Гибель Византии (сборник) - Гюг ле Ру

— Не спрашивай, я не смею больше ничего сказать тебе.

— Ну, довольно! Избавь меня от твоего присутствия.

— До свидания, завтра увидимся! — сказал тюремщик с дерзкой улыбкой. — Надеюсь, что завтра ты будешь благоразумнее, и я найду тебя в более спокойном расположении духа.

Затем, внимательно осмотрев углы мрачной темницы, он медленно удалился. Тяжелая дверь закрылась за ним с глухим шумом.

— Негодяи! — воскликнула Мария, опускаясь на соломенное ложе. — Теперь вы торжествуете! Но скоро и для меня пробьет час победы, и тогда горе вам!

Она подняла с полу кусок хлеба и начала грызть его. Но едва успела она опомниться после ухода тюремщика, как снова отворилась дверь, и в темницу вошел Андроник. Он был один и держал в руке маленький светильник, осветивший бледным светом мрачные своды темницы.

— Мой привет императрице! — сказал Андроник с низким поклоном.

— Тебя ли я вижу здесь! — воскликнула императрица, бросаясь в сторону, точно ужаленная змеей.

— Что с тобой? Ты, кажется, забываешь старых друзей? — спросил Андроник, подходя ближе.

— Ты мой друг? — возразила Мария с иронической улыбкой.

— Я пришел к тебе сегодня, как верный, преданный друг. Ты не веришь мне? Но все твои сомнения исчезнут, когда ты узнаешь причину, которая меня привела к тебе.

— Неужели мне нужны еще какие-нибудь доказательства? — сказала Мария. — Цель твоего прихода мне достаточно известна. Ты явился сюда, чтобы усладить сбои взоры видом несчастной жертвы.

— Ты ошибаешься, я не для этого пришел сюда! — возразил Андроник таким решительным тоном, что даже Мария, хорошо знавшая его, с недоумением взглянула на него, как бы ожидая чего-то. — Прежде всего, — продолжал Андроник, — выслушай то, что я хочу сказать тебе… Мы вели друг против друга ожесточенную борьбу, и я остался победителем. Тем не менее, я первый прихожу сегодня к тебе, моей униженной противнице, и протягиваю руку примирения. Вот моя рука! С этой минуты считай меня твоим другом.

— Чего же потребуешь ты от меня за твое великодушие? — спросила Мария, глядя пристально ему в глаза. — Я желала бы узнать, на каких условиях будет заключен наш союз?

— Мои условия не тяжелы. Когда ты узнаешь, в чем дело, то убедишься, что тебе нетрудно будет исполнить мое требование и что за ничтожную услугу ты приобретешь несравненно большие выгоды.

— Я не понимаю тебя.

— Вопрос идет о престоле. Этот освященный веками престол занят неопытным отроком, рука которого не в силах держать бразды правления такого государства, как Византийское…

— Этот император, — прервала Мария, — мой сын!

— Да, он твой сын! Но императорская корона слишком тяжела для его головы, а от этого страдает государство…

— Следовательно, ты хочешь?..

— Не прерывай меня. Мое единственное желание устранить зло и спасти от бедствий страну. Неужели ты думаешь, что я прибыл сюда из отдаленных провинций Азии, чтобы быть свидетелем падения моей родины? Надежда исцелить ее раны привлекла меня сюда, а для достижения этой цели мне необходимо твое содействие, Мария.

— И ты требуешь от меня?.. — спросила императрица, бросив на него гордый взгляд.

— Я желаю одного, чтобы ты снова вступила на престол, который ты занимала при жизни Мануила, и оказала мне со своей стороны известную помощь… Я требую, чтобы ты сняла корону с головы недостойного отрока и…

— И увенчала ею твою голову? Не так ли? Ты ведь этого требуешь от меня.

Андроник молчал.

— Ты хочешь, — продолжала Мария, — чтобы я, бывшая императрица, супруга Мануила, нарушила данную клятву и погубила моего сына и императора? Ты хочешь, чтобы я помогла тебе в достижении императорской короны?..

— Я хочу, — сказал Андроник, глаза которого сверкнули при этих словах, — чтобы ты привела теперь в исполнение план, некогда задуманный тобой с протосевастосом Алексеем, и чтобы ты сидела рядом со мной на престоле, в качестве моей супруги и императрицы.

— Твоей супруги? — воскликнула с испугом Мария, отступая назад. — Твоей супруги? Мне выйти замуж за человека, на руках которого еще не высохла кровь протосевастоса?

— Разве ты не готовилась выйти замуж за Алексея, обагренного кровью стольких жертв? Ты не остановилась перед преступлением, когда мечтала украсить короной его главу? Разве яд, который должен был привести к достижению этой цели, не был приготовлен твоей рукой? А теперь ты колеблешься, Мария? Ты с ужасом отступаешь назад, хотя в настоящий момент я дружески обратился к тебе, с полным доверием, чтобы предложить договор, выгодный для обоих нас во всех отношениях?

Мария, вместо ответа, бросила на своего противника гневный взгляд, исполненный ненависти.

— Ты молчишь, Мария? — продолжал Андроник. — Значит, ты отвергаешь руку, которую так чистосердечно предлагают тебе, и предпочитаешь этот сырой свод блестящей тронной зале? Черствый кусок хлеба кажется тебе вкуснее изысканных блюд императорского стола?.. Почему такая несговорчивость, Мария? Разве ты сама, на вершине своего величия, не хотела добровольно совершить то, что я ныне предлагаю тебе? Почему именно теперь, когда ты находишься в тюрьме и несчастье, тебя пугает поступок, перед которым ты не задумалась бы в былые времена?

— О, Боже, Боже! — пробормотала Мария, подняв глаза к небу.

— Несмотря на выгодное условие, которое я предлагаю тебе, ты не хочешь сделать для меня того, что некогда охотно сделала бы для протосевастоса? Как дрожит твоя рука!.. Неужели так долго нужно убеждать тебя?

— Уйди, уйди отсюда! — сказала несчастная женщина, закрыв лицо обеими руками. — Не искушай меня!

— Мария, советую тебе обдумать свое решение! — сказал Андроник, и в глазах его снова сверкнул гнев. — Как только нога моя переступит этот порог и эта железная дверь закроется за мной, будет слишком поздно. Ты видишь, Мария, одной рукой предлагаю я тебе почести и престол, в другой держу наготове орудие мести. Не отвергай моей дружбы, Мария, в противном случае, я буду строг и неумолим к тебе.

— Ты требуешь, чтобы я стала убийцей родного сына? — проговорила вполголоса Мария, как бы рассуждая наедине с собой. — Неужели я буду женой преступника, который безжалостно отнял у меня все, что я любила на земле? И с этим человеком разделю я престол? О, Боже милостивый!..

— Вспомни, — воскликнул Андроник, — что у тебя всего осталось несколько минут на размышление и, как только пройдут эти минуты, никакая власть на земле не в состоянии будет спасти тебя. Не думай, что твое упорство может изменить что-либо. Я и без твоей помощи достигну своей цели. Я предлагаю тебе жизнь или смерть. Решай, что из двух выбираешь ты?

— Смерть! Тысячу раз смерть! — ответила Мария, бросив на своего врага взгляд, исполненный презрения.

— Это твой окончательный ответ?

— Да!

— Мария, опомнись! Лишь эта дверь закроется за мной, она станет твоей могильной плитой!

— Уйдешь ли ты отсюда, негодяй? — воскликнула императрица. — Жизнь, купленная такой ценой, хуже тысячи смертей! Уходи!

— Глупая женщина! Ты сама произнесла свой смертный приговор, — сказал Андроник и вышел из мрачной темницы.

Тяжелая дверь закрылась за ним; глубокая ночь охватила подземелье, где томилась несчастная Мария, мать императора.

Андроник направился быстрыми шагами к тому отделению императорского дворца, где находились его покои; Хитрый советник и опекун царствующего отрока не хотел ни минуты оставаться вдали от своего питомца, чтобы не утратить над ним власти, приобретенной с таким трудом.

Здесь, в обширной зале, четверо придворных ожидали прихода Андроника. Это были его два верных приверженца: Стефан Агиохристофорит и Трипсих; с ними были двое других: Птеригионит, человек высокого роста, суровой отталкивающей наружности, и Димитрий Торникий, с отблеском кротости в глазах, который встречается только у людей с добрым впечатлительным сердцем.

Все четверо встали при виде Андроника и приветствовали его низким поклоном.

Трипсих первый прервал молчание.

— Твое отсутствие было довольно продолжительно, князь, — сказал он, обращаясь к Андронику.

Андроник ничего не ответил и, заняв свое обычное место, легким движением головы пригласил присутствующих последовать его примеру. Затем он погрузился в глубокую думу; в зале опять водворилась тишина, так как никто не решался прервать его размышлений.

Наконец, он поднял голову и заговорил резким прерывистым голосом:

— Вы собрались сегодня, чтобы решить важный вопрос. От этого решения зависит благосостояние нашей родины. Вы должны сегодня произнести приговор, о значении которого считаю лишним распространяться. Обратите надлежащее внимание на вопрос, который я вам задам, и отвечайте решительно и ясно: какому наказанию должен подвергнуться изменник отечеству?