Третий фронт - Сергей Олегович

- Советский Союз будет уничтожен?

- Изнутри. Не уничтожен - нет. Просто будет новое правительство, новые законы - во многом оставшиеся такими, как были... но люди захотят жить по-другому... и будут жить, так как они захотят.

- Вы многое знаете, Ника Алексеевна. Вы из правительства? Вашего, будущего...

- Разве? Просто у нас человек разбирается не в одной области, а во многих. Это надо для того, чтобы жить... и выживать. И у нас нет ограничений на информацию в любой сфере. Кроме, конечно, специальных. НКВД как было, так и останется своей закрытой структурой. Так что тут вы можете не боятся. Хотя со временем многие архивы будут открыты и ваши действия будут подвергнуты критике. И знаете, это очень неприятно, когда дети и правнуки краснеют за деяния своих предков... Вы бы хотели честно смотреть в глаза своим детям и не ждать, что они скажут: "Дед, ты был сволочью!"

- Вы... знали моих внуков?

- Кажется, разговор переходит на очень конкретные личности... Кстати, вы связывались уже с Большой Землей?

- Да... Товарищ Иванова, я не должен перед вами отчитываться!

- Понятно... Надеюсь, ждать ваших ребят долго не придется... Скажите Карбышеву, что товарищ Иванова уже идет на поправку, и хотела бы его видеть.

- Ника Алексеевна... последний вопрос. Вы сами верите в то, что говорите?

- А на этот вопрос я буду отвечать уже не вам, простите, Сергей Валерьевич. Я тоже буду придерживаться субординации... может быть я выше тебя по званию. А?

- Чем ты бедного лейтенанта озадачила, - с порога не дал мне опомниться Дмитрий Михайлович, пришедший почти сразу после моего разговора с Игнатовым. - Про будущее рассказала?

- Да, нет, Дмитрий Михайлович. Намекнула, что его дети могут узнать, чем он тут занимается.

- Это правда?

- Дмитрий Михайлович, - протянула я, - вы же сами из ноутбуков читали!

- Про себя читал, а вот про Игнатова там не было... Ладно, это проза... займемся стихами.

- Какими стихами? - не поняла я. Вот уж умеет генерал ошарашить.

- Нашими - нашими стихами. Военными... Пока у нас вырисовывается следующее... Игнатов связался все-таки с Большой Землей, так что в ближайшее время ждем оттуда гостей. Разведгруппы уже четыре раза видели немцев вблизи дороги. Доложили, что одна из групп - СС с собаками. Возможно та, что вас накрыла. Пока я приказал их не трогать. Еще две группы были уничтожены. Капитан Литовцев обеспокоен, что у нас идет все хорошо. У него разведчики теперь в каждой деревне на три дня вокруг и под каждым кустом. Боится, как бы капонир не стал последним нашим рубежом. Через болота техника не пройдет, а людей уже много. Надо выходить на оперативный простор.

- Тогда мы будем уязвимы. Придется оглядываться на все 180 градусов. И спереди и сзади. И базу потеряем. С таким количеством техники без базы не получится.

- Будем делать несколько баз. А ближе к зиме, болота замёрзнут и можно будет уйти вглубь.

- Дмитрий Михайлович, даже при том, что мы находимся почти в центре Белоруссии и лесов тут много, но немцев тоже много. На первый год войны - резервы уже подходят к концу, а в дальнейшем - Германия наберет обороты и к середине 1942 г. производство танков и самолетов будет увеличено почти в два раза. Не считая обычных армейских подразделений.

Я открыла ноутбук и показала таблицу:

Год 1940 1941 1942 1943

Танки 1611 3178 4291 6158

САУ 192 547 1794 5988

- Видел я ее, - недовольно покачал головой Карбышев, - но сейчас у нас главный вопрос - это как не допустить эти танки с самоходными орудия к фронту...

- Вопрос в другом, извините, товарищ генерал, как бы Генеральный Штаб при всей своей "генеальности" не начал наступление в районе Смоленска. Это приведет к потере занимаемых позиций и в дальнейшем к прорыву немцев к Москве. А так же к тому, что немцы смогут окружить Киев. И тогда Юго-Западный фронт окажется в таком же кольце как и Западный...Вести два оборонных сражения Смоленское и Киевское - армия вряд ли сможет. Но Киев - это узловая точка, да и Днепр может стать неплохим рубежом. Но это при условии, что удержат Уманское направление, которое, кажется уже прорвано... Жаль нет оперативной обстановки на фронтах, а по историческим документам не навоюешь. Единственное, прошу вас, Дмитрий Михайлович, даже если советская контрразведка признает нас шпионами и засунет глубоко и надолго... не забывайте нас...

- Ника Алексеевна, не думайте что все так плохо. Вы уже оказали неоценимую услугу Советскому Союзу. А Госбезопасность не такая страшная, как рисовали в ваше время. Поверьте мне, голубушка, там тоже умные люди сидят...

- Вот-вот, - скривилась я, - сидят. А надо чтобы умные работали, а идиоты - сидели.

- Ладно, поправляйтесь, товарищ Иванова. Не время сейчас в госпиталях валятся. И еще одно - ваш Освальд мне уже всю плешь проел, все не может успокоиться, требует чтобы я его послал на задание. Что мне с ним делать?

- А? - только и смогла выговорить я, - Не знаю... Куда же он без группы?

- Вот и дам ему группу... новую. Пусть готовит. Снайпера нам нужны. Очень.

Степан

Нет времени. Сначала был тяжёлый "разговор" с пограничниками, выполнявшими у нас роль контрразведки, потом написание отчёта о рейде, потом разбор ошибок, снова "разговор". Ребят помянуть удалось нескоро.

А после опять текучка и анализ ситуации. Довольно интересный, кстати - немцы сдвинули эпицентр поисков туда, где бесчинствовали мы и в район Кобрина. Т.е. наша база в полосу поисков не попала, хотя активность пришлось сбавить. Немцы тормозят - часть сил брошена на прочёсывание, часть - на усиление охраны. Немного в масштабах вермахта, но достаточно, чтобы немцы топали не так стремительно. Плюс уничтожение станции Кобрин, что ещё больше затруднило снабжение, плюс шалости наши и окруженцев. Всего этого для остановки вермахта, разумеется, недостаточно, но темпы наступления заметно ниже. А это значит, что те резервы, которые в нашей реальности не успели подойти, окажутся либо там, где должны, либо чуть ближе. Хотя палка о двух концах, потому, что те силы, которые в реальности не получили приказ о передислокации, и оказались в нужное время в нужном месте, теперь могут уйти. Но пока задержка явно выгоднее нашим, что не может не радовать. Радовало и то, что и Ника и Фалангер выкарабкивались, и опасности для жизни уже не было.

Однако держать немцев за дураков не стоило. Да, мы в стороне от основного района поиска, но и у нас появились эсэсовцы. Плохо только то, что даже капитан Литовцев - наш начальник разведки, затруднялся сказать, кто из них прибыл недавно, а кто ошивался постоянно. А значит непонятно - то ли это немецкая педантичность, то ли к нам движется полярный лис.

В одну из ночей (хобби у них, блин, такое что ли) я был вызван в штаб и официально поставлен в известность, что связь с Москвой установлена. А значит, нас ждёт долгий разговор со специалистами от "лучшего менеджера ХХ - го века". И будет очень плохо, если это утверждение сильно отличается от истины. Хотя в любом случае, вольно погулять с отстрелом немцев уже не получится. Теперь мы либо часть НКВД, если нам поверят, либо ЗК ..., если решат, что мы шпионы или просто, что больше пользы мы принесём в уютной зоне в качестве источника информации. И ведь правы будут. Но не хочется... Хотя вопрос, где лично от меня больше пользы - здесь или в паре с Фалангером в качестве инженера-консультанта. Ладно, это шкура даже не неубитого медведя, а, скорее, того, чьи мама с папой ещё не встретились. Прилетят - будем думать.

Олег

А когда мы уже выдвинулись к мосту, нам машина попалась. Одна. Легковая. Естественно мы ее не пропустили. А когда мародерничать начали, я в багажнике мушкет и шпагу нашел. Видать офицер оружие старинное любил.

"Эх накидки мушкетерской не оказалось" мысленно вздохнул я "ну да ничего. Олегычу и шпаги с мушкетом хватит за его "китайские автоматы". Будет гвардейцем кардинала. Красную тряпку я точно найду". С этими мыслями закинул я этот антиквариат в танк с твердым намерением это по возвращению в лагерь Олегычу впарить как подарок.

Степан

Олег сообщил, что ему требуется помощь при обратном переходе. Значит, идёт сурово перегруженный трофеями. Будем готовить площадки для техники и землянки для людей.

Землянки для людей... Старшая девочка, узнать надо хоть как зовут, поправляется - уже гулять выходит. Смотреть в глаза я ей не могу. В принципе. Даже просто встречаться больно. Да всё я понимаю: и что невиноваты мы, и что нельзя так раскисать, и что скулёж всё это. Всё понимаю. Но ничего не могу поделать...

Когда нас поймали немцы - всё было ясно. Мы убивали их, они нас. Это война, это понятно. Когда мы уходили, разбитые - это было тоже понятно. Мы проиграли, но мы живы. И можем вернуться. И посчитаться за каждого нашего убитого. А её за что? За что, сцуки!!!? Хозяевами себя почувствовали??!! Будет вам... Вот!!! Но если ты и дальше будешь болячки чесать душевные, сидя на жопе, то ни хрена не будет. А потому шагом марш. Работать негр, солнце ещё высоко.