Наследство в Тоскане - Джулиана Маклейн

– Это было так глупо с моей стороны. Я не хотел, чтобы так получилось.

Она поднялась и наклонилась к нему.

– Что глупо, Фредди? – Он не ответил, и она прошептала: – Фредди? Ты меня слышишь?

Ее охватила паника, и она начала озираться, думая, как ей позвать медсестру.

Как раз в этот момент сестра раздвинула занавески.

– Ему сейчас нужен отдых. Пожалуйста, пойдемте со мной.

– Можно мне остаться? – попросила Лилиан.

– Нет, он не стабилен, и сейчас придет доктор. Вы можете подождать снаружи. Мы сообщим вам, когда прилетит вертолет.

Лилиан поднялась.

– А я могу полететь с ним на вертолете?

– Нет, это невозможно. Вам придется добираться в Турин самой. У вас есть кто-то, кто сможет отвезти вас? Если нет, то можно на поезде. Он ходит довольно часто.

Конечно же, Антон скажет Франческо, чтобы он отвез ее. Или отвезет ее сам.

– Пожалуйста, пойдемте, – нетерпеливо повторила сестра.

У Лилиан не было выбора, кроме как вернуться в комнату ожидания.

Когда она вошла, Антон вскочил.

– Как он?

Она села и рассказала ему про состояние Фредди.

– Вертолет, чтобы перевезти его в отделение травматологии в Турине, уже вылетел. Ты знаешь, где это? Мне надо как-то туда попасть. Франческо сможет меня отвезти?

– Конечно, – ответил Антон.

Она смахнула слезу со щеки и попыталась собраться с силами.

– Это я во всем виновата.

– Нет, – ответил он. – Это несчастный случай. Если кто и виноват, то это я. – Он попытался погладить ее по спине, но она оттолкнула его руку.

– Антон, не надо, пожалуйста. Сейчас я должна думать только о Фредди. – Чтобы создать между ними хоть какую-то дистанцию, она встала и огляделась. – Я бы не отказалась от кофе.

– Я тебе принесу. – Он вышел, и она снова села.

Пока Антона не было, она так и сидела в отупении. Где-то снаружи выла сирена. Санитар пришел вымыть пол, намочил тряпку в ведре с колесиками и начал протирать пол в коридоре, возя тряпку восьмеркой туда-сюда.

Антон скоро вернулся и дал Лилиан стаканчик кофе. Она медленно пила его. Потом пришла сестра, спросить ее о данных страховки. Она открыла сумку, вытащила бумажник и протянула сестре карточку с американским телефонным номером для связи. Потом она пошла вместе с сестрой к телефону, с которого можно было позвонить родителям Фредди и ее матери.

Вся больница казалась ей расплывчатой, словно во сне. Казалось, здесь ничего не было реальным. Когда она сообщала родным новости, ей казалось, она куда-то уплывает.

Потом, когда она снова вернулась в комнату ожидания, ей почудилось, что время тянется очень медленно, ползет как червяк.

Через какое-то время ее пробудил от этого транса отдаленный шум вертолета в небе. Встав, она увидела, как он приземлился и стоял, вращая в воздухе лопастями винта.

Обернувшись, Лилиан встретила встревоженный взгляд Антона.

– Мне надо ехать за ним в Турин.

– Да, – ответил он, – я скажу Франческо. Мы отвезем тебя туда.

– Спасибо.

Он вышел, и ей показалось, что вместе с ним из комнаты вышел весь воздух.

Лилиан дождалась, пока Фредди увезут на воздушной «скорой помощи», и вышла из больницы через главный выход, где черный «Мерседес» уже ждал ее на обочине дороги. За рулем сидел Франческо. Антон встал с пассажирского места и открыл ей дверцу.

– Я лучше поеду сзади, если вы не возражаете, – сказала она. – Никак не могу прийти в себя. Мне надо прилечь и отдохнуть.

Он помог ей сесть назад, и они проехали пять часов до Турина в мрачном молчании.

Когда они наконец добрались, Антон вышел из машины и открыл дверь для Лилиан.

– Позволь мне пойти с тобой, – сказал он.

Прищурившись от яркого солнца, она покачала головой:

– Нет, ты поезжай с Франческо домой.

Антон испуганно посмотрел на нее.

– Тебе нельзя сейчас оставаться одной.

– Я буду не одна. Я буду с Фредди. Я нужна ему, и еще прилетает его отец. Он постарается быть здесь уже завтра.

– Лилиан… – голос Антона был печальным, убитым. – Это самое последнее, чего мне хотелось бы. Я хочу, чтобы ты не сомневалась – это был несчастный случай. Я беспокоился о тебе. Потому я и ехал так быстро.

Ее нервы были так натянуты, что она боялась – они вот-вот лопнут.

– Антон, я знаю, я тебе верю. Правда.

Любовь не сделала ее слепой. Она помогла ей видеть дальше и яснее, чем она видела раньше.

– Но это неважно, – продолжила она. – В любом случае сейчас я не смогу быть с тобой. Я должна быть с Фредди.

Антон опустил голову, его лицо исказилось от боли.

– Я сниму тебе номер в отеле. Оставайся там столько, сколько понадобится. Я постараюсь найти отель поближе к госпиталю.

– Ты не обязан это делать, – сказала она.

– Обязан. Я должен сделать что-то, потому что я считаю себя виноватым во всем этом. Я не должен был говорить то, что сказал. Не я должен был говорить ему, что ты от него уходишь. Наверняка он был расстроен и рассеян, когда шел домой, и… – Антон снова опустил голову.

К сожалению, у Лилиан не было слов, чтобы утешить и успокоить Антона – как и никого другого, кроме Фредди, потому что ему нужна была вся ее поддержка, а она была опустошена.

– Мне надо идти. – Слегка наклонившись, она заглянула в машину и сказала Франческо: – Спасибо, что отвез меня сюда. Ты хороший человек, Франческо.

– Я буду молиться за тебя и твоего мужа.

– Граци.

Антон, с мрачным от горя лицом, держался за верхний край дверцы.

– Я позвоню в госпиталь и оставлю для тебя сообщение насчет гостиницы, – сказал он.

Она понимала его боль, и не могла заставить себя взглянуть ему в глаза. Это было бы для нее уже слишком.

– Спасибо. Я очень ценю твою заботу. Но мне уже надо идти.

И, не прощаясь, Лилиан повернулась и ушла от него. И даже не позволила себе оглянуться.

Шесть часов спустя Лилиан присела возле постели Фредди в отделении реанимации. Его вот-вот должны были увезти на операцию.

Прогноз оставался тем же. Он не чувствовал ни рук, ни ног, что означало – вероятность того, что он снова сможет ходить, невелика.

Какое-то время все было тихо – Фредди спал, а Лилиан сидела рядом с ним, погрузившись в раскаяние и сожаления. Если бы только она осталась прошлой ночью в постели и не пошла к Антону. Если бы она не сбежала среди ночи, Фредди сейчас был бы на винодельне, возможно, сидел бы у бассейна, преисполненный гордости за законченный роман и