Маленькая ведьма - Валерий Иващенко

Но поздно!

Глаза Линн расширились просто на пол-лица. И всё же отметка прицела арбалета уже подлетела к переносице колдуна, а палец сам собой мягко - как учили - и нежно вжимает спусковую скобу.

Железный рычажок выходит из паза, и выточенный из твёрдого дерева "орех" начинает проворачиваться, своей прорезью пока ещё удерживая неистовую ярость взведённых пружин. Тетива стонет, дрожит от натяжения - быстрей, быстрей! - и вот она, вырвавшись наконец из зацепления, подхватывает толстенький металлический стержень.

Путь по натёртой воском направляющей совсем короток, но арбалетный болт успевает, коротко взревев от ярости, набрать скорость. И вот наконец он вырывается на свободу, устремляясь вперёд к своей цели - с ясным и недвусмысленным приказом: Убей! И рвётся туда со всей мощью и надёжностью калёного железа.

На лице колдуна ещё успевает появиться удивлённое выражение - его раскосые брови взлетают вверх, а рот раскрывается в визжащем, длящуюся целую вечность крике…

И всё же он успевает. За оставшийся ему жить волосок растянувшегося в струну времени с его ладони слетает маленький светящийся клубок и, оставляя за собой дымящийся шлейф, устремляется прямо в широко распахнутые глаза Линн. Его голова расцветает алым цветком - Есть! Точнёхонько! - но предсмертный привет колдуна растёт, растёт, приближаясь.

Девушка неуклюже, подворачивая ногу, запрокидывается назад, намереваясь пропустить этот поцелуй смерти над собой. И ей это почти удаётся…

Почти. Ибо сверху над головой она видит лицо некстати выглянувшей из дверцы тётушки Фло. Волшебница, что-то спрашивая у заваливающейся навзничь девушки, не замечает летящего в неё клубка убийственного заклинания. И всё, что остаётся задыхающейся от холодной ярости Линн - это вскинуть ему навстречу ладонь. Пустую ладонь, защищённую лишь судорожно выкрикнутой, единственной выученной эльфийской руной

- Lau*!!!

Обжигающая, заставляющая вывернуться в судороге всё тело боль взорвалась в левой руке, мир вокруг схлопнулся до размеров вязкой душной черноты - и померк.

* Lau - нет (эльф.)

Ван Хален насупился. Сетанг-другой теребил обшитый мягкой кожаной лентой край камзола, затем поднял взгляд на собеседника. Но жрец храма Всех Ветров не отвёл глаз и со всё тем же бесконечным терпением повторил:

- Заверяю вас, почтенный капитан - в ваших словах, равно как и в рассказах ваших людей ни у кого нет ни малейшего сомнения. И всё же морские и небесные боги отказываются принять ваше пожертвование. Сделанное, вне всякого сомнения, от чистой души и всего сердца - в благодарность за чудесное спасение корабля и экипажа.

Оба почтенных, широко известных и не менее уважаемых человека стояли на холме, с которого открывался прекрасный взгляд на Сарнолл, а пуще всего на порт. Ну ещё бы - от пристаней сюда вела широкая, прекрасно вымощенная и отнюдь не пустующая дорога. Ибо всякий моряк, капитан или купец перед плаванием обязательно заглянет сюда, дабы вручить свою судьбу воле бессмертных. Но то, что сообщил бывалому капитану много лет знакомый жрец, уже ни в какие рамки не лезло.

Ведь чудесное спасение имело место? Безусловно - ибо искалеченная "Колесница славы", не выдержавшая свирепого шторма у самого подножия Ледяной Стены и лишившаяся мачт, за несколько сетангов была перенесена в устье Изели и опущена на мелководье куда более нежно, чем сам капитан ласкал женщин. И помощь пришла в виде несомненно женской, мерцающей призрачным неземным светом ладони, спустившейся с небес - очевидцами этого был весь экипаж и даже корабельный кот Хенрикс. Да и толпы людей в самом Сарнолле.

А посему сразу после высадки на берег капитан со своими людьми поспешил сюда, в район храмов, дабы вознести благодарственную молитву и преподнести щедрое пожертвование. И каково же было их удивление, когда бессмертные покровители храмов один за другим отказывались принять горячие слова благодарности, а драгоценнейший дар отказывался гореть в пламени жертвенника, оставаясь самым недвусмысленным образом целым и невредимым.

Ван Хален бросился было к Морским Колдунам. Те, уже наслышанные о происшедшем, провели своё расследование и заверили - с их стороны никаких даже малейших действий не было. Да и вряд ли они, даже организовав Большой Круг, могли бы сотворить подобное чудо. А в том, что произошло именно оно, не было ни малейших сомнений ни у кого - от слезящегося гноем портового нищего до важных господ из магистрата. Правда, колдуны что-то говорили о том, что глава Совета господин Эккер убыл по неизвестным, но несомненно архиважным делам, и для окончательного вердикта следовало бы выслушать его мнение.

Повторный обход всех храмов результатов не дал - несмотря на то, что ван Хален был упрямым в иных вопросах, и настойчивым как таможенный чиновник. И вот теперь он стоит перед давним знакомым и почти другом, родившимся и выросшем на той же улице своим одногодком, избравшим стезю служения Всем Ветрам.

И - ничего. Ещё можно было бы понять, если бы он или его люди чем-то прогневали повелителей, но нет - те явно давали понять, что ты парень, конечно хороший, но в данном случае благодарности и пожертвования - не к нам.

Вот и думай тут…

Линн открыла глаза. Море - такое родное и ласковое, укрытое белой кипенью барашков на волнах, с которыми шаловливо играет ветер. Бесконечная, ничем не ограниченная и не сдержанная стихия. Да нет же, не стихия. Это я. Вольная и своенравная… и всё же что-то беспокоит.

Что-то тянет, тянет - словно несдержанное обещание или неисполненный долг… Ах, ну да…

- Ну, наконец-то! - первое, что девушка услышала, был голос тётушки Фло.

А первое, что увидела - она же, заплаканная и улыбающаяся одновременно. На виске бьётся жилка, и даже невесть откуда взявшаяся седая прядка рядом. Волшебница наклонилась, погладила лежащую в постели Линн. Хотела что-то сказать, но выдержка изменила ей, и она, утирая платочком глаза, только отошла в сторону.

Осторожно пошевелив глазами, чтобы не потерять из виду раскачивающуюся комнату, девушка увидела ещё одно лицо. Поковырявшись в памяти среди разбегающихся по тёмным углам как ленивые тараканы мыслей, она выцепила одну. Ах, мэтр ван Занн, известнейший на весь Сарнолл целитель… у него был такой славный, шитый гарусом и тяжёлый кошель в тот вечер… даже Упырь не побил её как обычно, а лишь насуплено кивнул…

И вновь темнота - бархатная и почему-то уютно спокойная…

Следующее пробуждение было более лёгким - а главное, более приятным. Рядом в кресле дремала опять тётушка Фло, а на Линн задумчиво и серьёзно смотрела девица лет двадцати пяти. Смазливая и небедно одетая… только вот глаза её были умными - а умниц Линн не то, чтобы не любила, но так… откровенно побаивалась. Вполне резонно предполагая, что от обладательницы таких глаз неприятностей можно огрести куда больше, чем от туповатого Сопли или глупышки Марены. Правда, прощала такой грех тётушке Фло и даже эльфийке. Ну и себе, любимой…