Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

— Конечно, — ответил Ленни. — Если у тебя в камере найдется свободная койка для меня.

Дженни улыбнулась.

— Я думаю, тебя отправят в Алленрод, — поддразнила она.

— Ах да! Уж это точно будет загородный клуб.

Она засмеялась так громко, что Мэгги подняла брови и предостерегающе помахала ей рукой. Им следовало вести себя как можно тише: дверь библиотеки полагалось держать открытой, а пост располагался всего в нескольких метрах от нее. Дженни приходилось звонить, стоя в углу рядом с окном — здесь связь была лучше, но зато ее было видно из коридора. Поэтому Мэгги не сводила глаз с двери, чтобы вовремя предупредить о подходе охраны. Однако гораздо опаснее было работать на ноутбуке, тут уж Мэгги просто стояла в дверях, притворяясь, что у нее здесь какие-то дела.

— Это мне наказание, — говорила она. — Всю жизнь в классах боялись, что я войду не вовремя. Как ты думаешь, это до сих пор называется «стоять на стреме»?

— По-моему, уже нет, — сказала Дженнифер.

Мэгги вздохнула:

— Мне кажется, что нарушать дисциплину намного интереснее, чем ее поддерживать.

Стоя спиной к двери, Дженни продолжала убеждать Ленни.

— Послушай, — говорила она, — нам не придется больше вкладывать деньги. Главное — заставить их выпустить дополнительные акции и выкинуть их на рынок в свободную продажу. Тюрьмы сейчас в моде, они сами себя продают. Это растущая отрасль при нестабильном состоянии экономики.

— Отличная пропаганда американского образа жизни, — заметил Ленни с иронией.

Дженнифер нахмурилась:

— Пойми, мне сейчас не до шуток. Скажи лучше, ты сможешь найти фирму, которая займется этим?

— Ты же знаешь, что да.

И они добавили одновременно:

— И за реальную цену.

— Хочешь, чтобы я поручил это дело «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс»? — спросил Бенсон.

Дженнифер вспомнила, насколько Ленни недооценивают у них на фирме. В силу своей предубежденности они у него не примут план самой выгодной сделки. Кроме того, ей не хотелось, чтобы эти сукины дети знали, чем она занимается.

— Нет, — наконец сказала она. — Думаю, мы найдем выход получше. Как насчет этих ребят, Рафферти?

— Эти пираты? Да, пожалуй, они поднимут бунт, если мы обратимся к кому-то другому. И вообще, если нам удастся толкнуть на это «ДРУ Интернэшнл», нам потребуются все жадные акулы, которых мы сможем подцепить на крючок.

— Слушай, Ленни, у меня идея! Надо использовать «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» как наживку. Мы покажем рынку, что они заинтересованы в акциях «ДРУ Интернэшнл». Сможешь добыть фирменные бланки и все такое?

— А! Старый добрый прием! — похвалил ее Ленни.

— Именно!

— Бирд! — прошипела Мэгги.

Дженнифер быстро нажала кнопку отбоя и сунула аппарат за книги, стоявшие на полке свободного доступа. Затем захлопнула ноутбук и спрятала его среди книг, которые нужно было разложить обратно на полки. Хорошо, что за все эти годы Мэгги ни разу не попалась на контрабанде!

За ужином Мовита передала Дженни записку. Развернув ее, девушка прочла: «Приходите сегодня вечером ко мне в камеру. Мэгги». Дженнифер кивнула, и Мовита кивнула в ответ.

Все это было очень странно. Вся тюрьма знала, что Мэгги никого не приглашает к себе. Она никогда не ела в столовой и не входила ни в какую семью. К ней всегда можно было прийти в библиотеку с любым делом, но существовало неписаное правило — к Мэгги в камеру не заходил никто.

Дженнифер и Мовите предстояло перейти из одного блока в другой. По правилам, их должен был сопровождать охранник, но благодаря связям Мовиты их довели только до металлической двери, разделяющей блоки. Дженнифер чувствовала себя как школьница, которую вызвали в кабинет директора. Собственно, так оно и было. Она как раз шла к бывшей директрисе.

Когда они подошли к камере Мэгги, Дженнифер негромко постучала по железной дверной раме.

— Войдите, — сказала Мэгги.

Насколько Дженни знала, Рафферти была единственной заключенной в Дженнингс, имевшей отдельную камеру. Иногда и другие женщины оставались на некоторое время одни в камерах, когда их соседок выпускали или переводили в другое место, но к Мэгги никогда никого не подселяли.

Осмотревшись, Дженнифер была потрясена. Она никогда в жизни не видела такой чистоты и порядка. Наверное, хозяйка чистила здесь все зубной щеткой. Туалетные принадлежности ровной линией выстроились на высоком подоконнике. Журналы у койки лежали ровной стопкой, по порядку номеров. Одеяло было натянуто, как на солдатской койке. Но самое главное, что было у Мэгги, — это возможность уединения: то, чего Дженнифер не хватало в Дженнингс больше всего на свете.

Мэгги пригласила гостей устраиваться на койке и достала тарелку — тонкую тарелку с узором из цветов и листьев — с крошечными бутербродами. Это показалось Дженни настоящим чудом — ведь она не видела фарфоровой посуды уже несколько месяцев.

Мовита взяла канапе таким жестом, словно это обычное для тюрьмы угощение, и Дженнифер последовала ее примеру. Тем временем Мэгги достала три прекрасных бокала для мартини. Как она сохранила их при регулярных обысках, лучше было не спрашивать.

Мэгги торжественно откашлялась.

— Мовита, Дженнифер, — начала она, — я всегда считала вас обеих блестящими молодыми женщинами, энергичными, волевыми и решительными. Нельзя сказать, чтобы я вас недооценивала. Однако, только работая вместе с вами, я в должной мере осознала всю полноту ваших возможностей.

Мэгги сделала торжественную паузу и, к огромному удивлению своих гостей, достала настоящий шейкер для мартини.

— Чтобы побороть «ДРУ Интернэшнл», потребуется много труда. Мы можем потерпеть неудачу, а если нас поймают, нас ждут большие неприятности. — Она серьезно посмотрела на Мовиту и Дженни. — Сегодня я поняла, как много поставлено на карту, и теперь хочу спросить у вас, готовы ли вы бороться до конца, что бы ни случилось?

— Не думаю, что у нас есть выбор, — спокойно ответила Мовита. — Если мы ничего не предпримем, жизнь здесь станет невыносимой. Но если мы попытаемся и пусть даже проиграем, то мы, по крайней мере, пытались, правда? — улыбнулась она. — Я заговорила совсем как Тереза, да?

Дженнифер покачала головой:

— Я понимаю, что вы имеете в виду, Мэгги. Мне действительно есть что терять. Если нас поймают, мне могут добавить срок. Но для меня тоже многое поставлено на карту. Если все здесь будет продолжаться так, как есть, или, еще хуже, как планирует «ДРУ Интернэшнл», я просто не выдержу. Я сойду с ума или умру. Дженни замолчала.

— Ну что ж, — весело сказала Мэгги, наливая мартини в бокалы. — Кому луковку, кому оливку?