Ганнибал. Революция (СИ) - Алиев Али

– А вы не знаете? – удивленно посмотрела на них женщина. – Это группа военных, из части. Они, кажется, сошли с ума и объявили, что должен быть естественный отбор. Не знаю, что подразумевалось изначально, но, по сути, они начали убивать мужчин и ловить женщин. Чтобы размножаться. Детей они превращают то ли в рабов, то ли в убийц. Они учат их сражаться и даже убивать друг друга… это ужасные люди.

– Мы уже объединялись однажды, но из этого ничего не вышло… – погрустнел мужчина. – Мы слышали, что вы смогли дать отпор трем взводам, и это просто великолепно. Нас было двадцать, а мы и с одним не справились. Уровней-то нет.

– Если не примете нас, мы поймем, – замахала руками женщина, – только присмотрите за детьми. Мы больше всего за них переживаем.

– Мама, шмотли, шабака! – дернул ее за юбку малыш.

Вся компания обернулась и увидела волка, лежащего на земле. От его взгляда даже Таша с Таней отшатнулись. Защитник ждал. Он смотрел на неизвестных ему людей и ждал. Если бы они попытались кому-то навредить, он бы убил их всех раньше, чем те успели бы что-то предпринять. Но пока он ждал.

– Не бойтесь, – попыталась успокоить остальных Таша. – Он не нападет просто так.

– Значит, это он – волчий бог? – с любопытством осмотрел его мужчина.

– Волчий бог? – заинтересовала девочка.

– Да, нам вчера вечером рассказали о нем и о вас. Волчий бог. В ярости он становится кроваво-красным, а когда нужна помощь, он призывает целые стаи сородичей.

– Ну, он не настолько силен, но да, – кивнула Таня. – В любом случае, сомневаюсь, что вашим детям будет безопасно рядом с таким чудовищем.

– Нет, думаю, рядом с ним им будет безопаснее всего, – улыбнулась Таша.

Девочка подошла к Акеле и спокойно погладила его широкий лоб.

– Ведь он бог волков. Наш защитник и страж.

– Мы в любом случае собирались уходить, – покачала головой Татьяна. – Дом сгорел, и нам негде больше жить…

– А с этим я могу помочь! – кивнул мужчина. – Я соберу мужиков, и мы отстроим новый дом, целое село тут отстроим, если надо будет. Нас не много, но мы справимся.

– Ой, это было бы замечательно! – улыбнулась Наташа.

– Нет, вы не понимаете, это…

– Вместе у нас будет больше шансов выжить, – посмотрела ей в глаза женщина, положив ладонь на скрещенные руки Татьяны.

– Пожалуйста, – вмешался старший мальчик.

Сердце бывшего директора детдома дрогнуло.

– Ладно, – сдалась она.

***

Я отключился от разговора с Ташей и нахмурился.

– Ты чего? – подошел ко мне Зорг.

– С Наташей разговаривал. Черт, я знал, что «повелителем» лучше не пользоваться, но даже не думал, что это может привести к таким последствиям. Она любое мое слово принимает за приказ. Вчера она едва не сгорела из-за того, что я сказал ей: «постарайся не покидать дом».

– Охренеть, – потер подбородок мой друг. – И что теперь делать?

– Не знаю. Я сказал ей, чтобы ставила свою жизнь превыше моих приказов, но не знаю, к чему приведет этот приказ. Я вообще не знаю, как быть в этой ситуации.

– Слушай, старик, – заглянул мне в глаза друг. – Давай заглянем к ним на обратном пути? Может, там по факту и разберемся.

– Да, ты прав, – потер я лоб.

– Тем более, что обратно мы уже полетим с твоей сестренкой, может, она поможет. Наверняка ведь она поумнее тебя будет, – толкнул меня локтем Зорг.

Он пытался меня подколоть, но это меня совсем не задело.

– Это так. Армида всегда была очень умной девочкой. И действительно намного умнее меня.

Главное, чтобы она была жива.

– Вот и договорились.

– Что они там решили? – кивнул я в сторону Андрея, который стоял в окружении подземных жителей.

– Да ничего, он пытается всех успокоить, но если я правильно понимаю, нам придется идти дальше вместе с ними.

– Он всех хочет вывести? – удивленно посмотрел я на друга.

– Нет, он хочет отвести их к другой группе людей. Большая часть их группы погибла, остались только тринадцать человек. Им не безопасно тут оставаться. А выводить, как я понял, Святой будет детей и женщин, потом стариков и только в конце мужчин.

– Разумно, – кивнул я. – А что опасного тут?

– Монстры, аномалии, бандиты и монолитовцы. Черт, кажется, я в Сталкера переиграл, – подошел к нам Заран. – Хотя стоило бы порубиться в «Двадцать тридцать три», там хоть о метро игра.

– Это, конечно, здорово, но ты мне скажи, где храм Элна?

– В тоннеле между Алексеевской и ВДНХ, – пожал плечами тот. – Там спуск в храм.

– Понятно, – взглянул я на карту, висевшую на стене.

– Сначала отведем людей к Покровке, – подошел к нам Андрей. – Там более крупный лагерь, около сотни человек. Потом пойдем дальше. Нам нужно обойти все лагеря. Сейчас передохнем, поедим и в путь.

Я отошел от него и открыл портал. Достав свою старую сумку, я поковырялся и вытащил фотографию, которую столько хранил. На ней были моя сестра и ее муж. Взяв ее, я отправился к москвичам.

– Простите, – поймал я проходящую мимо женщину. – Вы не видели их? Это Армида и Нюрзалим.

– Нет, не видела.

– Простите, может, Вы их видели?

Я подошел к каждому человеку этого небольшого лагеря, но никто мне помочь не смог.

– Не расстраивайся, они наверняка в другом лагере, просто не сильно любят блуждать по подземелью, – попытался подбодрить меня друг.

– Не стоит, – покачал я головой. – Я знаю, каковы шансы, но пока они есть, я буду искать. Лучше подбадривай их.

Я кивнул в сторону людей, застрявших в метро. За время моего опроса я подходил к каждому и почувствовал такое отчаяние в них, что мне самому захотелось удавиться. Они тут уже больше года. Что они ели? Что пили? Как выживали? Я просто не могу представить себе, через что прошли эти люди, и не знаю, сколько еще они выдержат.

– Они уже смирились со своей смертью, – вздохнул Зорг.

Мы раздали консервы, перекусили все вместе и отправились в дорогу.

– Выхода нет…

Я обернулся на говорившего и увидел пожилого ссутулившегося мужчину. Он был обернут в плед и периодически кашлял.

– Василий Григорьевич, не отчаивайтесь! С нами Святой, он нас выведет, – попыталась его подбодрить молодая девушка.

– Тебя выведет. А до меня очередь и не дойдет никогда…

– Слушай, Ган, а у тебя в кармане есть конфеты? – привлек мое внимание Заран.

– Какие конфеты? – не понял я.

– Ну, знаешь, одна в обертке, а другая такая грязная и без обертки.

– Эм…нет…

– Отлично, тогда скажи, почему ваши женщины носят паранджу?

Я покачал головой, поняв, к чему был вопрос о конфетах.

– Начнем с того, что в моем народе не принято в парандже ходить, хотя по обычаям женщины должны носить платок. Твой вопрос относится больше к арабским странам, но я могу попробовать рассказать, что знаю. Согласно нашей религии у женщины не должно быть видно практически ничего, что могло бы…

– Да в топку религию, – скривился болтун. – Любая религия имеет под собой какие-либо логические обоснования. Если в религии что-то появилось, значит, это было кому-то выгодно. Так вот, кому и в чем выгода?

Тут задумался даже я.

– Скорее всего, ревнивые мужчины не хотели, чтобы кто-то смотрел на их женщин, – пожал я плечами.

– А мне кажется, нет, – подошел к нам Зорг. – Я думаю, что этот обычай придумали именно женщины.

– То есть женщины всегда мечтали ходить по пустыне обернутые в черные ткани до ушей? – подкралась к нам та самая девушка, что недавно успокаивала старика. – Что за бред?!

– Почему бред? – удивился Зорг. – Хорошо, давайте подумаем. Итак, если взять мужчин, на кого им нравится смотреть больше? На одетых до ушей баб или на красоток в коротких шортиках и топике?

– Пф, понятное дело, что чужие девушки для вас пусть хоть голыми ходят, а что на счет своей? Нравится, когда своя ходит почти голой и на нее все пялятся?

– Тут двояко, – поднял он палец к потолку. – С одной стороны да, начинаешь ревновать и хочешь всех загрызть, а с другой, тебе гордо, что такая красавица с тобой, и все те, кто на нее смотрит, не получат ничего, в то время как ты обладаешь всем.