Мой талантливый враг - Дарья Сорокина

ремарка Говарда напрочь лишила меня этой уверенности, а спросить о таком напрямую у меня язык не повернётся.

– Ты что-то вспомнила да? – догадался Винс. – Ты же не просто так задремала. Рассказывай.

Я немного смущённо улыбнулась. Мысли о том моменте из детства вернули мне хорошее настроение, и я поведала Винни о нашем беге по солнечным квадратикам и своей волшебной песне на Хангрийском.

– У меня ещё так много вопросов, Винни. Что было потом?

– О? Потом самое интересное, – заговорщически сказал Винсент и взял меня за обе руки. Он нежно провел большими пальцами по обратной стороне моих ладоней. – Ты встретила своего настоящего наставника. Того, кто первым заметил твой талант и научил играть на скрипке. Мы стащили ее из кабинета твоей матери. Угадай, какой мерзкий образ ты создала первым?

– Змеи…– сказала я, сквозь ком в горле. Мне не было грустно, просто иногда счастья бывает так много, что сердце не в состоянии его вынести, оно вырывается наружу слезами. Он научил меня играть, он открыл для меня путь в музыку. Все это время это было он.

– Ну-ну, – Винсент обнял меня и погладил по волосам. – Совсем моя курочка расклеилась.

Ещё хуже делает. Шутит, обзывается, топит меня в своем тепле, и я хочу уже в голос рыдать, как мне сейчас хорошо. А ещё мне страшно лишиться всего этого в одночасье. Вдруг опять забуду, вдруг папа запретит видеться с Винсентом, а вдруг мой папа мне вовсе не папа, а я тоже одна из рода Вестерхольтов и прямо сейчас жмусь к своему единокровному брату.

Помогите мне кто-нибудь!

И помощь пришла, откуда не ждали. Не мы одни не стали дожидаться финала вечера. Иштван со своей группой тоже шли к служебному выходу.

– Елена ден Адель плачет, осознав тщетность ваших будущих потугов на конкурсе? – едко спросил лидер Шутов, и у меня глаза мгновенно высохли.

– Ты точно панк? – я оторвалась от груди Винсента и смерила его надменным взглядом.

– А что не так? – растерялся парень.

– Выражаешься как моя покойная бабуля. Тщетность потуг, – изобразила его, и все остальные ребята из группы громко хмыкнули, и даже заколка в волосах Немета шкодливо звякнула, словно жила своей жизнью.

– Ничего не как бабуля, и вообще… – он аж покраснел от злости и стыда, но не договорил, Адриан вышел вперёд и протянул нам свою руку.

– Спасибо, что приехали нас поддержать. Иштван в жизни этого не скажет, но ему это было очень важно, он даже не фальшивил сегодня, зная, что вы в зале.

Винсент искренне ответил на рукопожатие.

– Всегда пожалуйста. То-то он так настойчиво заваливал меня сообщениями со ссылками, где купить билеты.

Ишт поджал губу.

– Ничего я не заваливал! Да хватит уже, – смущался лидер Ночных Шутов, а затем очень искренне спросил нас: – Ну и как вам? Шансы есть? Понравилось?

– А то ты сам не знаешь, – ответила ему вопросом на вопрос. – Вы сделали этот вечер.

Ребята радостно переглянулись между собой, и Иштван протянул руку мне, и только я собралась пожать её, как он сказал:

– Спасибо, курочка.

– Эй!

– Иштван, черту не переходи, только мне так её можно называть, – шутливо угрожал Винсент.

Странное чувство, я должна ненавидеть или хотя бы презирать своих соперников, но рядом с ними мне легко и просто. Мы делимся опытом, обсуждаем грядущий большой финал, желаем друг другу удачи. Мне нравится этот новый мир без вражды, где Хангрия и Острайх наконец нашли общий язык.

Пока Винсент по-приятельски боролся с Иштом, Немет поманил меня в сторону, достал из кармана компакт-диск, подписанный простым маркером и протянул мне.

– Давно хотел передать тебе это, но, говорят, ты не пользуешься видеофоном и не выходишь в Эфир. Я ждал этой встречи. Надеюсь, ты найдешь на чем проиграть.

– Что там? – я покрутила в руках прозрачную коробочку.

– Подарок. Такую Софию Хаслингер ты точно не слышала. Здесь есть архивные записи, которые не были опубликованы, я занимался оцифровкой, нашел их. Здесь оригинальный звук и моё видение.

Ого. Там мамины песни в его обработке. Это действительно шикарный подарок, но вряд ли он меня сильно удивит, с каждым моим вновь открытым воспоминанием я осознаю, что свою маму я совершенно не знала, да и хочу ли узнать теперь? Не все двери хочется открывать, но я все же поблагодарила Немета:

– Спасибо, Адриан.

– Если вдруг у тебя с этим мрачным типом что-то не заладится, напиши мне. Я не только делаю крутые каверы с привычными вещами, но и умею доводить до взрывного крещендо любой трек, – он подмигнул мне, а я прижимала диск к груди, пытаясь понять, мне показалось сейчас, или под словом крещендо Немет подразумевал явно не увеличение силы звука, а что-то совсем другое?

***

Мои руки грел теплый картонный стаканчик с кофе, который мы купили на заправке. Я забралась на своё сидение с ногами и потонула в этом уютном моменте. Ночная дорога, терпкий бодрящий запах в салоне, Винсент. Мой Винсент. Он напряженно всматривался в даль и выглядел немного уставшим.

– Хочешь, подменю? – пошутила я, потому что мой опыт вождения ограничивался лишь одним, но ярким воспоминанием, когда я рулила сидя у папы на коленках.

– Ни за что! – отрезал Винсент и крепче вцепился в баранку.

– Да ладно. Дороги пустые, а я быстро учусь. Ну же, Винсент. Я очень хочу попробовать!

– Пробовала уже, – недовольно бросил он. – Этому фургончику и недели не было, как мы съехали в овраг. Ответственно заявляю, курочка, вождение это не твоё!

О как! Прямо в овраг? Убрала кофе в подстаканник и прижала к вискам указательные пальцы. Зажмурилась и начала громко пыхтеть, прерываясь на мычание.

– Ты чего делаешь-то? – рассмеялся Винс.