Терской фронт (СИ) - Борис Громов

— Что, парни, прямо сейчас пойдете, или подождете часок, пока стемнеет?

— Знаешь Сергей, да мы, собственно, у тебя помощи попросить хотели, — отвечаю я.

— Что нужно? — интересуется он.

— Ты вот что скажи: вы как, вообще патрулирование вдоль периметра проводите?

— Разумеется.

— Часто?

— Три-четыре раза за день.

— В одно и то же время?

— За идиотов нас не держи, наемник! — ухмыляется он. — Конечно же нет, на кой ляд нам так подставляться?!

— Вот это хорошо, — продолжаю развивать свою мысль я. — Тут, понимаешь, какое дело. Если мы все время будем через ворота туда-сюда шастать, то можем и примелькаться. А оно нам никуда не впилось, понимаешь? Вот я и подумал: а что если ты во время патрулирования где-нибудь в укромном местечке притормозишь и нас быстренько скинешь, а потом, по моему сигналу, через пару дней там же и подберешь?

— А что, — почесав в затылке соглашается Сергей. — Мысль толковая. Можно даже и не останавливаться, просто скорость сбросить, а вы соскочите. В потемках, да издалека, даже если кто наблюдать будет, и то, скорее всего, не заметит.

— Или так, — одобрительно киваю я.

— Ну, значит, так и порешили. Забирайтесь в «буханку», минут через десять выдвигаемся.

Из машины, того самого УАЗа-«буханки» с большим самодельным люком для пулеметчика в крыше, мы вывалились на ходу неподалеку от густо заросших кустарником развалин Цоцин-Юрта. Микроавтобус и пылившая по проселку метрах в тридцати перед ним инкассаторская «Нива», прибавили скорости и укатили дальше вдоль периметра, а мы с Толей короткими перебежками добрались до руин ближайшего дома и укрылись среди выкрошившихся кирпичных стен и рухнувших стропил крыши. В свете последних лучей уходящего за горы солнца я раскрасил «Туманом» сначала напарника, а потом и себя, а когда солнце окончательно зашло, повел Курсанта в сторону Герменчука. Один раз я тут уже гулял, дорогу знаю, так чего ж велосипед изобретать? По уже проложенному маршруту можно дойти до Серженя, а там просто еще выше в горы поднимемся и по ним на Ца-Ведено вдоль хребта выйдем.

Бог на свете все-таки есть, и он точно на нашей стороне! Ночь выдалась — будто на заказ: идеально круглая, сияющая, словно галогеновый фонарь Луна заливала ярким, но каким-то мертвым светом окрестности. Тени — резкие и бездонные, словно их черной тушью нарисовали. Слышал или читал когда-то такой эпитет — «волчье солнышко». Очень точно сказано. Как раз про такую луну. Если бы такая луна светила в ту ночь, когда мы с Толей вырезали блок-пост у моста, я бы никогда не решился на нападение. Это было бы все равно, что посреди бела дня в атаку идти. Но мы с Толей сегодня ни на кого нападать не собираемся. А вот по развалинам при таком освещении пробираться — одно удовольствие. Нет, конечно, об осторожности забывать и внаглую маршировать по дороге или обочине не стоит, но зато и ногу поломать, в какую-нибудь яму провалившись или о груду кирпичей запнувшись, тоже риска нет. Так и крадемся с напарником, скрытые густой тенью, и быстро перебегая освещенные участки. До Сержень-Юрта добирались всего на час дольше, чем я в прошлый раз, а ведь тогда день на дворе был! На южной окраине Серженя я объявил почти часовой привал — передохнуть перед восхождением не помешает, и, резко взяв вправо, не спеша потопали в гору: хребет хоть и невысокий, метров триста, но зато весьма крутой. Идти сразу стало куда труднее. Кроны деревьев, с сильно пожелтевшей и покрасневшей, но так и не облетевшей до конца листвой, закрыли от нас луну. В почти полной темноте даже по хорошо утоптанной тропинке ходить надо осторожно, а про крутой горный склон с торчащими из земли валунами и корнями деревьев и говорить нечего. Но, нам снова повезло, на хребет поднялись без происшествий, а уже почти на самом его гребне наткнулись на старую кабанью тропу, ведущую в нужном нам направлении. И даже несмотря на это, оставшиеся восемь-десять километров дались нам едва ли не тяжелее, чем весь предыдущий путь. Приметный, с двумя минаретами силуэт мечети, стоящей на северной окраине Ца-Ведено, я разглядел уже в серой утренней хмари, сквозь густые клубы сползающего с хребта в ущелье тумана.

— Все, Толян, приехали, — шепчу я на ухо замершего по моему сигналу напарника. — Мечеть видишь?

Тот согласно кивает.

— Это Ца-Ведено и есть. Так что, раскатываем «лохматки», подновляем друг другу разводы на физиономиях, и начинаем себе толковые позиции искать, чтоб нам было видно все, а вот нас никто не видел.

Устроившую меня «лежку» отыскали примерно через час, когда над Эртен-Кортом уже зарозовело от первых лучей встающего солнца небо. Накрывшись «лешими» мы с напарником залегли в небольшой, заросшей чахлым кустарником, ложбинке между двух каменных россыпей почти на самом краю обрыва. Идеальной, конечно, позицию не назвать — возле того же моста было куда удобнее, а тут — и до позиций противника намного дальше, метров четыреста пятьдесят-пятьсот, и растущие чуть ниже по склону деревья немного обзор перекрывают. Но есть и положительные стороны: во-первых, обрыв, на котором мы с Толей залегли, метров на триста выше расположившегося в ущелье под нами Ца-Ведено, и если не все селение, то уж, по крайней мере, его северную половину мы видим почти как на ладони. Во-вторых, те самые деревья, что частично закрывают нам обзор, точно так же скрывают нашу позицию от глаз часовых. И, наконец, в-третьих, я сразу присмотрел от нашей позиции как минимум три пути отхода, так, чисто на всякий случай.

Расположились с максимально возможными в таких условиях удобствами… Хотя, какие уж тут удобства? Острый камень в брюхо не давит — и то счастье. Слегка перекусили и я, как более опытный и подготовленный, объявив для Толи «отбой», расчехлил бинокль, достал фотоаппарат, сразу отключив вспышку (еще не хватало ею на всю округу сверкануть, выдав позицию всем желающим) и приступил к наблюдению.

Вопреки убеждениям большинства, служба у разведчика, по большей части ни фига не захватывающая и не интересная. Нет, бывают, конечно, и короткие кровавые сшибки, когда группа неожиданно сталкивается с противником во время движения. Бывают и лихие отрывы от погони, когда разведчик, будто матерый заяц, петляя и запутывая след, уходит от своры «гончих»-преследователей. Бывают бесшабашные походы за «языками», когда разведчик похож уже не на зайца, а на какого-нибудь хищника кошачьей породы, бесшумно крадущегося в темноте, а потом наносящего один-единственный, но точный, выверенный до миллиметра удар, и, словно тень, растворяющегося со своей добычей в ночи. Бывают и засады, когда в один миг мирная, безмятежно шуршащая листьями на легком ветерке «зеленка» вдруг обрушивает на врага настоящий шквал огня и свинца. Да, все это бывает, но очень редко — либо когда без этого просто не обойтись, либо если группа совершила ошибку. Все остальное время разведчик, невидимый и неслышимый, лежит и смотрит, смотрит и запоминает. Такая у него работа, нудная, тяжелая и внешне совсем не героическая. А все остальное — это так, бесплатно прилагающийся к ней приятный бонус.

И вот уже почти четыре часа я «глядю внимательно — в оба глаза, слухаю внимательно — в оба уха». Общую схему оборонительных сооружений северной окраины селения я уже зарисовал, теперь прикидываю примерный численный состав гарнизона, маршруты патрулей, график смены караулов и общий морально-психологический настрой в банде. Пока результат неутешительный: это вам не кучка раззвиздяев на блок-посту у моста. Тут у ребят все серьезно: высокая, метра три, стена из дикого камня с бойницами для стрелков, пара огневых точек с ПК, в которых постоянно дежурят часовые. Справа от ворот, похожих на те, что были в Червленной или Петропавловской, но раза этак в три меньше, под арку едва-едва грузовик типа армейского «Урала» или «Камаза» втиснется — аккуратный капонир, сейчас, правда, пустующий. Судя по габаритам — под БМП или БТР, для танка явно маловат будет. За время наблюдения видел две смены караульных, каждые два часа, точно, хоть будильник по ним сверяй. На посту не спят, шмаль не курят и даже насваем не закидываются. Прямо не банда, а регулярное воинское подразделение. Да уж, вот если б я таких потревожить попытался — давно бы в яме гнил. Но, к счастью, у меня сейчас задача совершенно другая. В очередной раз бросив взгляд на циферблат своих «Командирских», расталкиваю Толю, вручаю ему бинокль и планшет с набросками и записями. Все, Курсант, теперь твоя очередь, а командир — баиньки, но ежели вдруг что экстренное, то буди не раздумывая. Ну, ЦэУ[99] отданы, теперь можно свернуться клубочком под «лохматкой» и слегка вздремнуть.

Ничего экстраординарного за время моего сна не приключилось. Уже вполне компетентный в вопросе Толя точно успел вычислить график и маршрут двух караульных групп, заметил в момент пересменки очень неплохо замаскированный снайперский «секрет», расположенный буквально на сто метров ниже нас и, к счастью, здорово левее. Еще вот такого соседства нам только и не хватало для полного счастья и душевного спокойствия. И то, и другое он аккуратно зарисовал на начатой мною схеме. Еще к КПП со стороны большого Ведено подъезжал какой-то тип, на автомобиле. Толя смог сфотографировать и самого типа, и его автотранспортное средство. Забрав у него фотоаппарат я решил взглянуть на гостя и его «стального коня» Машине место явно было на съемочной площадке очередной части «Безумного Макса» — кустарный, и явно кое-как сляпанный на базе «Жигулей»-«классики» двухместный багги, серьезный человек на такой рухляди точно ездить не будет. Да и внешность приезжавшего была достаточно красноречива — нет никто, звать никак. Но, сам факт наличия у него хоть и убогого, но все ж таки автотранспорта и то, что обращались с ним местные довольно уважительно, говорил об одном: хоть и «шестерка», но на серьезных людей мечущаяся. Скорее всего — посыльный, причем со срочным донесением, обычное мог бы и конный привезти. Эх, вот бы заглянуть в ту сумку, которую он, по словам Толи, здешнему командиру, или какому-то начальнику передал. Кстати, сам момент передачи Курсант тоже заснять умудрился. Качество, правда, никакое, на такой дистанции уже никакой зум не спасает, но кое-что разглядеть можно.