Моря нашей Родины - Карелин Дмитрий Борисович

окошка или у сальной коптилки, наиболее опытные из них,

познавшие искусство грамоты, выписывали буквы с

замысловатыми росчерками. Строчка за строчкой лепились они на толстой

бумаге, и постепенно создавались тетради записей. Там

описывались расстояния между приметными пунктами, румбы

компаса, которых надо держаться, сведения о глубинах, о заходах на

якорные стоянки. Эти тетради хранились в семье как

величайшее сокровище. Да и верно, — в тот период, когда не

издавалось лоций типографским способом, эти тетради, хранящие

морскую мудрость нескольких поколений поморов, были

сокровищем. От деда они переходили к отцу, от отца к сыну и всё

время обрастали новыми подробностями, которые лоцманами

держались в секрете от других людей.

Они назывались так: «Расписание мореходства», и это

заглавие пояснялось следующими словами:

«Сие мореходное описание составлено вернейшим порядком,

по которому мореплаватели находят, то есть узнают все

опасные места и через то сберегают жизнь свою».

Русские поморы Мурмана и Белого моря обладали

богатейшим опытом плавания среди льдов. И не удивительно, что

именно из них выходили лучшие мореплаватели, открывшие

пути к Новой Земле и на восток от нее.

Географические сведения о Новой Земле, о реке Оби

имелись у новгородцев и поморов очень давно, — с конца XI и

начала XII века. Значит, им были знакомы и морские пути в эти

далекие места.

В результате первых успешных плаваний в дальнейшем

возникли важнейшие задачи, над решением которых моряки и

исследователи разных стран бились в течение нескольких сот лет.

Эти задачи были следующие: открытие и освоение

северо-восточного прохода, открытие и освоение северо-западного прохо-

да, составление географической карты океана, изучение

центральных районов Северного Ледовитого океана. В решении

этих огромных по научному, экономическому и политическому

значению задач наиболее крупных успехов добились русские

исследователи.

В XVI и XVII веках лодьи русских поморов и торговых

людей часто ходили из Белого моря и Печоры к устьям Оби и

Енисея. Есть сведения о том, что они ходили туда еще раньше,

чем в сибирские просторы за Урал проникла дружина Ермака.

Возможно, что некоторые смельчаки проникали далеко в

«Студеное море». Следы таких смелых путешествий, относящихся

к началу XVII века, обнаружены даже у северной оконечности

Таймырского полуострова. Они говорят о том, что мимо мыса

Челюскина — крайней северной точки европейско-азиатского

материка и вообще материковой суши — русское судно прошло

около 1620 года.

Далекие путешествия совершались также из устьев других

рек Сибири: Хатанги, Лены, Индигирки, Колымы. В этих

путешествиях отличились казаки: Елисей Буза, Иван Ребров,

Михаил Стадухин, Федор Чюрка, Тимофей Булдаков и многие

другие. В 1648 году, на пути к Тихому океану, проплыли на восток

от Колымы вдоль Чукотского берега промышленник Федот

Попов и казак Семен Дежнев с товарищами. Во время этого

плавания был обойден последний из неизвестных участков морского

берега и открыт пролив между Азией и Америкой.

К сожалению, далеко не все эти путешествия и открытия

стали достоянием науки того времени. Участники далеко не

всегда описывали их. Крупицы сведений об этих плаваниях

историки разыскивают в различных архивах среди торговых

донесений, сводок о сборе налогов и челобитных с просьбами

«служилых людей».

О некоторых из них стало известно лишь во время Великой

Северной экспедиции, когда ученые, принимавшие в ней

участие, добрались до пыльных архивов канцелярий некоторых

сибирских городов.

В XVI и XVII веках общего представления о берегах океана

не было, но многие отдельные участки его хорошо были извест-

ны мореплавателям и даже изображались на чертежах. В

начале XVIII века правительством были задуманы работы с

целью более точной съемки побережья морей России.

Масштабы экспедиции были громадны. В ней участвовало

тринадцать морских судов и ряд мелких, вспомогательных.

Личный состав ее насчитывал около шестисот нижних чинов и

офицеров. В летописях истории она сохранилась под названием

Великой Северной экспедиции. Она действовала в течение

одиннадцати лет.

Доставка людей, продовольствия и снаряжения к месту

базирования отрядов была сопряжена с большими затруднениями

и совершалась на многие тысячи километров гужезым

транспортом и пешим порядком. Суда строились на реках. Весной

они спускались к устью и выходили в море для работ.

В те годы, когда работала Великая Северная экспедиция,

зимы были особенно холодные, с трескучими морозами; а летом

тяжелые льды долго сохранялись у берегов, не пуская суда

в море. Даже участок берега между Архангельском и устьем

Оби оказался труднодоступным. Отряду, возглавлявшемуся

С. Муравьевым и М. Павловым, а затем С. Малыгиным,

пришлось несколько раз возвращаться из Карского моря, не

доходя из-за льдов до цели. Но моряки не сдавались. И через

четыре года их усилия увенчались успехом, — они обогнули

полуостров Ямал и прошли в устье Оби.

Д. Овцын снимал участок между Обью и Енисеем на дуб-

бель-шлюпке «Тобол». В 1734 году ему удалось пройти в

Обской губе до широты 70°4'; в следующем году из-за болезней

экипажа поход был неудачен; в 1736 году «Тобол» достиг

широты 72°34', где был остановлен тяжелым льдом. В 1737 году

Д. Овцыну удалось выйти в море, обогнуть мыс Мате-Сале и

войти в Енисейский залив. Таким образом, на съемку этого

участка потребовалось тоже четыре года.

Несравненно труднее оказались условия на участке

Таймырского полуострова и северной оконечности его, являющейся

самой северной точкой материковой суши на нашей планете.

История открытия мыса Челюскина богата яркими

эпизодами человеческого бесстрашия, мужества и настойчивости

в борьбе с суровой арктической природой. Завершение описи,

предпринимавшейся двумя отрядами с разных сторон

Таймырского полуострова, удалось штурману С. Челюскину лишь через

семь лет после первых попыток.

Со стороны Енисея Таймырский полуостров начали

описывать в 1738 году штурманы Ф. Минин и Стерлегов. Первые два

года они работали в устье Енисея. В конце зимы 1740 года

Стерлегов на собаках по берегу достиг на широте 75°20/ мыса,

названного впоследствии его именем, а летом Минин на боте

дошел до широты 75° 15'. Дальше его не пустили льды.

С восточной стороны на штурм Таймырского полуострова

направлялся отряд лейтенанта В. Прончищева. В состав его

входил и штурман С. Челюскин.

В 1735 году дуббель-шлюпка этого отряда «Якутск»

прошла из Лены в устье реки Оленека, где встала на зимовку.

В следующем году, борясь со льдами, она дошла до Хатанг-

ского залива и совершила рекордное плавание на север до

широты 77°29'. Из-за ледовых сжатий и начавшегося

замерзания моря экспедиция была вынуждена повернуть назад к Оле-

неку. На обратном пути скончался начальник отряда Прончи-

щев, а вскоре умерла и его жена Мария Прончищева,

сопровождавшая мужа в тяжелой экспедиции.

Лейтенант Харитон Лаптев, продолжавший работы отряда,

в 1739 году предпринял новое путешествие на север. С

большими затруднениями он достиг мыса Фаддея (широта 76°47'),

за которым лежал сплошной лед. Моряки сошли на берег и

с высокого места осмотрели ледяной покров, — нет ли где