десятками впивались в щиты, делая их тяжелыми и почти бесполезными в сече. Вот один «жаворонок» уже бросил свой щит, вот – другой, третий, десятый. Уже не было плотной стены щитов – знаменитой римской черепахи, и гунны прорвали строй… а следом за ними ринулась и германская пехота.

– Хунн-у-у! Хунн-у-у-у!!!

– Алауда!

– С нами Бог!

Рядом с конем Аттилы было вкопано в землю два деревянных столба. На одном, вселяя в воинов уверенность в победе, гордо реяло волчье знамя гуннов, на другом уселся, крепко обхватив столб ногами, наблюдатель, «зоркий глаз» – избранный из самых молодых воинов, почти что мальчишек. Опасное было дело – так вот сидеть, смотреть во все глаза, наблюдать, сообщать повелителю. Враги ведь тоже не были дураками и прекрасно понимали, что к чему.

С начала битвы это был уже четвертый мальчик, трое, со стрелами в груди, валялись в траве под столбом. Кое-кто еще стонал, закрывая окровавленными руками рану. Никто к ним не подходил, не до того было.

– Хунну-у-у! Хунн-у-у! Аттила-а-а-а!!!

– С нами Бог!

– Алауда! Цезарь!

Торисмундовых воинов было раза в полтора больше, а ближе к вечеру наблюдатель заметил подошедшие к врагам резервы. Очнулся, сообщил повелителю… и рухнул, пронзенный стрелою.

На круглом лице Аттилы не дрогнул ни один мускул:

– Отходим, как договаривались, – подняв руку, молвил он подбежавшим херцогам и эрлам.

Те тут же вскочили на коней. Грохнули барабаны. Трубачи затрубили отход.

Везеготы радостно завыли. Те, кто хоть что-то еще понимал в пылу затянувшейся битвы.

Заслышав вой труб, Варимберт-херцог оглянулся, погладив по холке коня:

– Будьте готовы. Кажется, у наших не очень дела.

– Мои готовы, – усмехнулся в усы старый сигамбр Хлотарь, рубака, чье украшенное шрамами тело помнило не одну большую войну. – Радомира я пошлю во-он на тот кряж.

– Понял тебя, – херцог наклонил голову, – действуй.

Посланный Хлотарем гонец в точности передал Раду приказ. Князь, повернув голову, оглядел своих:

– Ну, вот и пора, парни!

Подкинув в руке секиру, улыбнулся во весь рот верный Скорька. Ракса, переглянувшись с Гутбольдом, покрутил копье. Хукбольд что-то, смеясь, сказал своим соплеменникам, Видибальду и Фрезу. Да-а-а… Так уж вышло, что Радомир командовал теперь почти исключительно германцами – готами и данами.

Внизу, в долине, снова заиграла труба.

– Идем! – радостно дернулись даны.

– Экие вы нетерпеливые! – скривил губы Рад. – Станете сами конунгами, тогда и будете все решать.

– Мы скоро станем!

– Не сомневаюсь. Сам с простых шоферов начинал.

Князь не был уверен, что хоть кто-нибудь понял, о чем он. Точнее, даже был уверен, что никто не понял. Ну, все равно – пошутил, поддержал скрипящих зубами парней. И сам уже нервничал – скорей бы все началось, скорей бы!

И вот…

Близкая труба заиграла два раза.

Рад махнул рукой:

– Ну, вот теперь – пора! Хэй, парни! Россия, вперед!

– Вода-а-а-аннн!!!

Развернув строй, весь засадный отряд Варимберта-херцога бросился с плоскогорья вниз, в долину, прямо на преследовавших притворно отступивших гуннов врагов. О, Аттила прекрасно знал, что делал, когда заманивал везеготов в ловушку! Воины херцога словно бы посыпались сверху, что давало немаловажное преимущество: ловчее было достать врага, поразить. Да и, правду сказать, Торисмунд не ожидал подобного – он-то думал, что битва уже кончилось. Ошибался – все еще только начиналось.

– Вода-а-ан! – с жутким кличем вырвавшийся вперед Ракса ударом копья раскроил врагу череп вместе со шлемом, и, прыгнув на только что упавший в грязную лужу труп, что-то радостно завопил – то ли угрожал, то ли хвастался.

Воины Варимберта рассыпались, и строй уже не держали, невозможно это было сейчас сделать, да и не нужно, и на равнине-то германцы, локоть к локтю, как римляне, никогда не сражались и щиты не смыкали – для длинного меча, для секиры нужен был размах.

– Свентовит! Мокошь! – бежавший рядом Скорька, упрямо наклонив голову, тоже призывал на помощь богов. Или просто испрашивал у них удачи?

Они свалились на врагов, точно снег на голову, в буквальном смысле слова, соскочив с кряжей. Вот это была неожиданность. Впрочем, вестготы быстро опомнились – все ж не послушницы из женского монастыря, воины, да еще какие!

И с новою силой закипела сеча.

Рад схватился с одним… Рубанул с плеча. Неуспевший увернуться вражина завыл, роняя в траву клинок. А хевдинг уже бежал дальше, врезаясь в гущу врагов… Вот вам, вот!

В ушах стоял звон, а перед глазами – оскаленные злобные рожи. Битва закружила Радомира водоворотом, схватила, повела, заставляя колоть, рубить, рвать, кричать что-то…

– Россия, вперед!

А что? Чем плохой клич? Ничуть не хуже, чем «алауда, Цезарь!»

Князь взмахнул мечом, отбивая очередной натиск. В ответ на вражеский удар подставил щит и снова ударил… и снова подставил… и так несколько раз, пока не утомился – отнюдь не физически, чисто морально. Ну, до чего же упрямый попался гад!

Да уж… «гад», вернее – вестгот, оказался молодой да упорный. И все гваздал, гваздал своей секирой, да еще, собака, приладил ее на такое длинное древко, что никак заразу мечом не достать. Таким топориком хорошо, идя позади главной шеренги на полусогнутых, вдруг, резко поднявшись, хватануть врага по шлему. И снова – присесть, высматривая поверх шлемов соратников очередную жертву.

Бухх!!!

Слева метнули дротик – обычный германский ангон с длинной металлической втулкой – не перерубишь.

Нехорошо поступили, обычно германцы воевали по правилам – коль уж пошла схватка пара на пару, так принцип один: двое дерутся, третий – не мешай. Нехорошо, бессовестно вмешиваться. Дротики, вот, швырять.

Однако… кое-что из этого может и выйти. Из этого дротика… щита. Та-ак… А ну-ка…

Отбросив бесполезный щит, хевдинг растерянно заморгал… Воспользовавшись его замешательством, враг тут же замахнулся… И в этот момент Радомир прыгнул, выбросив вперед руку с клинком… достал горло! Умылся вражеской кровью! Ах, как приятно… ведь приятно же… Россия, вперед!

– Они отступают! – радостно закричал невесть откуда взявшийся Скорька. – Уходят! Клянусь всеми богами.

Да, трубы врагов уже протрубили сигнал к отступлению. Везеготы и еще остававшиеся в живых алауды отошли…

Нежели, победа?

– Не обольщайтесь, – крикнул подъехавший на сером коне Варимьерт-херцог. – Лазутчики сообщили, на подмогу Торисмунду идет большое войско.

– Ах, вот оно как… – разочарованно протянул Радомир.

– И не столько в том подкреплении дело, сколько в страшной болезни, которая идет за ним по пятам! Чума!!! Однако мы успеем уйти.