Новый Мир ( № 9 2013) - Новый Мир Новый Мир

Но только ли герою Кантора принадлежит мысль о кровавой сущности современных западных демократий?

Линия романа, посвященная советской истории и войне, куда менее удачна, чем линия Ханфштангеля. В заслугу Кантору часто ставится то, что он разбивает штампы, усвоенные нашей интеллигенцией. Мне показалось иное: Кантор сначала приписывает ненавистным либералам примитивный «рабочий список убеждений»: «Революция — зло, Сталин — тиран, социализм — тупик» и сам же начинает доказывать, что список мелковат.

Вот Федор Раскольников, который некогда входил в иконостас антисталинистов: автор темпераментного письма 1939 года, обличающего Сталина в том, что интересы его личной диктатуры вступают в конфликт с интересами народа, в развязывании репрессий и организации голода. Кантор скажет, что Раскольников был казнокрад и мерзавец, что это он довел кронштадтских рабочих до исступления своим роскошным образом жизни.

Вот Тухачевский, которого, согласно тому же канторовскому «списку убеждений» либералы должны чтить: как же, жертва сталинских репрессий. И тут Кантор открывает глаза: репрессированный Тухачевский не такой уж великий полководец, а палач тамбовского восстания. К тому же поклонник Гитлера. И Сталин имел реальные основания опасаться маршала, явно смотревшего в Наполеоны.

Подобные разоблачения были очень актуальны в начале горбачевской перестройки, когда у сторонников возвращения к мифическим «ленинским нормам руководства» было правило: если ты сказал что-то осуждающее Ленина — ты оправдываешь Сталина, если ты сказал, что Каменев и Зиновьев — коммунистические вельможи, сами повинные в красном терроре — ты оправдываешь репрессии 1937 года. Сейчас подобные аргументы вышли из моды, про Тамбовское восстание и про то, как Тухачевский выкуривал крестьян газом, написал не только Солженицын — этому посвящены горы литературы, а предположением, что заговор военных против Сталина мог быть, уже никого не удивишь. Да и странно, если б его не было. Как могли люди, считающие себя образованнее и умнее, терпеть самодурство восточного деспота на русском троне и жить в постоянном страхе ареста? Вон нацистская верхушка решила избавиться от Гитлера. Неужели в советской верхушке не нашлось никого, кто мог решиться на устранение Сталина?

Высказывать подобные предположения — никакая не интеллектуальная доблесть, это одна из исторических гипотез. Видеть же в трезвом взгляде на политические сталинские процессы пропаганду сталинизма могут только герои самого Кантора, которых он намеренно снабдил мозгом с единственной извилиной. В реальной жизни подобные особи почти повсеместно вымерли.

Что касается самой войны — то ее изображение лежит в русле советской военной традиции. Вон и Виктор Топоров, горячий поклонник романа, заметил, что роман Кантора возвращает нас «на новом историческом этапе к монументальным художественным полотнам Константина Симонова и Василия Гроссмана, а также в какой-то мере Алексея Толстого». Я не уверена, что это для Кантора звучит как комплимент.

Еще Топоров поставил в заслугу Кантору, что он отвергает «черно-белый взгляд на историю». Очень хорошо: кто ж за черно-белый взгляд? Но тогда вопрос: почему новейшую историю Кантор видит только в черно-белом свете?

Для толпы, выгруженной из автобусов, чтобы участвовать в пропутинском митинге, Кантор находит слова сочувствия и сострадания. Как же — простой народ. Назвать этих людей анчоусами — непростительный снобизм. Но назвать сотню тысяч людей, вышедших на Болотную, ворами и прислужниками воров — это нормально. Сказать, что этих людей «сплотила сегодня не жажда равенства, но осознанное требование неравенства...» — это тоже нормально.

Но что-то мне не помнится ни одного лозунга на Болотной, требующего неравенства. А вот лозунги в защиту свободы — были. И неужели чувство собственного достоинства, которое вывело многих людей на площадь, нежелание быть пешкой, которой манипулируют — это такое постыдное чувство? Оно заслуживает насмешки? А те, кто кричат по команде дирижера «Труд, мир, Путин» — заслуживают всяческого сочувствия, они ведь за равенство.

В конце романа Соломон Рихтер, мало действующий, но несомненно самый любимый, идеальный герой автора, попав в лагерь по доносу друга, пишет ему мужественное письмо. Среди прочего там есть гимн в защиту равенства, там, наконец, обосновывается название романа: Соломон Рихтер сколько достанет сил готов защищать равенство и строить мир равных. Он знает, что это опасный путь, но хочет видеть перед собой «красный свет опасности и идти на красный свет».

Парадокс в том, что Соломон Рихтер находится в лагере, где и переживает состояние равенства с другими. Его не смущает, что провозглашаемое им равенство слишком похоже на шигалевщину, придуманную Достоевским: равенство в рабстве. Его не смущает, что критики коммунизма говорят о возможности равенства лишь в нищете.

Для Кантора дихотомия ХХ века — это идея равенства, противостоящая идее иерархии. Коммунизм не осуществил идею равенства и справедливости, но он ее провозгласил. Поэтому у него ничего не может быть общего с фашизмом, отстаивающим идею иерархии. Зато фашизм и демократию объединяет наличие иерархии.

Но это ложная дихотомия. Идеям справедливости и равенства противостоят вовсе не идеи неравенства и несправедливости. Их никто и никогда не выдвигал как принцип общественного строительства (это навет Кантора, что митингующих вывело на Болотную площадь требование неравенства). Позитивной идее равенства и справедливости противостоит другая позитивная идея: свободы. Но этой дихотомии Кантор видеть не хочет.

[1] <http://www.kommersant.ru/doc/660292/print> .

[2] Латынина А. «Я пишу картины, которые взорвут общество». — «Новый мир», 2006, № 12.

[3] Кантор Максим. Красный свет. М., «АСТ», 2013.

[4] <http://izvestia.ru/news/548409> .

[5] Мартын Ганин. Не очень красный свет <http://www.colta.ru/docs/22015> .

[6] <http://www.natsbest.ru/Tolstov13_kantor.html> .

[7] «Литературная Россия», 2013, № 23, 7 июня.

[8] «Российская газета», 2013, 23 апреля <http://www.rg.ru/2013/04/22/posizia-site.html> .

[9] <http://www.socrat-online.ru/page/no-title-1> .

Буратино русской поэзии

Юрьев Олег Александрович родился в Ленинграде в 1959 году

Юрьев Олег Александрович родился в Ленинграде в 1959 году. Закончил Ленинградский финансово-экономический институт. C 1991 года — в Германии (Франкфурт-на-Майне). Автор книг драматургии, прозы, нескольких сборников стихов, многих публикаций в периодике; значительная часть произведений издана (а пьес — поставлена) также по-немецки. В начале 1990-х — один из ведущих авторов литературной программы «Поверх барьеров» (Радио Свобода). Один из основателей литературной группы «Камера хранения» (1985), куратор одноименного интернет-проекта. Лауреат Премии имени Хильды Домин (2010), присуждаемой в Германии писателям-эмигрантам, и премии журнала «Звезда» (2012).

1. Немного о Нельдихене, 1891 г. р., русском, из интеллигентов

Свершилось! Дожили, не иначе, до морковкина заговенья : Главдурак русской поэзии снова с нами! Не зря, видно, Сергей Евгеньевич Н е льдихен (1891 — 1942), русский, из интеллигентов, до революции — студент, хаживал, говорят, с этой, я бы сказал грубо, морквой в нагрудном кармане пиджака на заседания петроградского литобъединения «Звучащая раковина»! А не домой и не на суп , как удачно выразился Главпоэт советской эпохи .

Итак, московское издательство «ОГИ» выпустило толстенный том [1] , содержащий, помимо собственных литературных и административных, так сказать, сочинений Нельдихена (автобиографии, анкеты, отрывки из писем...), множество секундарных материалов — цитат, упоминаний, воспоминаний, отзывов и т. п. Речь идет об утвердившемся в этом издательстве формате своего рода базовой библиотеки в одном томе, позволяющей получить под одной обложкой и текст и контекст. Идеальным изданием этого типа было «Всё» Введенского, подготовленное Анной Герасимовой [2] . Нельдихен — туда же, на ту же полку. Разумеется, я не сравниваю литературного значения Нельдихена со значением Введенского или Вагинова (выпущенного там же и тем же способом) [3] ; Нельдихен интересен, поучителен, забавен, Нельдихен, несомненно, исторически важен, у него, несомненно, есть хорошие и даже очень хорошие стихи. Введенский и Вагинов — великие русские поэты.