Свастика над Таймыром - Сергей Ковалев

К этому времени вся бригада подводных лодок была проверена офицерами штаба Северного флота. «На большинстве лодок состояние механизмов было признано неудовлетворительным, а на Щ-404, М-175 и М-176 — плохим. Приказом № 0481 от 26 ноября 1940 года командующий СФ объявил, что командирам указанных подлодок выносится выговор, а командиры БЧ-5 арестовываются на семь суток».

Приказом № 00475 от 27 ноября 1940 года командующего СФ с санкции наркома ВМФ за систематическое невыполнение постановлений комиссии УБП ВМФ и за сохранение порочной практики боевой подготовки подводных лодок командир Бригады подводных лодок, капитан 2-го ранга ДА Павлуцкийбыл снят с занимаемой должности и предан суду Военного трибунала. Этим же приказом был снят с занимаемой должности и назначен с понижением «начальник 2-го отделения 2-го отдела (боевой подготовки), капитан 2-го ранга Смирнов… начальник штаба Бригады, капитан 3-го ранга М. П. Августинович предан суду чести». Приказом наркома ВМФ командующему СФ, контр-адмиралу АГ. Головко был объявлен строгий выговор за низкий уровень боевой подготовки на флоте. Но здесь возникают новые неясности.

Во-первых, к этому времени капитан 2-го ранга А, Павлуций вряд ли еще командовал бригадой подводных лодок. Вместо него был назначен капитан 1-го ранга Н. Виноградов.

Офицер по фамилии Смирнов в 1940 году в штабе Северного флота был только один. Это флагманский минер, капитан- лейтенант Смирнов Николай Николаевич. Но если был снят флагманский минер, то это может указывать, пусть и косвенно, на основную и принятую причину гибели Д -1.

Затем «на Север приехала инспекция под руководством адмирала Л.M. Галлера. Она признала уровень боевой готовности сил флота низким. Опять все корабли поставили на прикол и приступили к боевой подготовке с нуля, то есть стоя на якоре и на швартовых».

С 12 по 21 февраля 1941 года «Декабрист» искали с помощью глубоководного снаряда с гидрографического суща «Меридиан». Скорее всего, если подобные работы действительно проводились, то они были внеплановые. А вернее — экспериментальными.

Во-первых. Необходимо отметить, что до настоящего времени данных о подобном оборудовании на гидрографическом судне «Меридиан», работавшем, допустим, в составе Северной ЭПРОН или отдельного отряда Северного флота, найти не удалось. На третью пятилетку тематическим планом-сметой НИР ЭПРОН лишь предусматривались разработки и внедрение подводного телевидения и фотографирования, но, были ли они внедрены в довоенное время, данных нет.

Во-вторых, февраль в Заполярье по метеорологическим условиям — один из самых неудачных месяцев для проведения поисковых водолазных работ. Более того, вызывает недоумение и сам факт проведения именно в этот период каких-либо поисковых работ. Ведь только в декабре 1940 года по итогам ревизии финансово-хозяйственной деятельности Главного управления ЭПРОН за 1936–1940 годы был издан разгромный приказ наркома Морского флота, а 6 февраля 1941 года по ее результатам — постановление Совнаркома СССР № 252-11 бес.

Наиболее неудовлетворительными по своему состоянию были признаны АСС Тихоокеанского, Северного и Черноморского военных театров. После постановления ряд лиц руководящего состава Главного управления ЭПРОН были уволены, а основные виновники — привлечены к судебной ответственности. Так как ревизию проводил Наркомат государственного контроля СССР под руководством всемогущего JI.3. Мехлиса, то, скорее всего, большая часть из них были признаны «вредителями» или «врагами народа» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому вряд ли «Меридиан» во время зимних штормов мог искать «Декабрист».

После окончания периода зимних штормов, в апреле 1941 года, командующий СФ, контр-адмирал А. Головко спланировал и провел учение для аварийно-спасательного отряда флота по подъему «затонувшей» подводной лодки. Наиболее вероятно, что оно проводилось для проверки возможностей Северного флота по подъему именно Д-1. За это говорит следующее.

В предвоенные годы на Северном флоте погибли две подводные лодки. Д-1 находилась, предположительно, на сравнительно небольшой глубине (70-127 метров), и Щ-424 — затонула в 1939 году на глубине 250 метров. К началу 1940-х годов пределом дня работы водолазов была глубина 200 метров (этот единственный и рекордный по тем временам спуск был совершен на базе Военно-морского водолазного техникума в теплой воде Балаклавской бухты). Значит, в апреле 1941 года подъем затонувшей «щуки» с глубины более двухсот метров, тем более в еще ледяной воде Мотовского залива, был бы просто не возможен.

Но сам факт организации учения по подъему затонувшей подлодки говорит о том, что командование Северного флота знало глубины места в районе погибшей подлодки и об их доступности для длительной работы водолазов-спасателей. В свою очередь, это же может указывать на то, что местом нахождения «затонувшей» подлодки, а сейчас уже можно твердо сказать — Д-1, были либо район острова Большой Арский, либо район у мыса Выев-Наволок, но никак не большие глубины в северной части Мотовского залива.

Для проведения учения, в качестве «затонувшей» подводной лодки была выбрана Щ-404 под командованием капитан-лейтенанта Владимира Иванова, с такой же, как «Декабрист», предельной глубиной погружения. Правда, меньшего водоизмещения. Однако данный выбор был оправданной (ниже об этом будет рассказано) и одновременно вынужденной мерой. Ведь к апрелю 1941 года в составе крейсерского дивизиона осталась лишь одна подводная лодка типа «Декабрист» — Д-3, и два пришедших в июле 1940 года с судостроительного завода подводных крейсера типа «К». Командование Бригады не могло рисковать новейшими кораблями.

Учение производилось средствами и силами аварийно-спасательного отряда Северного флота. При подъеме были применены четыре «мягких» десятитонных понтона, подведенных под затонувшую «щуку» флотскими водолазами. Но спасательная операция закончилась неудачно.

Один из носовых понтонов разорвал оплетку и самостоятельно выскочил на поверхность. Щ-404 ударилась о грунт на глубине в тридцать метров и лишь благодаря решительным и своевременным действиям экипажа всплыла на поверхность. Повторять этот опыт уже не стали.

А вскоре началась война и о погибшей Д-1 надолго забыли.

Сейчас, когда мы познакомились со всей известной информацией о гибели Д-1, если это не было инсценировкой подводной катастрофы, мы можем вернуться к основной теме книги.

В вышеуказанной выдержке из «Записок адмирала» просматривается некое «несоответствие» в работе Государственной комиссии, проводившей расследование причин катастрофы Д-1.

Со слов В. И. Платонова, эту комиссию возглавил адмирал Лев Галлер, к ноябрю 1940 года ставший вторым заместителем наркома ВМФ (по судостроению). А ведь прошло меньше месяца, как он был смещен с должности начальника Главного морского штаба ВМФ (то есть первого заместителя наркома ВМФ) лично И. В. Сталиным.

Выходит, новое его назначение председателем комиссии в какой-то мере может указывать на отношение политического руководства нашей страны к катастрофе либо — на некую чрезвычайно «жестокую» инсценировку. Правда, сразу же оговорюсь, до настоящего времени ее возможная цель не установлена, да и косвенные подтверждения пока еще чрезвычайно слабы. И лишь присутствие или, наоборот, абсолютное отсутствие «Декабриста» в Мотовском заливе может стать хоть каким-то практическим подтверждением данной гипотезы.

Ведь только 15 ноября 1940 года адмирал Галлер вступил в новую должность и приступил к принятию руководства над многочисленными управлениями Наркомата ВМФ (кораблестроения, артиллерии, минно-торпедным, связи, химическим, техническим и гидрографическим). Одновременно, в соответствии с новой должностью, он должен был тщательно разобраться с переориентацией судостроительных заводов Советского Союза на ускорение работ по строительству легких надводных сил флота страны. И такая задача была совсем не простой.

Ведь решение об отказе от строительства большого советского океанского флота было принято Сталиным 19 октября 1940 года, то есть всего за месяц до дня катастрофы «Декабриста». Именно тогда, несмотря на определенное противодействие, молодому наркому ВМФ, адмиралу Николаю Кузнецову все же удалось переубедить руководителя государства и заставить его отказаться от строительства советских суперлинкоров типа «Советский Союз», тяжелых крейсеров типа «Кронштадт» и двух авианосцев типа «Сталин». А вместо этого — убедить ускорить строительство для советского ВМФ легких сил и подводных лодок. Через неделю после своего назначения[81] новый замнаркома по судостроению предложил Совнаркому ряд конкретных практических мер и получил от главного Военного совета страны обязательство предоставить доклад по состоянию военного кораблестроения страны и реализации мер для его ускорения. А 26 ноября Галлер в новой должности сделал свой первый доклад на заседании главного Военного совета Союза ССР.