Её вина - Анна Джолос

– Я запрещал тебе контактировать с Громовыми, – недовольно отзывается отец.

– Мне это было необходимо, – откидываюсь на сиденье и блаженно вздыхаю.

– Необходимо, – вторит мне он.

Я рассматриваю его руки, лежащие на руле. Большие, сильные, жилистые. Мне всегда нравилось на них смотреть. И его экспрессивная манера езды тоже нравилась. Сейчас же мы еле плетёмся. Ползём как улитка. Подозреваю, что из-за моего состояния.

– Пап, вот скажи, тебя когда-нибудь мучила совесть? Так, чтобы до бессонных ночей и глубокого внутреннего раздрая…

Он бросает в мою сторону какой-то странный взгляд, но на вопрос предпочитает не отвечать.

– Меня вот замучила. Загнала в угол и бежать оказалось некуда.

– Это ты к чему? – хмурит густые, кустистые брови.

– Да к чему. Вот вроде как всё наладилось, благодаря твоим стараниям, но знаешь, на душе из-за ситуации с Громовым было гадко и отвратительно. Это я тебе причину своего визита к нему объясняю.

– И почему надо было делать это втихаря? – включает поворотник и съезжает на МКАД.

– Потому что… Я хочу отныне самостоятельно разгребать свои проблемы, – наблюдаю за тем, как первые, тяжёлые капли дождя падают на лобовик.

– И что это значит? – интересуется он.

– Это значит, спасибо, что отмазал от тюрьмы, но дальше с Громовыми я разберусь сама.

Поворачивается ко мне. Правая бровь взлетает вверх.

– Разберётся она… – ворчит себе под нос.

– Ты почему мне не сказал, что они отказались от денег? Ты вообще в курсе, что у Максима сейчас серьёзные проблемы со здоровьем? – жёстко напираю на него я. – И пап, я просто в ярости! Как можно было угрожать этой прекрасной женщине, Галине Юрьевне? Вы с Прониным совсем на пару спятили?

– А кто ей угрожал? – возмущается отец и при этом делает вид, что мои слова – полный бред. – Ей было просто сказано держать язык за зубами.

– Иначе… – намекаю на продолжение я.

– Есть у меня свои рычаги давления, – нехотя добавляет он.

– Ну разумеется!

Нисколько в этом не сомневаюсь!

– Громов – принципиальный дурак. Не в его положении разбрасываться щедрыми предложениями, – замечаю, что он скидывает входящий от Кристины.

– Максим очень гордый пап, – снова массирую голову.

Боль немного поутихла, но я всё ещё чувствую себя неважно.

– Гордость… Да кому она нужна в наше время? Кроме тебя самого никому, – рассуждает, глядя на дорогу.

– А я его понимаю, – жму плечом. – Я бы на его месте тоже отказалась. Это правильно.

– Чушь, – спорит отец, потирая переносицу. – Когда ты вообще впервые пошла к нему?

– Несколько дней назад. Не могла не пойти. Прости, что не сказала, но я боялась, что ты не одобришь…

– Всё равно надо было обсудить со мной это решение, – качает головой.

– Пап… – поворачиваюсь к нему и какое-то время молчу, собирая мысли в кучу. – Позволь мне самой исправить свои ошибки. Ты всю жизнь балуешь меня, оберегаешь, вытаскиваешь из неприятностей. Достаточно уже. Посмотри до чего дошло! Я сбила человека и целый месяц пряталась от этой ситуации за твоей широкой спиной. Как и все эти двадцать пять лет… Думаю, хватит с тебя… Пора птенчику выпорхнуть из гнезда, свитого из колючей проволоки.

– Вот выйдешь замуж за Игната, тогда и успокоюсь, – отвечает он мне, повторно скидывая звонок от Кристины.

Интересно. Обычно он так не делает…

– Проблемы? – киваю на светящийся мобильник.

– Кристина много капризничает в последнее время, – неохотно делится со мной он.

– Ты слишком стар для всего этого, – в очередной раз пытаюсь уколоть его.

Посылает в мою сторону убийственный взгляд.

– Купи цацки или отправь её куда-нибудь и желательно подальше: Мальдивы, Гоа, Дубаи. Тогда она ненадолго заткнётся. Это ведь на Кристине всегда срабатывает, – великодушно советую я. — Да и нам в кайф. Двух зайцев одним выстрелом так сказать…

– Арина, – предупреждающе качает головой.

– Молчу… – приходится вовремя закрыть рот. Иначе я много чего неприятного могу наговорить. – Ну так что?

– Что? Не хочу я её никуда отправлять! – злится в ответ.

– Да я не про Кристину! – психую.

Только о ней, что ли, думает?

– Пообещай, что не станешь мне мешать, – требую я, потому что понимаю, что границы пора проводить именно сейчас.

Пора учиться отвечать за содеянное. Самостоятельно.

– И какой у тебя план? – спрашивает без особой радости.

– Я хочу помочь Максиму. Ты даже не представляешь, как ему тяжело! Да из-за меня у этого парня вся жизнь наперекосяк! Я отняла у него нечто важное, понимаешь? То, к чему он шёл долгие годы…

Мы стоим на светофоре. Отец внимательно на меня смотрит. Почему у него вот такое вот выражение лица – не знаю.

– Арин, всё это конечно очень похвально, но как бы не вылилось против нас.

– Глупости, – фыркаю я. – Если ты про журналистов, то Громов явно не из тех, кто станет ловить дешёвый хайп на таких вот историях. Да и вообще, что плохого в том, что я искренне хочу помочь ему. Я должна. Согласись, что это так…

– Так, – кивает, сворачивая в сторону нашего элитного посёлка.

– Дай мне слово, что не будешь вмешиваться.

– Я не могу тебе этого обещать.

– Нет пап, так не пойдёт. Твоё участие в этой истории подошло к концу. Я благодарна тебе за то, что не оказалась за решёткой, но на этом всё, – твёрдо резюмирую я. – Ты отходишь в сторону. Не запрещаешь с ними контактировать