Цепной пес империи - Андрей Гудков

Промышленники развивали образование и науку. Они построили и полностью обеспечивали Райхенский политехнический институт и сейчас добивались для него статуса университета и привилегий, равных привилегиям старинных классических университетов, обучавших преимущественно детей аристократов.

— Добрый день, сударь Маэл, — вежливо поприветствовал меня Чарльз. — Вы пришли по поводу вашего дела или по поводу нашего общего дела?

— Добрый день. По поводу обоих дел.

— Хорошо, прошу в мой кабинет. Морис, принеси кофе и документы на поставку заказа Маэла Лебовского.

— Одну минуту, сэр.

Кабинет Чарльза был небольшим и сугубо деловым. Стол, немного мебели, почти никаких украшений, на книжной полке всего несколько справочников и карт.

— Ваш заказ почти полностью готов, осталась всего пара моментов. Требуется разрешение на продажу вам армейских пулеметов и армейских винтовок. И увы, но мы не смогли найти в законах ни одной лазейки, чтобы продать вам артиллерию, даже полевых калибров.

— Я разберусь с этим, — кивнул я. — Деньги уже переведены на счет. Что по поводу второй части заказа?

— Все оказалось проще, чем я ожидал. Никто из производителей оружия в Райхене не продавал его ни одному клиенту из Восточной области. Более того, за последний год вы первый частный клиент.

— Вот как. Вы в этом точно уверены?

— Разумеется, я не могу дать гарантии, что не было перепродажи оружия через несколько подставных лиц. Но никто не продавал оружие на восток по официальным или неофициальным каналам.

— Хорошо. Я вам верю. Надеюсь, вы убедили своих коллег не продавать оружие даже Восточной армии.

— Да, но вы должны понимать, что мы не можем не принять официальный заказ от руководства Восточной области.

— В этом случае просто известите меня о подробностях этого заказа. За отдельную плату.

— Договорились.

— С вами приятно иметь дело, Чарльз. Вы решили вопрос с Коллегией гильдий?

— Нет, но в Сенате непосредственно перед голосованием мы поставим им предельно жесткий ультиматум. Несмотря на кризис, мы в состоянии продавать продукцию по цене в два раза ниже ее себестоимости, а для них это будет смертельно. Если они откажутся проголосовать в нашу пользу, мы просто обанкротим членов Коллегии.

Я открыл свою сумку и достал из нее папку:

— Это материалы на некоторые гильдии и их членов. Используйте их с умом.

— Непременно. — Чарльз раскрыл папку и быстро пробежался по вложенным листам бумаги. — Незаконная добыча рарса?

— Да, достаточно тяжкое обвинение.

— Это точно. — Чарльз понимающе улыбнулся. — Теперь мне понятен смысл этого закона. Вы подстроили очень хорошую ловушку, ради этого мне не жаль потери моих собственных предприятий.

— Насколько я понимаю, вы готовите решающий удар по Коллегии гильдий?

— Пора положить конец нашей долгой вражде, как и самой Коллегии.

— Ясно. Я передаю вам эту папку с одной просьбой.

— Какой?

— Не уничтожайте гильдии полностью, они часть Райхена и его истории. Не нужно так легко избавляться от своего прошлого.

— А вы романтик, Маэл, — усмехнулся Левингстон. — Увы, но мы прагматики, и не в наших правилах щадить противника.

— Я знаю это. Но противник может стать верным вассалом, не так ли? Есть целый ряд отраслей, в которых ручное производство выгоднее машинного. Оставьте их гильдиям, и ваша вражда закончится.

— Не переживайте так на это счет, Маэл. Мы прагматичные люди и знаем, что мир лучше войны, а уничтоженную вещь не продашь. Мы и не собирались добиваться роспуска гильдий. Просто хотим, чтобы они не мешали нам.

На следующий день Ральф разбудил меня неприятным известием. Опустив привычные приветствия, он протянул мне утреннюю газету:

— Сэр, думаю, вам это надо узнать.

Нахмурившись, я взял из его рук газету и выругался. На первой полосе было написано: «Громкое убийство! Убит помощник главы городского совета Луций Кравий». Он не был особенно важным союзником, но все равно. Сам факт убийства говорил о многом.

— Вызови Мелиссу! — приказал я.

— Сэр, она сама пришла и ждет вас в гостиной.

Быстро одевшись, я спустился к ней. Она сидела на диване и пила свежесваренный кофе.

— Кто это сделал? — сразу спросил я.

— Мы ищем, но работали профессионалы. Ни следов, ни свидетелей нет.

— Мне не нужны доказательства для суда, мне нужно знать, кто это сделал.

— Да, сэр. Как только я что-нибудь узнаю, сразу же сообщу вам.

— Отправь людей следить за домом Левингстонов. Собирай всю информацию о наемных убийцах. Обо всем сразу сообщай мне.

— Да, сэр.

Не позавтракав, я отправился в Ассамблею. Там меня уже ждал Реджинальд Малькольм. Он знал обо всем и был мрачнее тучи. Убийство союзника означало, что любой из нас должен постоянно оглядываться.

— Кто это сделал? — без предисловий спросил он меня.

— Я это выясню, — пообещал я.

— Надеюсь, ты быстро с этим разберешься, — сухо ответил адмирал.

— У меня нет времени лично заниматься расследованием. Этим займутся мои люди.

— А чем займешься ты?

— Надо довести до конца дело с Советом волшебников. Последний шаг я должен сделать сам. Сегодня передаю все материалы в судебную комиссию Сената, а завтра — доклад в Ассамблее.

— Валерий примет тебя после обеда. — Поймав мой взгляд, он добавил: — Если ты не забыл, он председатель судебной комиссии.

Обсуждение в Ассамблее было жарким. Две с половиной тысячи человек, и у каждого свое мнение. Ладно, не у каждого, всего у тысячи. Остальные полторы просто слушают. Но от этого не легче. Итог подвело голосование: тысяча триста семьдесят человек за создание Палаты магии и тысяча восемьдесят шесть — против. Сорок четыре человека в голосовании не участвовали.

Это голосование ни о чем не говорило. Все будет решаться на втором голосовании и на третьем. При втором голосовании можно будет наложить вето. Во время третьего право вето не действует.

С Валерием я разговаривал спокойно, с вежливой улыбкой на лице. Он так же вежливо улыбался мне. Мы оба понимали, что стали врагами. Я заставил его прекратить свой бизнес, приносящий ему, по сведениям моих информаторов, около пятнадцати миллионов империалов в год. Учитывая, что с этих денег он не платил налогов, доход получался неплохим. Он мне этого не простит.

Но пока мы союзники и вынуждены не трогать друг друга. Но даже потом на людях мы будем учтиво беседовать и улыбаться при встрече. Таковы негласные правила. Даже для злейших врагов.