Сама невинность - Бертрис Смолл

Как она станет жить, когда его не будет здесь, рядом? Когда не с кем делить дневные заботы?

Она бы сказала ему о своих чувствах, но боялась смутить его глупыми откровениями. Он старше ее, мудрее и посчитает жену дурочкой, а ей страшно подумать, что случится, если его уважение к ней сменится снисходительной жалостью. Ранульф — человек, умудренный жизнью, воспитывался при дворе, и, хоть не слишком богат и знатен, даже герцог Генрих признал его достоинства и выбрал его для выполнения важной миссии. Ранульфа, вне всякого сомнения, смутят и расстроят ее признания. Лучше уж молчать. Муж добр к ней, чего еще желать?!

Настал июль, и пришло время отправляться в Нормандию. Ранульф с тяжелым сердцем готовился в путь. Хотя Эшлин пока не подвергался набегам, слухи о бесчинствах валлийцев ширились. Крепостной, посланный в монастырь с корзинами слив, подарком Симона крестным матушкам, вернулся с известием, что с ближайшего монастырского луга была угнана небольшая отара овец. Это случилось ночью, что казалось всем еще более пугающим. Добрые монахини, встав утром, обнаружили потерю, только когда их внимание привлекло воронье, слетевшееся на останки безжалостно убитой пастушеской собаки.

— Держи одну створку ворот закрытой даже днем, — наказывал жене Ранульф. — Если нагрянут валлийцы, крепостные могут добежать с полей в укрытие, но помни, что ворота должны быть заперты до того, как разбойники подберутся к подъемному мосту. Если успеете, поднимите его на случай нападения. Это затруднит врагу доступ к дому. Однако при штурме стены можно проломить. Я считаю, они все же чересчур низки, но не верю, что валлийцы способны собрать достаточно большое войско. Если примете все возможные меры предосторожности, вам ничто не грозит. Никогда не забывай об опасности, малышка.

— А если наших людей застигнут на открытой местности? — встревожилась Эльф.

— В таком случае им придется спасаться самим, и помоги беднягам Бог! — вздохнул Ранульф. — Безопасность всего Эшлина зависит от твоих решений, малышка. Командовать людьми будет Фулк, но ты здесь хозяйка, и твое слово закон.

— Не хочу казаться капризным ребенком, но такая ответственность тяготит меня.

— Если меня убьют в бою, тебе придется сохранить поместье для Симона, Элинор, как в свое время сделала твоя мать. Мне говорили, что она была доброй и нежной женщиной, но у нее хватило сил бороться за наследство сына в отличие от моей матери, позволившей ее второму мужу украсть мои земли.

Он ободряюще обнял ее за плечи, и Эльф вдруг ощутила, как перетекает в нее его отвага.

— Прости мое нытье, — тихо вымолвила она. — Я исполню свой долг.

— Знаю, — отозвался Ранульф. — Пусть стража день и ночь охраняет стены. Передай пастухам, что, если нагрянут валлийцы, они должны взять собак и скрыться в зарослях. Пастухи бессильны перед вооруженными разбойниками и не смогут помешать угону овец. Скот можно купить. Жизнь ничем не восполнишь. Мне нужны верные люди.

— Ты пришлешь гонца с известием о возращении?

— Вряд ли, поскольку миссия моя секретная. Однако попытаюсь, малышка. Как только услышишь о смерти короля Стефана, знай, что я на пути домой, — объяснил Ранульф. — Тогда королева вместе с сыном приедут в Англию.

Эльф собрала вещи мужа, которые и нагрузила на мула. Две нарядные туники и две повседневные. Она сама сшила несколько камиз из тонкого полотна, уложила шоссы, нижние туники, красивое сюрко, чтобы носить поверх кольчуги при дворе, дорогой пояс, украшенный гранатами и жемчугами, и пару подбитых мехом перчаток, а также легкий шерстяной плащ, опушенный рысью.

— Уж не знаю, хватит ли этого, — волновалась она.

— Наверняка, — рассмеялся Ранульф. — Ведь я всего-навсего простой рыцарь, и мне ни к чему привлекать излишнее внимание, малышка. Я должен выглядеть простым английским воробушком среди ярких павлинов-придворных. Кроме того, мул понесет еще и доспехи. Меня могут пригласить участвовать в турнире.

Эльф побледнела.

— А что, если тебя ранят?! — охнула она. — И кто будет стирать твою одежду, если тебе придется пробыть в Нормандии больше месяца?! Герцог Генрих подумал об этом, когда давал тебе поручение? Нет! Конечно, нет! Привык командовать, не заботясь о безопасности и благоденствии подданных!

Ранульф восхищенно покачал головой. Он в жизни не видел Элинор в таком бешенстве!

— Стирать одежду — обязанность оруженосца, — пояснил он и шутливо добавил:

— Пэкс пообещал заботиться обо мне не хуже жены.

Эльф презрительно фыркнула.

Солнце только взошло, мул уже был навьючен. Пэкс в сотый раз поблагодарил дядю за то, что порекомендовал его на должность оруженосца, поцеловал свою гордую мать и вскочил на коня. Ранульф невольно улыбнулся, видя волнение молодого человека. Он знал, что Пэкс никогда не выезжал раньше из Эшлина и с нетерпением ожидает великих приключений.

Эльф изо всех сил сдерживала слезы. Она не станет ныть, не выкажет слабости!.. В конце концов, Ранульф не на войну идет!

— Я буду молиться за твое благополучное и скорое возвращение, господин мой, — тихо обронила она, — и за то, чтобы никакие опасности тебя не коснулись.

— Чем раньше я уеду, тем быстрее вернусь, малышка, — пообещал он и, сжав жену в объятиях, нежно расцеловал.

— Береги Симона и Эшлин, жена, — наказал он на прощание.

— Обязательно, Ранульф, — поклялась она. Не мелькнуло ли в его взгляде что-то новое? Последнее время она заподозрила, что, вероятно, любовь — не столь уж незнакомое для него чувство. Если бы только она могла свободно открыть душу!

Эльф неотрывно следила за мужем, уже успевшим сесть на боевого коня. Он нагнулся и, подняв ее, поцеловал в последний раз. Эльф задохнулась от счастья.

— Прощай, малышка, — прошептал он, ставя ее на землю. Черт побери, ее ответный взгляд более чем красноречив! Неужели это возможно? Неужели она отвечает на его чувства? Смеет ли он надеяться?

Ранульф вздохнул и пустил лошадь шагом. Откровенный разговор подождет до его возвращения, Кроме того, он должен быть твердо уверен в том, какое место занимает в ее жизни. Если она любит его, он желает услышать это из ее уст. Ему нужна не жалость, а любовь Элинор.

Эльф смотрела вслед мужу и его оруженосцу, пока они не исчезли вдали, и, печально покачав головой, вернулась к своим повседневным обязанностям. Необходимо немедленно поговорить с Фулком, Джоном и Седриком. В следующем месяце начнется жатва, поля нужно вспахать и засадить озимыми. И если все хотят получить новую зимнюю одежду, пора стричь овец, ткать сукно, а все излишки шерсти продать на летней ярмарке. Так что дел по горло!

А тем временем на опушке леса, граничившего с Эшлином, скрывался за кустом Мэрии Ап-Оуэн. Он не доверил своим людям разведать обстановку в небольшом поместье, предназначенном стать целью следующего набега. Он всегда шел сам на такие опасные дела, и в этом крылся секрет его удачливости.