Бухта Надежды. Первый шторм - Галина Громова

Недовольство жителей росло. Слишком уж рьяно подполковник и его соратники закручивали гайки селянам. И в один прекрасный момент народ не выдержал. Пружина разжалась и больно ударила в лоб тому, кто ее сжимал, пусть это действие и было направлено на общее благо.

Поздно вечером, когда Бебешко случайно задержался у своего кума – Ивана Собко, – неизвестные напали на его дом, зверски убили его семью, а сам дом подожгли. Когда на выстрелы и разгорающийся пожар прибежал сам Бебешко вместе с мужиками, с которыми сидел за рюмкой чая, никого в живых уже не осталось, а сам дом ярко пылал, напоминая сухую скирду, загоревшуюся от случайной искры.

Со всей улицы сбежались соседи – тетки ахали-охали, прижимая ладони к лицу, мужики пытались тушить пожар водой из ведер, но все было без толку. Хорошо хоть кто-то додумался сесть на велосипед и сгонять в пожарку, несмотря на все запреты на одиночное передвижение в темное время суток. Парни приехали быстро, дом удалось потушить, предотвратив спонтанное распространение огня на соседские постройки и дома, но было уже слишком поздно…

К утру пожар был полностью погашен, а на пепелище нашли обгоревшие до неузнаваемости черные костяки жены подполковника и его двоих детей. Макар тогда был сам не свой – Иван даже боялся, что тот сошел с ума. Нет, он не причитал, не кричал, даже не проронил ни единой слезы – просто сидел и смотрел в одну точку, практически не мигая. Из транса мужчина вышел только через два дня, когда к нему пришли его парни из отдела и приволокли сильно побитого мужика.

– Макар, вот! – толкнули они пленника, отчего тот пролетел немного вперед и грохнулся на колени прямо перед сидящим подполковником. – Это он, сучара!

Милиционеры практически ничего не сказали, но все присутствующие в тот момент сразу поняли, о чем говорят.

Побитый мужик – владелец нескольких продуктовых магазинов, тот самый Иванов, что жаловался на отсутствие связи с поставщиками товаров, – затрясся, в панике стал зыркать подбитыми глазами из стороны в сторону, будто ожидал, что вот-вот появится сказочный супергерой и спасет его из рук правосудия. Но сказка на то и сказка… Да и в сказках обычно добро побеждает.

– Это не я. Это не я! – только и повторял он. Потом вдруг подполз на четвереньках к поднявшему глаза Бебешко и начал хватать того за ноги. – Макар, это не я! Не я!

– А ну молчать! – рявкнул один из парней. – Ты! Я сам слышал: ты по пьяной лавочке рассказывал, как поджигал дом…

– Что делать с ним, Макар? – спокойно спросил Иван Собко, снимая с плеча ружье, которое всегда носил с собой.

Теперь все, у кого было оружие, ходили вооруженными. Тем более что в последнее время начались какие-то странные пропажи людей. И вроде мертвяков в селе не было видно, но что-то все же происходило недоброе.

Макар Бебешко впервые за два дня заговорил. Голос его был тихим, чуть хрипловатым, но звучал уверенно.

– Созывай всех на площадь! Пусть все видят… – Мужчина тяжело поднялся со скамейки, на которой сидел все светлое время суток, направился к гусаку колодца.

– Макар! Макар! Это не я! – кричал вслед поджигатель, но того заставили замолчать точным ударом сапога по зубам.

Суд, если это мероприятие можно было так назвать, был коротким и эмоциональным. Поджигателю и троим его приспешникам, которых он сдал при пристрастном допросе, вынесли идентичные наказания – смертная казнь через повешение.

Местные были в шоке.

Ну да и преступление тоже совершили не детское.

Семьям преступников предлагалось в течение дня выехать из домов. Все имущество и хозяйство переводилось в собственность общины или колхоза – кому как проще называть.

– А диты-то! Диты-то пры чому?! – голосила жена одного из подсудимых. – Куды ж я з нымы?!

– А об этом раньше нужно было думать их отцу, прежде чем в чужой дом вламываться! – огрызнулся Марченко, который и зачитывал приговор натренированным голосом, громко, на всю площадь, чтобы все слышали и мотали на ус, что беспредельничать не стоит, не то хуже будет.

– Нэлюди! Извергы! – кричала тетка, суетливо размахивая руками.

Виселицу сколотили быстро, хоть доселе опыта сооружения подобных строений ни у кого не было. Да и откуда ему, этому опыту, взяться? Перед тем как закинуть петлю на шею главному, Иванову надели на грудь табличку с надписью «Убийца». Саму виселицу расположили за селом, возле дороги, чтобы каждый въезжающий мог зреть, что будет, если жить не по-человечески.

Семьи казненных все же выехали из своих домов к назначенному времени – кто к родне перебрался жить, а кто и вовсе в другую деревню собрался переезжать – подальше, чтобы люди не косились и пальцами вслед не тыкали.

Именно это происшествие и суд заставили население Николаевки понять, что теперь совсем другие времена, а утвердиться в этой мысли позволил наезд бандитов. Как и предрекал Константин.

Кстати, Костя со Степаном и Юркой переселились в один из реквизированных домов – все же жить им где-то нужно было, да и домам негоже без дела пропадать. Степан начал было отнекиваться, но Константин быстро его убедил.

А разбойнички, налетевшие на поселок на трех внедорожниках, вели себя нагло – отметелили постовых, забрали у них ружья и потребовали отвести их к главному. Все были с автоматическим оружием, у некоторых пистолеты висели на поясах – «макаровы», что сразу бросилось в глаза. Хорошо хоть дозорные не стали рыпаться, потому как против автоматов с ружьями не попрешь – как пить дать изрешетили бы те мужиков.

Начальство встретило налетчиков в своем кабинете, за столом, в общем, все, как положено, разгребалось с делами насущными, когда в кабинет ввалилось сразу пять человек, оглядываясь по сторонам и хмыкая на висящие на стенах плакаты со слоганами в духе «горячее сердце, чистые руки, холодный разум». Бебешко сразу отметил, что основная толпа ввалившихся – обыкновенные пустоголовые быки, которые сначала делают, а потом думают.

Кроме одного.

Высокий, светловолосый, сероглазый, с тонкими длинными пальцами, одетый в непримечательные джинсы и кожаную куртку, он-то и сделал шаг вперед, подойдя к столу, за которым все еще оставался сидеть подполковник. Глаза у главного были холодные, взгляд – расчетливый и скользкий. Сразу становилось ясно – умный мужик пожаловал в кабинет. Умный и далеко не простой. Опасный.

– Ну что, ты здесь за главного, подполковник? – выверенным до миллиметра движением поправил волосы блондин, от которого так и веяло холодом.

Бывают ведь такие люди, как зайдут – будто холодный ветер подул, аж мурашки по коже бегут. Всякие эзотерики называют это биополем или прочей подобной лабудой…