Миры Роджера Желязны. Том 2 - Роджер Желязны

— Тихо ты! — прикрикнула мать.

— Боюсь, что правда, — сказал Таннер.

— …И вы ехали через всю Долину?

— Ага.

— Ну и как?

— Плохо.

— А чего вы видели?

— Летучих мышей. Здоровых, как эта кухня, а то и побольше. Их там полно, на той стороне Миссисипи.

— И что вы делали?

— Стрелял. Жег. Давил.

— А что еще видели?

— Чудовищ джил — размером с амбар. Пыльных дьяволов — это такие бешеные воронки из ветра, они засосали одну машину. Огненные горы. Непроходимые заросли. Ехал сквозь бури. Ехал по таким местам, где земля как стекло. Или где земля тряслась. Ехал вокруг больших радиоактивных кратеров.

— Вот бы мне так однажды!

— Может, тебе и придется однажды. Таннер закончил есть и закурил сигарету.

— Отличный завтрак, — сказал он. — Давно так не ел. Спасибо.

Сюзан улыбнулась.

— Джерри, не приставай к человеку.

— Не волнуйтесь, миссис. Все хорошо.

— А что это у вас за кольцо на руке? — спросил Джерри. — Вроде змеи.

— Так и есть, — сказал Таннер. — Чистое серебро с красными стеклянными глазами. Оно досталось мне в одном местечке под названием Тихуана. На, держи.

— Я не могу его взять, — выдавил мальчик и посмотрел на мать молящими глазами. Та покачала головой.

Таннер заметил это и сказал:

— Твои родители помогли мне, позвали доктора к моему товарищу, дали мне постель и накормили. Я уверен, что они не будут возражать, если в знак благодарности я подарю тебе кольцо.

Джерри снова посмотрел на мать. Таннер кивнул, и тогда она тоже кивнула. Парень присвистнул, вскочил и надел кольцо на палец.

— Велико… — огорченно пожаловался он.

— Сейчас мы его немного сожмем. Эти спиральные кольца можно подогнать.

Таннер сжал кольцо и дал мальчугану примерить. Оно все равно оказалось большим; тогда он сжал его снова, и оно подошло.

Джерри надел кольцо и хотел выбежать из кухни.

— Подожди! — окликнула женщина. — Что надо сказать?

Он обернулся и крикнул:

— Спасибо, Черт!

— Мистер Таннер, — поправила мать.

— Мистер Таннер, — повторил мальчик и с грохотом выскочил за дверь.

— Вы очень добры, — произнесла женщина.

Таннер пожал плечами. Он проглотил кофе и затушил окурок. Она дала ему новую чашку, и он закурил еще одну сигарету. Через некоторое время из комнаты вышли Сэм и доктор, и тут Таннер вдруг подумал, где же эта семья провела ночь.

Сюзан налила им всем кофе, и они сели за стол.

— У вашего товарища сотрясение мозга, — сообщил доктор. — Без рентгена я не могу сказать, насколько серьезно положение, а рентгена у меня нет. Все же перевозить его не советую.

— Как долго? — спросил Таннер.

— Может быть, несколько дней, может быть, две недели. Я оставил кое-какие лекарства и все объяснил Сэму. Сэм говорит, что в Бостоне эпидемия и вам надо спешить. Мой совет: езжайте один. Оставьте товарища у Поттеров. Пусть окрепнет и потом отправится с ними на весеннюю ярмарку в Олбани, а оттуда и до Бостона доберется.

— Хорошо, — подумав, согласился Таннер. — Раз другого выхода нет…

Они молча допили кофе.

Черт Таннер и Джерри Поттер шли через морозное утро. Клочья тумана проплывали над землей, трава блестела, как хромированная. В воздухе висела легкая дымка; теплое дыхание на холодном воздухе кристаллизовалось, становясь похожим на клубы выдыхаемого табачного дыма.

— Смотри, Черт! Я курю! — сказал Джерри, указывая на очередное облако «дыма».

— Да. Интересно, вытащили ли уже мою машину?

— Пожалуй. Бригада там подобралась что надо, — сказал Джерри и спросил: — Чем ты занимаешься, Черт? В жизни, когда не крутишь баранку?

— Я всегда за рулем. Я шофер.

— Ты не собираешься бросить это дело после того, как доберешься до Бостона?

Таннер прокашлялся и сплюнул на траву.

— Там видно будет. Возможно, пойду работать в мастерскую по ремонту автомобилей или мотоциклов.

— А знаешь, кем я хочу стать?

— Нет. Кем же?

— Летчиком. Хочу летать. Таннер пожал плечами.

— Ты не сможешь. Видел, как летают птицы? Они не поднимаются высоко. Страх не пускает их выше. Ты поднимешься туда на самолете, и эти ветры убьют тебя.

— Я мог бы летать низко.

— Местность очень неровная, и ветры меняются с высотой. Знаешь, есть холмы, на вершины которых я боюсь въезжать, потому что оттуда может сдуть. Их сразу заметно — потому что волны ветра тащат груды мусора и еще потому что выше некоторой точки нет ничего, кроме голых скал.

— Я буду осторожен.

— Да, но ветры меняются. Они то ослабевают, то усиливаются. И невозможно предсказать, где это может случиться.

— Но я хочу летать!

Таннер взглянул на мальчика и улыбнулся.

— Существует множество вещей, которые люди хотели бы сделать, но оказывается, что в силу тех или иных причин они этого не могут. Воздухоплавание — одна из таких вещей. Тебе придется подыскать что-нибудь другое.

Джерри поджал губы и подфутболил камешек.

— У каждого есть своя мечта, которую человек хочет осуществить, — продолжал Таннер. — Правда, редко удается: либо это оказывается невозможным, либо просто не предоставляется случая.

— Чем бы ты хотел заниматься, если бы не стал шофером?

Таннер остановился, повернулся спиной к ветру и закурил. Затем, два раза глубоко затянувшись, он ответил:

— Хочу быть механиком Большой Машины.

— Какой машины?

— Большой Машины. Это трудно объяснить.

Он закрыл на секунду глаза, затем открыл их и произнес:

— Когда я еще учился в школе, у нас был учитель, который говорил ном, что мир — это огромная машина, что все воздействует на все, что все происходящее является результатом этого воздействия и взаимодействия. Поэтому я задумался и представил себе эту проклятую большую машину со всеми ее рычагами, цепями, приводными ремнями, подшипниками, осями, валами. И вообразил, что она где-то существует, эта машина, и что в зависимости от того, работает она исправно или нет, дела в мире идут хорошо или плохо. Ну, я решил, что она работает довольно плохо, и необходимо, чтобы кто-нибудь ее отрегулировал и вообще следил за ней. Я думал об этом днем, на уроках, и вечером, когда ложился спать. Я говорил себе: «Когда-нибудь я отправлюсь на поиски этой машины и найду ее. Я стану ее механиком — буду смазывать, закручивать гайки, заменять износившиеся части, регулировать. И она будет работать как часы. Погода всегда будет хорошая, у всех будет достаточно еды, не будет войн, не будет больных и пьяных, не будет тех, кому надо воровать, потому что им необходимо что-то, чего у них нет». Я представлял себя там, в здании завода или в старой пещере, работающим без отдыха, только бы машина была в отличном состоянии и все были счастливы. Иногда, правда, мне становилось смешно. К примеру, захотелось мне в отпуск, я выключаю машину и закрываю мастерскую. И все останавливается, представляешь? Это как на фотографии. Все замерли, словно статуи, не закончив начатого дела, — кто на работе, кто за столом, кто в постели. Все остановилось. Я могу гулять по городу, и никто не знает, что я там. Я могу видеть их, брать еду у них с тарелок, одежду и другие вещи — из магазинов, могу целовать их девочек и читать их книги, сколько мне захочется. Затем, когда я устаю от всего, я возвращаюсь и включаю машину. И все опять так же естественно возобновляется. И никого это не волнует, даже если они и знают об остановке, потому что машина работает и все счастливы… Вот кем я хотел быть — механиком Большой Машины. Только я так и не смог найти ее.