Кукловод - Геннадий Марченко

- Давай-ка, братец, выйдем отсюда, а то, я гляжу, на тебя не лучшим образом действует вид твоего бизнес-партнера.

Алексей молча развернулся, двинувшись к дверному проему. Преодолевая эти несколько метров, он ожидал чего угодно, вплоть до коварного удара ножом промеж лопаток, а может, и выстрела в затылок. Кто знает, что у этого ублюдка в кармане плаща...

Однако если Хорьков и собирался расправиться с братом, то явно не сейчас. Он с беспечным видом уселся на низкий подоконник, закинул ногу на ногу, обхватив ладонями колено и, довольно прищурившись, поглядел на Клеста:

- Видишь, какой я подонок? Сам понимаешь - убить человека для меня все равно, что муху прихлопнуть. А мог получиться нормальный член общества, не подбрось меня любимая мамочка в Дом малютки. Бог с ними, с уродами, которые ее изнасиловали, я бы даже это простил, если бы она признала меня своим сыном. Но она отреклась от меня! Ты не знаешь, что мне довелось испытать в детдоме, через какие унижения пришлось пройти...

- Почему же, знаю. Я ездил в Слободск, разговаривал с директором детского дома. Может быть, она была не в курсе всего, однако и услышанного оказалось достаточно, чтобы понять, как несладко тебе пришлось... Ладно, ты разобрался со своим обидчиком. Однако кто дал тебе право лишать жизни ни в чем не повинных людей?! - сдерживаясь из последних сил, чтобы не сорваться на крик, сказал Алексей. - В чем провинились дети тех, кто насиловал твою... нашу мать? Или ты таким образом компенсируешь свою полную несостоятельность как члена общества? А может быть, ты и вовсе импотент? История криминалистики подтверждает, что маньяками обычно становятся те, кто не может добиться успеха у женщин...

Зиновий смачно сплюнул на пол, и скривил тонкие, змеиные губы в ухмылке:

- Если ты хотел вывести меня из себя - то сильно просчитался. Я не собираюсь вдаваться в подробности своих половых функций, и не собираюсь рассказывать, сколько на самом деле было у меня женщин. Причем таких, что не чета твой первой жене или этой... Оксане.

- Еще вопрос... Зачем нужно было так изгаляться над Рогозиным, его братом, зачем нужно было отрезать голову Дроздову? Или тоже тяга к искусству, как в случае с Егоровым?

Зиновий усмехнулся:

- Если ты думаешь, что я сейчас начну разглагольствовать, и таким образом ты сможешь потянуть время, то здесь Алексей Клест просчитался. Время работает не на тебя, мой милый родственничек. С каждой минутой у Оксаны и ее отпрыска остается все меньше времени. Так что я предлагаю тебе выбор: он или она.

- Что?!

- Выбирай; он или она. Сейчас они находятся в разных местах, и в ближайшие два часа их жизни ничего не угрожает. Однако, если не принять меры, то через эти самые два часа с хвостиком твоя любовница сгорит, а ее больной сынок захлебнется... Нет, лично против них я ничего не имею, - махнул рукой Зиновий, заметив, как непроизвольно сжались кулаки Алексея. - Однако я дал себе слово, что сделаю все возможное, чтобы превратить твою жизнь в ад...

- Ублюдок!

- Тоже мне, открытие! Может быть, в глубоком детстве я и пытался воспитать в себе лучшие человеческие качества. Я читал книги, и представлял себя на месте благородных героев. Капитан Немо, граф Монте-Кристо, Д' Артаньян... Однако со временем я понял, что реальная жизнь весьма далека от надуманных сюжетов и лубочных персонажей. Я пытался найти ответ в Библии, но и там меня ждало разочарование. Хотя, вероятно, что если бы я с самого детства воспитывался в церковном приюте, то вырос бы эдаким хромоногим добрячком, иисусиком, проповедующим любовь. Ударьте меня по левой щеке, а я подставлю правую!

- Однако жизнь не оставила мне выбора, - продолжал Зиновий, немного успокоившись. - Она меня била, и я понял, что выжить в наше время имеет шансы только человек, не знающий жалости. И стал воспитывать в себе жестокость... Впрочем, не думаю, что тебе будет интересно узнать, как я это делал. Наверное, тебя больше интересует, как спасти Оксану. Или Митю? Ты пришел к выводу, кто тебе дороже?

- Они оба мне дороги, если тебя это интересует. Я не собираюсь выбирать кого-то одного...

- Однако тебе придется сделать выбор. Именно в этом и заключается, если можно так выразиться, фишка. И учти, времени остается все меньше.

- Тварь!..

- Ой, сводный, я тебя умоляю... Давай не будем сейчас прибегать к подобного рода эпитетам! На словах ты можешь смешать меня с дерьмом, втоптать в пыль, скормить свиньям... - но это ничего не изменит. Я же только что исповедовался перед тобой, раскрыл, как говорится, душу... Хотя, что это я, ты же уверен, что души у меня нет. Но я до сих пор ношу крестик, который надела на меня наша мать перед тем, как отречься от собственного ребенка. И знаешь, этот символ христианства, к которому с некоторых пор я в общем-то отношусь равнодушно, он дороже мне всех людских жизней, которые я отобрал. Наверное, в этом есть какая-то детская непосредственность, алогизм, что ли, но, тем не менее, я несу свой крест по жизни, и он очень, очень тяжелый.

Алексей запустил руку в карман и выудил оттуда крестик.

- Не этот, случайно?

- Как он у тебя оказался? - глухо спросил Хорьков. Он сунул руку за пазуху и удостоверился, что интересующей его вещи там нет. - А-а, догадываюсь, я обронил его, когда вязал твою сучку. Уж больно она резвой оказалась, еще и щеку мне расцарапала. Надо было ее сразу грохнуть, но правила игры для меня важнее, чем личные мотивы...

- Правила игры? Для тебя это, значит, всего-навсего игра?! Десяток человеческих жизней...

- Давай без сентенций, сводный. Договорились? - скривился Зиновий. - А теперь твое слово: пацан или баба? Даю на размышления десять секунд, иначе не получишь никого. Один, два, три...

Алексей готов был в этот момент порвать Кукловоду зубами горло, вырвать его глаза из глазниц голыми пальцами. Как он может выбрать?! Конечно, Оксана для него значит куда больше, чем Митька. Но сама она никогда не простит ему, если он выберет ее, а не мальчика. Она же жизнь за сына отдаст не раздумывая, несмотря на то, что тот умственный инвалид и никогда не станет здоровым. Она просто проклянет Алексея, и их отношения на этом будут окончены. Что же делать?

В этот момент ему в голову пришла мысль, от которой Клесту стало легко и свободно. Господи, как же он сразу до этого не додумался?! Нужно всего-навсего направить ствол пистолета в лоб... нет, лучше в грудь брата, нажать на спусковой крючок - и проблема будет решена. Покопавшись в памяти Зиновия, он узнает, где томятся Оксана и Митя, и как их можно вызволить. А там уже остается надеяться только на свою скорость.

Наверное, на лице Алексея что-то отразилось, потому что Зиновий остановил свой счет на девяти, пристально вглядываясь в глаза сводного. А тот спокойно достал 'Макаров', снял его с предохранителя и медленно направил ствол точно в сердце Хорькова. Но тот почему-то перевел взгляд за спину Клеста, и тому на мгновение показалось, что сводный просто хочет обдурить его. Как же, ему нужно, чтобы я отвлекся, купился на его движение. Только он этого не получит.