И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская

– Куда это ты? – услышала Мара голос за спиной и, развернувшись, видела одного из дружков Гриера.

– Не спеши так! – медленно приближаясь, молвил он. – Нашему атаману наверняка захочется попрощаться с тобой прежде, чем ты нас покинешь. А пока его нет, я думаю, мы с тобой найдём способ скоротать время… И ты, понятно, будешь умной девочкой, и он не прознает ни о чём.

Он набросился на Мару, и та забилась в его цепких руках, как беспомощная птица в силках. Однако, даже не смотря на его превосходство, принцесса не сдалась. Она вонзила ногти в его щеку.

Разбойник взвыл и ударил её наотмашь по лицу. Мара упала на лежанку, в глазах потемнело, а голова загудела как колокол. Она почувствовала что-то твёрдое, кольнувшее в рёбра, и надежда на спасение осветила её душу.

Лиходей схватил её за волосы, рывком перевернул на спину и нагнулся над казавшейся беспомощной жертвой, но в это время вырванный из ножен клинок Далейна вонзился в его бок!

Оттолкнув скорчившегося от боли прихвостня Гриера, девушка бросилась  в угол комнаты. Там висел лук и колчан (теперь Налана уже не прятала от пленницы оружия).  Мара натянула тетиву.

Рана, нанесённая женской рукой, оказалась не очень серьёзной. Разбойник, пошатываясь, выпрямился, отбросил прочь окровавленный кинжал.

– Ну, дрянь, за это ты поплатишься! – прошипел он, зажимая рукой рану. – А ну брось эту штуку! Не то тебя по кускам будут собирать, прежде чем похоронить. Гриер, думаю, меня извинит, если я с тебя живьём шкуру спущу, он поймёт… Иди сюда, дрянь!

Он вынул клинок из ножен и шагнул вперёд. Мара подняла лук выше.

– Убирайся отсюда! – прохрипела принцесса, едва разлепив  разбитые губы. Голос её дрожал. – Убирайся!

– Ладно, ладно… – успокаивающе сказал разбойник, осознав, что с ней шутки плохи. – Пусть атаман сам с тобой разбирается.

Мара вжалась в угол у двери, целясь в него, застывшего в противоположном углу комнаты, а между ними на скамье плакал Киралейн, чувствуя, что происходит нечто плохое.

– Я уйду… – промолвил «гриерец», медленно двигаясь к выходу, под прицелом жала её стрелы.

Внезапно он сорвался  с места и молнией бросился к ребёнку с возгласом:

– Только прежде сверну шею твоему крысёнышу!

В тот же миг он рухнул замертво, ибо выпущенная Марой стрела настигла его, пронзив сердце.

Мара Джалина опустила лук и, прижавшись спиной к стене, сдавленно всхлипнула. В дверях стояла изумлённая увиденным Налана.

Войдя, она ободряюще обняла девушку и тихо сказала:

– Теперь тебе точно надо бежать. Бери Киралейна! Я помогу его привязать. Твоя лошадь уже ждёт тебя.

Женщины укрепили мальчика на груди матери, и он снова повис как рюкзачок, поглядывая по сторонам и всё ещё всхлипывая.

– А как же ты? – Эрсель заглянула в тёмные глаза Наланы.

– Он не посмеет меня тронуть. Я всё равно, что мать для всех бродяг этой беспутной стаи. Если он хочет быть их атаманом, он не посмеет тронуть старую Налану. Я не боюсь Гриера. Езжай, моя девочка!

Потом они обнялись со слезами и распрощались. Мара Джалина вскочила на нетерпеливо переступавшую с ноги на ногу Майрану. И эльфийская кобылица, почуяв свободу, унеслась прочь.

Майрана скакала без устали, легко выбирая дорогу сама. Мара видела, что она несётся к Ласне, если только девушка правильно запомнила напутствие Наланы. Западная лошадка вполне могла знать эти земли, или она подобно эльфам обладала особым природным чутьем. Вскоре Майрана отыскала какую-то еле различимую тропу и добавила скорость.

Впереди на дороге возникли двое рослых мужчин, в тёмных шкурах и с тёмными лицами. Подъехав ближе, Мара увидела, что лица их расписаны цветными узорами. В руках чужаки сжимали по топору и явно намеревались остановить несущуюся на них лошадь. На скаку Эрсель выхватила лук из-за спины и дикари не смогли избежать двух её метких стрел. Проезжая мимо их тел, Мара тихо сказала Киралейну:

– Вот твоя мать и стала убийцей, сынок! Стоило только начать, и вот уже не одну жизнь я оборвала.

Золотистая кобыла фыркнула и поскакала ещё быстрее.

– Давай, давай, Майрана! – шептала Мара Джалина, подгоняя эльфийскую лошадку. – Скачи, что есть сил! Теперь лишь от тебя зависит спастись нам или погибнуть.

И лишь когда лес стал редеть, и Мара с облегчением увидела мощные крепостные стены Ласны, лошадь слегка сбавила шаг, чувствуя, что опасность миновала.

***

Мара без труда обосновалась в Ласне. Она нашла себе жильё и работу. Стала помогать местной портнихе. Чтобы не оставлять Киралейна одного, брала работу на дом, или сына в мастерскую. Майрану она отпустила обратно в Дриман, как и обещала Джастину. Тем более что ей не терпелось умчаться прочь из города.

В Ласне Мара прожила около месяца. Город был огромен (больше Галиорта), но во многом напоминал Золотой Город.

Здесь собирался весь «цвет» Западных земель, вся знать, все богачи. И Маре было не по душе, как зажиточные горожане обращались с теми, кто беднее. Порой, обслуживая какую-нибудь капризную и наглую купеческую дочку, ей хотелось крикнуть ей в лицо:

– Да как ты смеешь так обращаться к законной королеве Лейндейла, наследнице Дома Ринай! – но Мара молчала, терпеливо снося оскорбления.

Наконец, она решила, что  с неё хватит, и ей следует держаться подальше от больших городов.  Собрав вещи, Мара вновь отправилась в путешествие, дальше, на север.

Так она постепенно кочевала из городка в городок, из поселения в поселение, стараясь нигде не задерживаться дольше, чем на полгода. Заклятье Элькит продолжало действовать, и память о ней стиралась так же быстро, как  её следы, смываемые дождями.

Годы полетели, как листья с осеннего дерева. Судьба была благосклонна к бывшей принцессе. Нельзя сказать, что она была очень счастлива, но беды и напасти на время оставили Мару. И она зажила тихо и мирно, любуясь, как стремительно растёт её сын, в котором всё ярче проявлялся волшебный эльфийский свет.

– Чтоб они провалились! Почему они не нападают? Чего ждут? – воскликнул Гермисей раздражённо, оглядывая бессчетные войска Каран Гелана, обложившие Остенград.

Это длилось уже неделю. Осаждавшие не предпринимали никаких действий по захвату крепости, кроме того, что в первый день к воротам подъехал посол и предложил сдаться без боя, пообещав за это пощадить жителей и короля. Ещё одним условием была выдача принцессы Вильсении. Получив отказ, посланец удалился, и всё стихло.

С тех пор стражники Остенграда