Женщина из Кентукки - Нора Хесс

– Не будет иметь значения, какое время суток на дворе, если ты попадешь в буран, – продолжал брюзжать старик. – В метель ничего не видно, даже на расстоянии вытянутой руки. В пургу легко заблудиться.

– Не ворчи. Все будет хорошо.

– Будем надеяться, – пробормотал старик, засовывая большой кусок ветчины в карман ее куртки. Немного подумав, он добавил еще пару яблок.

За пару минут он заменил свечу в фонаре, поставив более толстую, чем обычно. Девушка встала, готовая уходить. Бен подхватил ружье и фонарь и последовал за ней на крыльцо.

– Прошу тебя, будь повнимательнее, – попросил он, – не забывай запоминать дорогу, по которой тебе придется возвращаться. Эти проклятые волки способны подкрадываться к человеку, как тень.

– Я буду очень внимательна и осторожна в лесу, – Грета ободряюще ему улыбнулась и скрылась в темноте. Лишь свет фонаря какое-то время еще виднелся.

Бен долго стоял в дверях уже после того, как исчезли последние отблески фонаря. На душе у него было тревожно. Звезды на небе мерцали холодным зеленоватым светом, и ему это очень не нравилось. Тем более что с севера стали появляться тучи, – одна темнее другой. Он вернулся в дом. Тревожные складки пролегли на его лице.

Грета отметила, что воздух внезапно стал холоднее, только тогда, когда проверяла пятую ловушку. Она плотнее замотала теплым шарфом нос и рот, чтобы хоть как-то защитить их от ледяного ветра. Девушка невольно все чаще поглядывала на восток, думая про себя, что в это утро рассвет наступает уж слишком медленно. Она вышла из дома часа три назад, и к этому времени небо должно уже было порозоветь. Может быть, в спешке, стараясь опередить Спенсера, она неправильно определила время?

Уголки ее губ растянулись в довольной улыбке. Она представила себе потемневшее от гнева, хмурое лицо молодого охотника, который торопился, чтобы догнать ее.

Лицо Спенсера было не просто хмурым, оно исказилось от ярости, когда, торопливо шагая, стараясь перекрестить свой маршрут, переходя от своих ловушек к отцовским, он обнаружил, что первый же капкан Бена оказался пустым. Он все понял и пришел в бешенство. Эта маленькая рыжая лисица перехитрила его. Возможно, она начала свой обход раньше на пару часов и теперь смеется над ним. Ему не удалось ей помешать, а значит, она опять победила его.

«Черта с два! – думал он сердито, – посмотрим, удастся ли ей перехитрить меня завтра».

Спенсер снова заулыбался, довольный собой, когда вдруг угрожающий серый рассвет разорвал темноту.

«Если поднимется ветер, то эту юную мисс может изрядно засыпать снегом. Это пойдет ей на пользу. Если она сегодня отморозит свою прелестную попку, то, может быть, в следующий раз будет умнее, и не станет соваться не в свое дело».

Когда, наконец, наступил морозный мглистый рассвет, Грета ему уже не радовалась. Огромные тяжелые тучи плыли над ее головой, и она понимала, что скоро они прорвутся снегом. Она только надеялась, что снег не пойдет, пока ей не надо будет возвращаться домой. Ведь проверена только половина капканов. Когда она закончит работу, останется еще пять миль пути. Девушка ускорила шаги. Она уже почти бежала. Ей непременно надо успеть, пока не замела метель.

На землю спустились ранние сумерки, когда Грета вытащила выдру из последней ловушки. Она положила ее в мешок, уже набитый тушками зверей, и стала возвращаться домой, стараясь придерживаться своего следа. На ее памяти это была самая суровая зима, которую ей пришлось пережить.

Быстро и незаметно стемнело. Девушке казалось, что она прошла уже половину пути, когда начал падать снег. Она остановилась, чтобы зажечь фонарь, и еще быстрее поспешила вперед. Снег становился все гуще и гуще, и за какой-то час лег тяжелой белой массой на ветки деревьев, покрывая землю плотным ковром. Холодные хлопья залепляли лицо, она почти ничего не видела в двух шагах от себя. Она почти бежала, слыша поскрипывание снега у себя под ногами. Устав, Грета остановилась, внимательно прислушиваясь к звукам ночи. Тревога наполнила ее душу. Всякий раз, когда в отдалении выл волк или кричала большая кошка, у нее от страха по спине пробегали мурашки. Ей казалось, что в любой момент на нее могут напасть тихо подкравшиеся волки или тощая рысь прыгнет ей на голову прямо с дерева.

Она спешила вперед, плохо соображая, куда идет. Низко склоненная ветка ударила ее прямо в лоб, заставив упасть. Быстро вскочив на ноги, она попыталась успокоиться, приказывая себе не паниковать. Если она будет хорошо соображать, что к чему, то все обойдется.

Наступившая полная темнота отняла у девушки последнюю смелость. Она уже давно потеряла ориентир и боялась сбиться с пути. Грета прекрасно понимала, что в таком состоянии может не заметить подстерегающую ее опасность. Подул сильный ветер, и слабый стон сорвался с ее обмороженных губ. Снег заволок все вокруг. Ее охватил ужас, когда она начала спотыкаться об спиленные деревья, которых никак не могло быть на тропинке к дому.

Она была в отчаянии, понимая, что уже давно потеряла дорогу и сбилась с пути. Заблудиться в пургу в лесу, почти наверняка означало смерть. Девушка, спотыкаясь, брела, всматриваясь сквозь ночь и снег, тщетно надеясь увидеть свет свечи в родном окне.

Едва передвигая ноги, готовая каждую минуту упасть, сквозь снежную завесу Грета вдруг увидела тусклый свет. Собрав последние силы, она приказала своим непослушным ногам двигаться, в надежде достичь тепла и покоя. С трудом взобравшись на две ступеньки крыльца, она поняла, что это не ее дом. Но сейчас это было неважно. Главное, что она все-таки достигла жилья, а значит, обогреется и выпьет чашку горячего кофе.

Она подняла руку и постучала в дверь. Девушка услышала осторожные шаги внутри дома и увидела, как в окне поднялась штора. Ей трудно было видеть лицо в окне, но свет из комнаты ясно обрисовал его контуры, и она поняла, что перед ней Труди.

– Это Грета Эймс, Труди, – позвала она. – Я попала в метель и совсем замерзла.

Штора резко опустилась. Девушка ожидала, что сейчас ей откроют двери. Она ясно услышала, как Труди что-то резко сказала своей черной рабыне, которую привезла с собой из Каролины. Но дверь так и осталась закрытой, а в доме воцарилась полная тишина. Еще не веря, Грета ждала, когда же ее пустят. Ее тело сотрясал озноб, зубы выбивали сумасшедшую дробь.

Она постучала снова, но в ответ не раздалось ни звука. Ослабевшие ноги подкосились. Перед глазами все завертелось в стремительном калейдоскопе. Вокруг стояла удивительная тишина, и никому не было дела до скорчившейся на крыльце маленькой фигурки.

Грета поняла, что Труди не собирается ее пускать в дом.

– Ну и не надо, – сонно пробормотала она, – мне больше не холодно. – Ей захотелось спать. – Я только чуть-чуть вздремну и пойду дальше. – Ее глаза тихо закрылись.