Дампир - Барб Хенди

Земли Прога были конфискованы. Его жену и дочерей вышвырнули на улицу. Позднее Лисил разузнал, что случилось с семьей барона. Одну из дочерей взял четвертой наложницей верный Дармуту барон. Вдова и две младшие дочери умерли с голоду, потому что никто не осмелился им помочь. Больше Лисил никогда не пытался разузнать о семьях тех, кого он убивал. Он просто забирался в чужие окна, отпирал самые надежные замки, делал свое дело – и никогда не оглядывался назад.

В двадцать четыре года он все еще выглядел как семнадцатилетний юноша. Как-то ночью Дармут вызвал его к себе. Лисил терпеть не мог личных встреч со своим господином, но ему и в голову не приходило отказаться.

– На этот раз мне нужно, чтобы ты занялся сбором сведений, – объявил диктатор, поглаживая густую черную бороду. – Один из моих министров дал мне повод усомниться в его лояльности. В свободное время он обучает молодых писцов. Твой отец утверждает, что ты умеешь говорить и писать на нескольких наших диалектах.

– Да, мой господин, – ответил Лисил, всей душой презирая грубые короткопалые руки и вечно немытое лицо человека, который владел всей его семьей.

– Отлично. Ты станешь его учеником. Будешь жить у него и докладывать мне, чем он занят, о чем говорит, к чему склонен и так далее.

Лисил поклонился и вышел.

Ему было позволено взять с собой Мальца, чему Лисил был несказанно рад, – пес был единственной ниточкой, связывающей его с миром обычных людей. А вот знакомство с министром Джозией почти испугало юношу, прожившего долгие годы в атмосфере заговоров, интриг и тайных смертей. Невысокий седовласый человечек с ярко-синими смеющимися глазами тепло и дружески пожал руку Лисилу. Вместо доспехов или богатых нарядов, подобающих его сану (и тайным замыслам против диктатора), он носил просторные светлые одежды.

– Добро пожаловать, мой мальчик, добро пожаловать! Лорд Дармут уверяет, что ты весьма многообещающий ученик. Пойдем-ка подыщем тебе что-нибудь на ужин и теплую постель.

Лисил замялся. Он никогда прежде не встречал таких, как Джозия. Добродушный министр неверно истолковал его замешательство:

– Не беспокойся. Собаку ты конечно же можешь взять с собой. Красавец у тебя пес, и порода какая-то необычная. Могу побиться об заклад, что я таких никогда не видел. Откуда он у тебя?

Малец вымахал уже почти в половину человеческого роста. Его длинная серебристо-серая шерсть, светло-голубые глаза, изящная узкая морда частенько вызывали восхищение окружающих. Пес подошел прямиком к старому министру и уселся перед ним, неистово виляя хвостом. Он явно напрашивался на ласку. Первый раз Лисил видел, чтобы Малец проявил такое дружелюбие к кому-либо, кроме его самого и матери.

Не зная, что ответить, Лисил лихорадочно соображал, с какой целью старик задал этот вопрос и что за всем этим кроется.

– Мне его подарила мать, – сказал он наконец. Джозия, который почесывал Мальца за ухом, поднял взгляд на Лисила:

– Мать? Хм, я бы скорее подумал, что это подарок отца, а не матери. Впрочем… – Он негромко засмеялся и ласково улыбнулся. – Подарок матери – это даже лучше.

С этими словами старый министр повел Лисила и Мальца в дом, навстречу новой жизни.

В первые же дни Лисилу стало ясно, что Джозия совершенно лоялен к властям. Он не замышлял поднять восстание против диктатора, он просто превратил свое огромное поместье в приют для тех, кого политические интриги и гражданские войны, развязанные Дармутом, лишили крыши над головой. Для беженцев были выстроены казармы и скромные хижины. Каждый день после занятий с Джозией Лисил помогал ему раздавать беднякам провизию и оказывать им разнообразную помощь. В глубине души он считал все это бессмысленным, ибо эти несчастные люди, сколько им ни помогай, все равно останутся нищими. Бедняки – бедны, богачи – богаты. Выживают те, кто умнее и предприимчивее. Так уж устроен мир.

Отношение Лисила к министру Джозии было, впрочем, совершенно другим. Никогда прежде Лисил не испытывал восхищения другими людьми, а потому не мог понять, отчего ему так хочется защитить и спасти этого славного старика. Вначале у него хватило наивности полагать, что он не причинит никакого вреда себе, своим родным и Джозии, если просто ничего не станет докладывать Дармуту. В конце концов, он ревностно исполняет свои обязанности и не его вина, что ему нечего сообщить господину.

– То есть как это – «он не изменник»? – воскликнул чернобородый диктатор, когда Лисил, отправившись «навестить родных», явился к нему с докладом.

Лисил стоял навытяжку в личных покоях Дармута. Он выбился из сил и изнемогал от жажды, но ему не предложили сесть и не подали воды.

– Он не желает тебе зла, господин, не ведет неподобающих разговоров, – смешавшись, ответил он.

Глаза Дармута потемнели от гнева.

– А как же все эти крестьяне, которые так и кишат в его владениях? Другие министры не собирают армию бедняков. Твой отец считает тебя умелым и ловким слугой. Он неправ?

Лисил никогда не отвечал на вопрос, хорошенько прежде не подумав, но сейчас он был совершенно сбит с толку. Как можно считать изменой то, что Джозия кормит голодных бедняков?

– Или это дело тебе не по плечу? – продолжал Дармут, осушив оловянный кубок вина и со стуком поставив его на стол.

– По плечу, господин, – ответил Лисил.

– Мне нужно доказательство его измены – и причем быстро. Его крестьянские орды растут с каждым днем. Если ты не сможешь добыть мне таких простых сведений, я, пожалуй, приду к выводу, что твой отец такой же болван, как и ты, и мне придется заменить вас обоих.

Ужас ледяной волной окатил Лисила, когда он понял, что Дармуту вовсе не нужна правда. Он просто хочет заполучить хоть какой-нибудь повод расправиться с Джозией. Если Лисил откажется предоставить ему такой повод, и его, и отца заменят, а такого рода слуг не принято отправлять восвояси; В лучшем случае они как-нибудь ночью исчезнут бесследно – и это будет первое дело тех, кто придет им на смену.

Он вернулся на север, в теплые, дружеские объятия своего учителя, поужинал куском жареного ягненка и свежими грушами и, когда Джозия за столом спросил, как ему погостилось у родных, без труда потешил его подобающим рассказом.

Той же ночью Лисил прокрался в кабинет Джозии, взломал простенький замок на ящике письменного стола и принялся пересматривать личные письма старика. Он перестал рыться в бумагах, когда обнаружил еще не отправленное письмо.

«Дорогая моя сестра!

Положение ухудшается с каждым месяцем, и я опасаюсь, что наш власть имущий совершенно лишился дальновидности и здравого смысла. Я бы хоть сию минуту отказался от своего места в Совете, если б не считал своим долгом помогать нуждающимся и страждущим. Всякий раз перед сном я молюсь о том, чтобы новый день принес нам законную перемену в верховной власти над этой несчастной страной, ибо перемена такая жизненно необходима. Эти бесконечные гражданские войны уничтожат всех нас…»