Леди мира. Автобиография Элеоноры Рузвельт - Элеонора Рузвельт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время кампании 1932 года мы с мужем посетили несколько территорий АДРТ, и его до глубины души впечатлили толпы на вокзалах. Они оказались так бедны. Их дома не были покрашены, машины совсем обветшали, и многие взрослые, как и дети, не имели обуви или нормальной одежды. Не прошло и восьми лет после начала жилищных, образовательных и сельскохозяйственных экспериментов, как я проехала через те же места, и мне было бы трудно найти более процветающий регион. Мне всегда хотелось, чтобы те, кто выступает против властей, создающих подобные блага в долинах других великих рек, могли увидеть этот контраст таким, как увидела его я. Понимаю, что такие перемены должны происходить постепенно, но мне не нравится тотальное бездействие. Мне, как и моему мужу, всегда хотелось начать работу на реке Миссури и в верховьях Миссисипи. Такие эксперименты, которые меняют к лучшему жизнь народа, стали бы могучим бастионом против посягательств на нашу демократию.
Глава 18
Мирные годы: 1934–1936
Годы с 1934 по 1936 кажутся мне самыми спокойными из всех, что мы провели в Белом доме. Начатые реформы постепенно возвращали страну на более ровный путь. Между капиталистами и трудящимися, между президентом и Конгрессом в целом установились хорошие отношения, и со временем нам удалось приспособить свои традиции и привычки к требованиям Белого дома.
Весной 1934 года Франклин предложил мне съездить в Пуэрто-Рико. Генерал Блэнтон Уиншип, тогдашний губернатор острова, столкнулся с большими трудностями. Условия труда были плохими, а продовольствия для постоянно растущего населения не хватало. Сахарные компании владели большими участками земли, и, поскольку работа была сезонной, а заработная плата жалкой, в межсезонье рабочие практически голодали. Рексфорд Тагвелл, который тогда работал в Министерстве сельского хозяйства, собирался узнать, что можно сделать в этом регионе, и мой муж подумал, что моя поездка туда может показать людям, что его действительно интересуют местные условия.
Следуя тщательно разработанной программе, я посетила ряд сельских школ. В некоторых из них пытались улучшить качество образования. Я видела, как женщины делают домашние задания. Заработная плата на фабрике была низкой, а за домашние задания платили невероятно мало. Маленькие девочки сидели в школе во время обеденного перерыва и вышивали носовые платки, чтобы прибавить несколько пенни к семейному доходу.
Условия жизни в сельских домах не совсем отвечали санитарным нормам, но в городах они шокировали еще больше. Помню, как шла по улице и заглядывала в дома фабричных рабочих. Большинство из них состояло из двух комнат. В задней комнате не было света, а в переднюю он поступал только через дверной проем. У них не было ни сеток на окнах, ни, разумеется, водопровода или других современных удобств. Многие женщины готовили на улице на маленьких печках.
Настоящие трущобы в столице выглядели еще хуже. Над водой стояли хижины из кусков жести, металлолома и дерева, собранных после недавнего урагана. Мы шли по дощатому настилу, который опирался на хлипкие сваи, и под каждым домом поднималась вода.
Среди них была одна лачуга, ненадежно державшаяся за край обрыва. Здесь под домами жили козы и другие животные. Опять же, не соблюдались никакие правила санитарии, и брюшной тиф был обычным явлением. Если бы не климат и не диета из риса и бобов, закупленных в Соединенных Штатах, вероятно, зафиксировали бы много случаев рахита. К огромным потерям приводил туберкулез. С каждым годом рождалось все больше и больше детей, что делало демографический вопрос предметом для серьезных размышлений.
Из Пуэрто-Рико мы отправились на Виргинские острова, где условия жизни казались немного лучше, но в целом все равно были плохими. Как и в Пуэрто-Рико, здесь строили новые дома, но людям нужно было объяснять, как ими пользоваться. Они не знали, как прилично обустроить быт даже в более благоприятных, с физической точки зрения, условиях, потому что обстоятельства, в которых они жили раньше, делали чистоту почти невозможной.
Вернувшись, я попросила мужа прислать рабочих и предпринимателей, чтобы они посмотрели, как обстоят дела. После этого несколько моих друзей отправились туда, чтобы развивать новые отрасли, и, как мне кажется, пара небольших предприятий развивалась успешно. Став губернатором Пуэрто-Рико, мистер Тагвелл попытался воплотить в жизнь многие идеи, которые, как он думал во время первой поездки, могли бы помочь, но острова остаются сложной проблемой, в решении которой Соединенные Штаты далеки от хорошего результата.
Летом 1934 года мой муж собрался в путешествие на Гавайи через Карибское море и Панамский канал, взяв с собой двух сыновей, Франклина-младшего и Джона. Журналисты отправились на отдельном корабле, время от времени навещая Франклина. Помню, как он с радостным смехом рассказывал мне, что ему пришлось снабжать репортеров историческими сведениями о большинстве мест, где они останавливались. Добравшись до Гавайев, они с мальчиками прекрасно провели время. Мой муж наслаждался встречей с туземной королевой и поеданием пои[6], который мало кому из членов партии нравился по-настоящему.
Зимой 1936 года Луис Хоу наконец переехал из Белого дома в больницу. Мы продолжали убеждать и его, и себя, что он поправится и вернется в строй, но он неожиданно умер. Это была одна из самых огромных потерь в жизни моего мужа. Впереди его ждали другие утраты, и все они были невыносимы, потому что общественная жизнь не оставляет личного времени для скорби. Нужно подавлять чувства и выполнять свои обязанности. Смерть Луиса лишила моего мужа близких дружеских отношений и радости того, что рядом есть человек, с которым можно откровенно поговорить. Его советам Франклин не всегда следовал, но присутствие друга его вдохновляло.
Смерть Луиса Хоу оставила большую рану в сердце моего мужа. Я всегда считала, что, если бы Луис прожил дольше, число людей, вовлеченных в тесные, но недолговечные круги рабочей и социальной жизни Франклина, было бы меньше. Никто не мог до конца заполнить образовавшуюся пустоту, и каждый человек по очереди исчезал из поля зрения моего мужа,
