Книга четвертая. Корректор реальности. - Олег Языков

Я принял зачет у старшего лейтенанта, внес поправки на дистанцию пуска, проверил его действия при посадке. В общем и целом – ничего. И не такие дубы в ВВС сейчас летают. Приемлемо…

От прощального банкета я опять отказался, и мы загрузились в капсулу. Причем, вместе с нами летел один из технарей. Его задачей было сделать все так, чтобы истребители нас не подвели.

Сразу по прилету на полянку мастер расставил нас на подхвате и начал лязгать ключами, легким матерком комментируя суету и действия двух неумех. Пришлось тактично ему напомнить для кого он, собственно, собирает направляющие… И для чего. Мастер замолчал, яростно гремя инструментом.

И часа не прошло, как все было готово.

— Вы вот, что, ребята… Установить-то мы их установили, но! Ни проверки, ни юстировки. Как стрелять будут – я не знаю… Как бы вас не подвести.

— Не боись, Трофимыч, не подведешь. Особой точности тут не достигнешь. Реактивные снаряды – оружие хорошее, мощное по воздействию, но снайперского пуска при всем желании тут не сделаешь. Разброс уж больно большой. Нам бы с дистанцией не ошибиться. Это главное.

— Ну, раз так – пошли эрэсы вешать. — Мы потянулись к зеленым ящикам, спрятанным в кустах, загрузились, и потащили чудо оружейной мысли к истребителю Андрея. — Осторожно! Осторожно, черти! Да не клади ты их на землю… Держи… теперь подавай.

— Так, теперь самое главное… Как дистанционную трубку устанавливать будем? — Трофимыч снял колпачок с взрывателя и приготовился шаманить.

Дело в том, что мы планировали стрелять с разных дистанций. А это значит, что и подлетное время у ракет будет разное. Сама-то она летит метров триста в секунду, да плюс скорость истребителя. А значит – нужен точный расчет. Чем мы и занялись, споря и ругаясь.

Спорили-спорили и постановили: Андрей первый пуск двух ракет делает с километра… Трофимыч осторожно стал выставлять кольцо трубки, считая про себя щелчки. Шаг был по две десятых секунды. Потом, метров с восьмисот, — залп четырьмя ракетами. Ну, это попроще. Наш технарь-академик выставил время подрыва на оставшихся эрэсах.

У меня тоже были заморочки. Мне предстояло ювелирно точно положить ракеты рядом со строем бомбардировщиков, заставив их сбросить бомбы, если они не начнут это делать после стрельбы Андрея. Так что дистанцию себе я определил минимально возможную – замедление в две секунды.

Наконец все было готово.

— Ну, давайте, ребята. С богом! — Трофимыч обнял каждого из нас, долго тряс руки, заглядывая нам в глаза. — Будьте живыми…

Он отвернулся и долгим взглядом окинул поляну в лесу. Стоял чудесный день. Солнце, тепло. Одуряюще пахло травой, теплым лесом. На пределе слышимости вела нам предстартовый отсчет кукушка.

Трофимыч сделал пару шагов, присел, и двумя руками ласково, по-крестьянски, погладил траву. Потом достал большой перочинный нож и аккуратно вырезал небольшой кусок дерна с маленькой, отчаянно рвущейся к небу, ромашкой… Держа его в чаше ладоней, не оглядываясь, он медленно пошел в сторону ждущей его капсулы.

Мы долго молчали, провожая понуро идущего мужика глазами. Наконец он исчез за пологом капсулы.

— Э-эхх… — расстроено выдохнул Андрей, — прямо за душу берет…

— Ладно, Андрюха, соберись! Пора нам на фронт, старший лейтенант… Заждались нас птенцы Геринга, пожалуй.

К командиру 184 ИАП, который находился в расположении 1-й эскадрильи и беседовал с летчиками, подлетел вспотевший от бега красноармеец.

— Тащ майор… — заполошно начал он, — генерал-лейтенант летит… к нам летит!

Майор спокойно посмотрел на гонца.

— Ты отдышись сначала, сынок, а уж потом докладывай, понял?

— Понял, товарищ майор! Приказано передать – к нам в полк вылетел командир дивизии! Будет через десять минут.

— Будет – встретим. Вот что, капитан. Давай-ка собери летчиков… Чую, не просто так к нам комдив летит. Новая задача будет, тут к гадалке не ходи… Давай, давай, крутись, капитан!

И комполка неторопливо, прихрамывая, направился в сторону взлетно-посадочной полосы. Едва он подошел к руководителю полетов и отдал пару распоряжений, как "стартер" заорал, указывая в небо своими флажками: "Летит!"

Комполка привычно согнал хвост гимнастерки за спиной и прищурился, пытаясь углядеть маленькую точку в небе. Почти сразу она превратилась в красный истребитель "И-16", который с ревом выскочил над полосой, и, резко переломив глиссаду, почти вертикально пошел вверх.

— Хулиган, — не то с осуждением, не то с завистью буркнул руководитель полетов.

— Нет! Летчик! Да какой еще летчик! Ас, одним словом… У тебя тут холодная вода есть? Жарко, сейчас пить попросит…

Тем временем ярко-красный истребитель, вызывающий просто истерику у немцев, так они хотели его сбить, прижался к полосе и запылил, сбрасывая скорость. Взревев мотором, "ишачок" командира 11 смешанной авиадивизии генерал-лейтенанта авиации Кравченко[12] развернулся и со скоростью автомашины покатил к ожидающему его полковому начальству.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Полк…

— Не надо доклада, майор. А то я не знаю, чем твой полк занят. Потери за день есть? Нет? Вот и молодец! А у немцев? Вдвойне молодец! — молодой генерал-лейтенант прикусил "беломорину" крепкими зубами. — Попить чего-нибудь холодненького нету? Ух, ты! Ледяная… совсем молодцы. Ну, пойдем в тенечек, майор. Нам с тобой пошептаться надо…

Удобно устроившись в тени дерева, генерал похлопал по земле, предлагая майору присесть, а не торчать столбом. Майор, кряхтя и сморщившись, присел, бережно распрямив ногу.

— Как ранение? Летаешь все? Смотри – долетаешься! Сколько раз тебе говорить, а, скажи на милость?

— Да ладно, Григорий Пантелеевич, не затем ведь прилетел, чтобы меня песочить…

— Не затем… Посоветоваться бы надо, — Кравченко глубоко, несколько раз, затянулся дымом. Выплюнул докуренную до картонного мундштука папиросу и тут же зажег другую. — Интересный разговор у меня только что был с командующим авиацией армии… Интересный и загадочный…

— Не томите, товарищ генерал…

— Ну, слушай! — Он подумал, что-то взвешивая в уме, и повторил. — В общем, так, слушай меня внимательно. Ставка Главного Командования дала распоряжение… На различные фронты вылетели группы летчиков особых авиаотрядов НКВД. Как мне сказали – для проведения совсекретных испытаний нового оружия. Какие-то ракеты, особо мощные, что ли. У нас в армии для этих испытаний определена наша дивизия. А в дивизии, сам понимаешь, твой полк. Ну, что скажешь?

— А что тут скажешь? Только одно – почему не летчики ВВС, а какие-то летуны из НКВД? Они что, опытнее нас? Все асы?