Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

Он оделся, решив наведаться в Больничное крыло за обезболивающим. Нужно всего-то сказать Помфри, что у него разболелся зуб, но куда там… скорее он грохнется перед ней на колени и завоет.

Глухо застонав, Регулус уткнулся в подушку. Интересно, как скоро треснут зубы, если он сожмёт челюсти сильнее. Казалось, ярость Тёмного Лорда текла по его венам вулканической лавой. Блэка колотило. Он дрожал и пытался отстраниться от боли, считая красные полоски на галстуке, который с остервенением сжимал в кулаке. Но — о боги! — ничего не помогало.

В детстве он часто болел, а в шесть лет едва не умер от лихорадки. К нему никого не допускали, кроме квохчущего лекаря из Мунго, но Сириус каким-то образом пробрался к нему в комнату. Проснувшись утром, Регулус увидел брата, сидящего на коленях возле кровати. Он спал, положив голову на покрывало. Получив тычок в плечо, Сириус широко зевнул, потянулся после сна в неудобной позе и доложил:

— Я всю ночь боролся с чудовищем, которое поселилось под твоей кроватью!

— Неправда, — просипел Регулус, натянув одеяло как можно выше. — Там никого нет.

— Конечно, нет! Я же его прогнал! Пришлось запустить в него тапками, — Сириус гордо продемонстрировал босую ногу. — Первый раз я промазал, но потом угодил прямёхонько в лобешник между рогами. Теперь ты пойдёшь на поправку.

Через пару дней болезнь отступила окончательно, а Сириус обзавёлся гадкой привычкой просачиваться на ночь глядя в комнату Регулуса и рассказывать о монстрах, чей легион жил в его не по годам богатом воображении.

Жаль, от Тёмного Лорда нельзя было избавиться столь же просто. Он тоже был болезнью. Болезнью сродни английской горячке, пандемией, охватившей чистокровных волшебников и истребляющей целые семьи.

Конечно, Регулус тоже «захворал», и его мозги плавились и кипели.

Иначе как ещё объяснить, что в июле семьдесят восьмого он оказался в маггловском коттедже на окраине Дорчестера в компании Долохова и Беллы?

Только скудоумный болван мог всерьёз воспринять ту чушь, что они городили в один голос с Лордом, но Регулус им и был. Он верил в заговор против чистокровных, хитроумный план Дамблдора по захвату власти и освободительное движение под эгидой спасения волшебного мира от чужаков!

— С минуты на минуту сюда прибудет Орден, — сказала Белла, поглаживая лезвие любимого кинжала, словно пробуя, насколько оно острое.

Почему они пришли в этот дом, неотличимый от других на тихой улочке, оставалось для Регулуса загадкой, но само предчувствие скорой встречи с противником будоражило его и заставляло сердце стучать чаще.

Он любил врагов, пусть и не по-христиански, как сказали бы магглы. Легко любить кого-то издалека, романтизируя первую встречу. Это как магическая дуэль, только инструктор больше не скажет «Хватит», как бывало в школе, когда сопливый недотёпа получал первую ощутимую затрещину.

Женщина в ночной рубашке спустилась на шум, бледная и всклокоченная. Она вышла из тихого сумрака лестницы и даже вскрикнуть не успела, как была захвачена Конфундусом.

Если это и был враг, то ничего замечательного в борьбе с ним Блэк не заметил: ни волнующего кровь адреналина, ни скрещенных лучей заклинаний, ничего…

Фениксовцы появились через три минуты. В порядке любезности Долохов дал им войти в дом и разойтись по комнатам. А дальше только короткие вспышки в полутьме и заготовленные Беллой сюрпризы в виде ковра, превращённого в зыбучие пески, часов, стреляющих острыми болтами, и наспех собранного голема высотой до потолка. Здравствуйте, дорогие гости…

Обмен приветствиями не заставил себя ждать.

Регулус чудом увернулся от заклятия Пруэтта и пинком швырнул в противника стул. Вот оно! Да! То, что нужно! То, ради чего стоило тренировать боевые чары, терпеть тупые насмешки Эйвери и боль от Чёрной метки.

Рыжих Пруэттов сложно отличить друг от друга даже при дневном свете, а в темноте и подавно. Иной раз противник вовсе пропадал из вида, и только глупое хихиканье выдавало его с головой. Он тоже радовался встрече, бою, возможности надрать кому-то зад и показать, кто лучше владеет собой и волшебной палочкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Регулус окинул взглядом комнату, прикидывая размеры поля боя. МакГонагалл гордилась бы им, узнав, сколько безобидных предметов он трансфигурировал в иголки, лезвия и дротики за одну минуту, и все они летели в Пруэтта, изменяясь прямо в воздухе, вспыхивая огнём или обращаясь в лёд. Не убьют, но покалечить могут. Другое дело — посланные следом чары посерьёзней: режущие, взрывные и удушающие.

Отправленная в ответ цепочка из Таранталлегры, Петрификуса и Вердимилиуса заставила Блэка потрудиться.

Протего! Протего! Протего!

Последний щит затрещал по швам и лопнул, подняв с ковра пыль. Бурю пыли. Зелёные молнии достигли Регулуса и зазмеились по палочке, руке, плечу, выискивая дорогу к сердцу. Слава Мерлину, заклятье отдало большую часть заряда щиту, поэтому Регулус лишь отлетел на пару футов и приземлился, сломав письменный стол и больше не двигаясь.

Пруэтт рано расслабился. Угадать его намерения не составило труда. Регулус подождал, когда тот приблизится, чтобы сорвать маску, и выпустил серию проклятий. От нескольких заклинаний Пруэтт уклонился, но последнее задело его локоть. Хруст костей в накалённой тишине прозвучал оглушающе.

В то же время с кухни, где Беллатриса заранее потрудилась над ловушками, раздался сдавленный крик. Похоже, кто-то угодил в импровизированное болото или в объятия собранного из хлама голема. Или самой Беллы. Причём неизвестно, что хуже.

— Фаб! — ахнул Пруэтт и кинулся к двери.

— Не дай ему уйти! — крикнул Долохов с лестницы.

Блэк вскинул палочку и заставил дверь исчезнуть, слиться с дешёвыми обоями.

Гидеон врезался в стену всем телом и взревел. Скорее ад заледенеет, чем Регулус забудет этот вопль и последовавшее за ним со стороны лестницы заклинание.

— Авада Кедавра! — рявкнул Антонин.

Розье однажды сказал, что у Долохова стальные нервы, и оказался чертовски прав.

— Ещё немного, и ушёл бы, — Белла вышла из вестибюля и коснулась носком туфли головы убитого Пруэтта, обратив его лицо к свету. — Дежавю! — протянула она и повернулась к Долохову: — С его братцем и девчонкой, зашедшими с чёрного хода, я разобралась. Где Пиквери?

— Наверху.

— Не убежит?

— Едва ли он в состоянии.

— Поторопись. Слышишь? Маггловские сирены. Соседи заметили вспышки в окнах.

Долохов ринулся на верхний этаж, а Беллатриса оценивающе посмотрела на кузена.

— Ты ранен? Это исключительно твоя вина.

Регулус отряхнул мантию, по которой пробежали последние искры заклинания.

— О чём ты?

Беллатриса закатила глаза.

— Ты ме-е-едлительный. И мальчишки Пруэттов тоже. Петрификус Тоталус, — кривляясь, передразнила Белла. — Вы не бились, а барахтались в вязком сиропе. Сколько времени и сил ты потратил, чтобы трансфигурировать весь этот мусор? — она указала на раскиданные по гостиной вещи, вернее, то, что от них осталось. — Это трата бесценных секунд в бою! Забудь о детских заклинаниях, Реджи. Отросшие уши или пустившиеся в пляс ноги не помешают противнику пронзить тебя Авадой. Понял?

Он быстро кивнул, ошарашенный её отповедью.

— Чей это дом, Белла?

Лестница заскрипела под весом Антонина. Встретив напряжённый взгляд Беллатрисы, он похлопал себя по груди, где под мантией что-то выступало.

— Готово. Они здесь.

Беллатриса облегчённо вздохнула.

— Это дом второго секретаря Визенгамота, Реджи. Мистера Пиквери. Он любезно завещал нам свои бумаги, включая список свидетелей, которые собираются выступить на деле Макнейра в следующие выходные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Макнейра? Его же судят за насилие над несовершеннолетней волшебницей!

— Мне всё равно, за что его судят, — Белла пожала плечами. — Он нужен Тёмному Лорду на свободе. Кто мы такие, чтобы сомневаться в его решениях? Дело наверняка сфабриковано. Зачем уважаемому человеку марать своё имя из-за грязнокровки?