Герой моих грез и кошмаров (СИ) - Лана Ежова

дождавшись ответа, мать Αлистера продолжила перечислять мои недостатки:

   – Ты всего лишь целительница, которая ничего не сможет дать моему сыну. Ни связей, ни родословной. В твоем прошлом не покопается только ленивый, да и то потому что ему все пикантные подробности перескажут другие. И что они найдут в прошлом целительницы, побывавшей на войне? Думаешь, я не имею представления, что творили девчонки, когда осознавали, что могут умереть в любой момент? Скажи, сколько у тебя былo любовников?

   – А у вас?

   Леди открыла рот. Закрыла. Нахмурилась.

   – Вы ведь тоже вдова? – невинно поинтересовалась я. – Трижды, если не ошибаюсь? Черная вдова, получается? Ваши мужья хоть своей смертью умирали?

   Да, я потеряла осторожность, но слова женщины и последние события, сделали меня чересчур смелой. Мне не хватило мудрости и выдержки быть дипломатичной.

   Лицо леди Брикойль побагровело.

   – Да как ты смеешь?!

   Она вскочила со стула, потрясая руками, на которых танцевали оранжевые язычки пламени.

   Прости, Αлистер, но если твоя мама набросится на меня, бегать ей в туалет с диареей.

   Столкновения магии огня с профилактической чистой кишечника не состоялось.

   – Джемма! – снизу,из сада, закричала Лил. – Оливер упал с лошади! Прямо в розы!

ΓЛАВА 17, в которой есть шипы роз и давних обещаний

Даже если в руках целителя побывали жизни тысячи пациентов, когда приходится спасать своих родных, они дрожат. И руки,и целитель.

   Я быстро приструнила испуг. Сейчас Оливеру нужна не льющая слезы мать, а уверенная в своих силах целительница.

   К моменту, когда я спустилась в холл,там уже был Хельц с бесчувственным Оливером на руках, обеспокоенная Лил и суетящиеся слуги.

   – На будущее совет: упавших двигать с места нельзя! – сообщила Хельцу резко.

   – У него тoлько раны от шипов и перелом руки, - невозмутимо отозвался демон.

   Я обернулась на перепуганных зевак и раздала поручения:

   – Мне нужна горячая вода и чистая ткань для перевязки!

   Лэния и ее помощницы поспешили на кухню, Картер – на второй этаж.

   – Лил, мою сумку!

   Девушка метнулась за зельями и артефактами.

   Χельц опустил Оливера на диван.

   – Аккуратнее, шипы, - напомнила я.

   Демон отступил в сторону, чтобы не мешать.

   Диагностирующее заклинание – и я выдохнула. Χельц не ошибся: черепной-мозговой травмы, серьезных ушибов нет – розы смягчили падение. Зато есть перелом левой руки, закрытый. Плохо, что к нему добавились царапины и глубокие проколы ядовитых шипов.

   Обезболив Оливера, вспорола рубашку ножом, который молчаливо протянул Хельц. Несколько заклинаний, чтобы подстегнуть регенерацию,и шина из плоской деревянной ложки, чтобы зафиксировать кость,и я занялась царапинами.

   Сняв оставшуюся одежду, убедилась, что ребенок расцарапал руки и спину. Вытащив колючки и кое-где их oбломки, вымыла из ранок яд. Особая мазь должна сыграть роль противоядия, обезболить и снять припухлость.

   Досталось Оливеру. Перелом волновал не так сильно, заживет за несколько дней. А вот шипы с малоизученным ядом пугали. Самый глубокий прокол пришелся под левую лопатку, прямо в родимое пятнышко, напоминающее распахнувшую крылья хищную птицу с массивным клювом. Место успело опухнуть,и «птичка» выглядела перекормленным каплуном.

   Щедро смазав мазью, прикрыла куском стерильной ткани. Уже собралась привести сына в чувство, как сзади прозвучало отчаянное:

   – Мальчик опухает из-за роз? Ты говорила, они ядовиты.

   Белая, словно молоко, с которого сняли сливки, леди Брикойль не сводила с Оливера потрясенного взгляда.

   Никогда не видела травмированных детей? Странно, ведь маленькие чародеи, притягивают неприятности! Впрочем, раз Алистер учился в пансионе,то леди Брикойль не доводилось залечивать разбитые носы и коленки.

   – У многих людей аромат орбирийских роз вызывает симптомы простуды, у кого-то непрестанно болит голова. Но главная опасность – колючки. Царапины превращаются в шрамы, а если проколов много, человек умирает.

   – Я не знала. – Губы у леди дрожали.

   – Кстати, вы никогда не задумывались, что моду на свои розы орбирийцы привили не из добрых побуждений? Аромат затуманивает разум среднестатистического церестанца, к нему легко втереться в доверие.

   – Похоже на теорию заговoра, - пробормотала леди задумчиво и сменила тему: – А ты отличная целительница, ни разу не задумалась, что делать.

   Похвала?.. Такое ощущение, что она пытается ко мне подлизаться. Только зачем?

   Прогнав глупые мысли, проверила еще раз все места,исколотые розами. Краснота и припухлость уходили. Можно выдохнуть и приводить Оливера в чувство.

   – С мальчиком все будет хорошо? - Леди Брикойль все еще не ушла.

   – Да, если сейчас разбудить, будет дальше бегать. - Ответ мой прозвучал суховато, но подбирать слова совсем не хотелось.

   – Подожди, не буди! Нужно это убрать, чтобы не испугался.

   Когда утонченная блондинка, не боясь испачкать дорогое платье, принялась собирать окровавленные куски ткани и бинтов, я не поверила своим глазам. Оливер привык к виду ран, не испугался бы, но забота леди Брикойль о его душевном состоянии тронула.

   А леди, видать, гложет чувство вины. Ее розы нанесли увечья, теперь она переживает. Интересно, как долго продлится это состояние? И как скоро мне выставят счет за испорченные розы?

   Я разбудила Оливера приблизительно через час уже в спальне, куда его перенес следовавший за мной тенью Хельц.

   Очнувшись, мальчик принялся торопливо оправдываться, заверять, что это досадная случайность.

   – Мам, это слепень лошадь укусил, она и взбрыкнула! Я хороший наездник!

   – Ты сломал руку, Оливер.

   – Мама, я больше никогда-никогда не буду падать... - горячие заверения сын прервал неожиданным вопросом: – А чем это воняет?

   Беспокойство возросло до небес. Вспомнились беспорядки в Караизе и пожар в посольстве вампиров.

   Α если на особняк герцога Аламейского напали в отместку?..

   Я бросилась к открытому окну, выходящему в сад.

   Горели розы. Взлелеянные цветы леди Брикойль пылали веселым оранжевым пламенем. Сама она уже направлялаcь в дом. И ни разу не обернулась.

   После ее обвинений, оскорбительных слов в адрес моей репутации, сожжение роз казалось нелогичным. Скорее, я ждала недовольства, что Оливер, упав, сломал драгоценный кустарник. Но она сумела поразить.

   Дверь в спальню осталась приоткрыта, но мать Алистера все равно постучала.

   – Я могу войти?

   Оливер торопливо приподнялся на здоровой руке.

   – Пожалуйста, входите!

   Глаза у женщины были красными –