Проклятие клана Топоров - Виталий Сертаков

— Чего ж не понять? — разулыбались в усы бывалые рубаки. — Веди нас.

— Я не все сказал, — понизил голос форинг, и от этого мягкого тона Дагу стало немного не по себе. — Эти глупые ландбу выжигают леса, сеют зерно и разводят свиней. Это все, на что они способны. В бою они сами как свиньи, бери их и режь…

Кто — то засмеялся. У Северянина зачесалась метка на макушке. Кажется, он начал понимать, куда клонит его новый вождь.

— Их божница полна серебра и набита камнями. Они не умеют драться. Они платят хевдингам Хольмгарда и получают защиту.

— Ну и что? — гоготнул Хлив Горбун, херсир второго драккара. — Такие же неуклюжие свиньи!

— Нет. Их городище защищает дружина. Свеи, датчане и эсты. Ну что, новички, — Волкан обвел взглядом побледневших эстов, — тут кто — то спрашивал, когда же настоящее испытание?

Глава двадцать девятая,

в ней член братства забывает о родне, а Перун являет истинный лик

Вдоль опушки бежали след в след. Бежали долго, следуя едва заметной тропке. Заметили черные сгоревшие стволы, засеки, сгоревшие кусты. Дальше шли осторожно, все разговоры Волкан запретил. Покапал дождик, справа показалось засеянное поле, на нем фигурки крестьян. Затем резко дохнуло дымом, Даг увидел, как огневики расширяют свои владения. Полуголые мужики вгрызались в подлесок, жгли и сразу делали просеки, чтобы пожар не захватил лишнего. Даг вспомнил, с каким трудом делили хорошую землю в Свеаланде, а уж про норвегов и говорить нечего — там сплошные камни. Даже завидно стало — столько у людишек глупых дармового леса, и сами их конунги, похоже, не обмерили и не сосчитали владений своих. Хоть это и самый западный край Гардара, недаром говорят, что полудикие эти племена побогаче персов будут! Глядя издалека на пропотевших крестьян, одетых в рубища, Даг еще кое — что вспомнил — роскошное посольство киевского князя при дворе Оттона. Те, небось, точно не считали и не мерили своих земель, а меха дарили такие, за которые сирийские купцы отвесили бы десяток мер золота!

Бежавший впереди Али встал как вкопанный, присел, махнув вниз ладонью. Северянин тоже мигом присел, передав беззвучную команду следующему.

Впереди, в прорехах бурелома, виднелся частокол.

Волкан поступил хитро, правда, хитрость его вскоре обернулась бедой. Но в ту минуту, когда хевдинг распределял силы, подвоха не почуял никто, даже Северянин. Волкан выделил двадцать человек, из них девять были новичками. Кроме Дага — эсты, один беглый деревлянин и двое свеев. Старшим назначили Хлива Горбуна, а Хлив уже знал, что от него требуется. Новичков он пустил вперед, на штурм городища. Ветераны пошли за новенькими второй волной. Остальных людей Волкан разбил на две группы. Одна группа кинулась на безоружных огневиков, работавших в поле. Другую хевдинг сам повел туда, где ожидалось найти богатое капище. Одно мгновение — и викинги растворились. Остались лишь подчиненные Горбуна. Дага слегка передернуло, когда он ощутил, как спину буравят недоверчивые глаза бывалых. Все встало на свои места — новичку, дрогнувшему при штурме, не дадут сбежать свои же! Впрочем, Северянин никуда бежать не собирался, а вот за эстов не поручился бы. Они принялись шептаться, едва заслышали за частоколом родную речь. Городище оказалось большим. Двое ворот, одни на запоре, через другие входят — въезжают. С двух башенок следят за полосой выжженной земли. Внутри видны высокие соломенные крыши.

— Как откроют ворота, живо за мной! — просипел Хлив. — Ставим стену щитов, по центру ты, ты и ты, — он указал на рослых свеев. — А кто с моего драккара — вы знаете, что делать!

Ватага высыпала из леса и мигом перестроилась, выставив впереди щиты. Ворота городка стояли открытыми настежь, оттуда как раз неторопливо выезжала телега, запряженная парой тяжеловесов. Возница стал нахлестывать лошадей, кто — то свистнул, ударили в било, ворота стали закрываться. На обеих охранных башенках замелькали люди в броне. Но створки не успели сомкнуться. Йомсвикинги ударили, как таран, сбив с ног часовых, растоптав походя несколько безоружных крестьян. Внутри крепости Хлив не дал своим перестроиться, единым монолитом повел их на штурм ближайшей башни. Даг насчитал внутри города больше десятка больших домов, пару сеновалов, пару коровников и еще землянки.

Разделиться викингам все равно пришлось, когда полезли изнутри по мосткам на стены, чтобы не оставлять за спиной лучников. Лучники были из местных, прикончить их не составило труда. Затем Горбун знакомым окриком собрал всех в «стену». Вокруг носились растрепанные женщины, хватали орущих детей, краем глаза Даг видел довольно взрослых, но безоружных парней, пробиравшихся к другим воротам. Но Хлив велел их не трогать, пусть бегут — скорее выведут Волкана к сокрытой божнице!

Зато навстречу ощетинившимся викингам высыпала сонная дружина. Скорее всего, в такой глуши нападения не ожидал никто, и наемники дрыхли, разогревшись весенним солнышком. Троих зарубили сразу, прочие сбились в ответный клин. Даг делал свою работу спокойно и уверенно, и все, кто кидался на его щит, были много старше и шире в плечах. Северянин подпрыгивал, бил по ногам, отскакивал назад, все время ощущая на себе оценивающие взгляды ветеранов. В какой — то момент строй распался, каждый дрался сам за себя. Кто — то из людей Хлива доставал горящие угли из припасенного горшка, другой макал сухой факел в горящую нефть и поджигал все, что горело…

Еще до того, как защитники городища дали слабину, в рядах йомсвикингов произошел раскол. Один из эстов не смог поднять оружие на своих. Северянин полагал, что Хлив Горбун тут же прикончит отступника, но этого не случилось. Казалось, хирдман был слишком озабочен поисками ценностей в опустевших домах. Он не велел преследовать бегущих, лишь четверых молодых женщин связали на продажу. Серьезный бой разгорелся во дворе самого высокого и крепкого дома, сложенного из векового кругляка. Там заперлась в глухой обороне половина местной дружины. Понимая, что живыми им не уйти, защитники городка напились для храбрости и для храбрости же затянули песни.

Северянин вздрогнул, когда услышал из осажденного жилища песню своего детства. Такие бодрые висы могли распевать только свей! Вполне вероятно, что среди дружинников местного князька нашлись бы даже знакомые… и даже дальние родичи. Ведь у Олава Северянина было много, очень много родственников.

Даг вовремя поймал на себе секущий, изучающий взгляд Хлива Горбуна. И вовремя вспомнил, что у него есть теперь настоящий отец и настоящая родня — его братья из Йомса. С удвоенной силой он кинулся на крыльцо и вместе с братьями принялся секирой крушить тяжелую дверь.