Ее Высочество - Гай Орловский

Мне она показалась слепленной из мокрой земли. Такие дети лепят с энтузиазмом, но первый же дождь разрушает красоту и вообще стирает до основания, однако эта, как понимаю, сложена из гранитных блоков, а это делает ее несокрушимой для таранов, катапульт и даже требушетов.

Понсоменер не оглядывается, я придержал коня, поджидая Рундельштотта.

– Выглядит так, – сказал я, – будто ей тысячи лет. Хотя не думаю, что архитектура здесь меняется с каждым сезоном…

Рундельштотт посмотрел на меня, перевел взгляд на крепость.

– Она в самом деле так выглядит, – согласился он.

– А на самом деле?

– Как сказать, – ответил он. – Конечно, от той, что построили древние, не осталось даже стен, но то был просто ремонт, так что это все та же крепость, хотя камни уже другие.

– Да и формы, – сказал я.

– Делая ремонт, – напомнил он, – всегда что-то меняют, добавляют. Вон те окошки для стрельбы из луков, а вон те – из арбалетов. А в старых летописях сказано, что арбалеты придуманы одним из великих Улучшателей всего шестьсот лет назад…

– Это же почти вчера, – сказал я с иронией.

Он кивнул.

– Да, мир меняется так стремительно. Проедем мимо? Наши кони еще не совсем выбились из сил.

– А мы? – спросил я. – Молодежь, сами знаете, какая пошла… Это вы все еще орел, а мы с Фицроем уже еле ноги тащим, хотя и в седлах. Принцесса и то измучилась сидеть в гнезде, это же такой труд непосильный…

Пока рассматривали крепость, подъехал Фицрой с закутанным в плащ ребенком, принцесса выглядывает из гнездышка румянощекая и блестящеглазая, вот уж кому такая поездка не в тягость.

– Если мы уже в Нижних Долинах, – сказал Фицрой авторитетно, – то самое время воспользоваться гостеприимством местных вельмож. А к ее величеству можно послать гонца, что, дескать, все в порядке, принцесса спасена!

Рундельштотт хотел было возразить, но я сказал веско:

– Фицрой, хотя сейчас и не может рассуждать здраво, но как бы случайно угадал. Нам есть смысл перевести дух, а то и отсидеться от погони. Пусть с этими поисковыми отрядами разбираются войска ее величества…

Рундельштотт посмотрел на меня с интересом.

– Ну-ну, а что хотел сказать?

– Едем мимо, – решил я, – пусть наши преследователи решат, что мы укрылись в этом замке!.. Можно даже следы оставить.

Фицрой поерзал в седле, придерживая одной рукой затихшее в одеяле существо.

– Не знаю, – сказал он в затруднении. – Юджин прав, мне рассуждается сегодня что-то не очень, хотя в остальное время я вообще-то мудр и проницателен.

– Мимо, – сказал я твердо. – Мимо и дальше. Глядя в будущее!

Из замка выметнулся на тонконогом коне одинокий всадник, понесся за нами, размахивая руками.

Я остановился, он подскакал ближе, воскликнул, живо размахивая руками:

– Глерды, ночь на дворе!.. Вот-вот луна поднимется!.. Вам лучше воспользоваться ночлегом у нас!

Я поинтересовался:

– А хозяева не против?

Он воскликнул:

– Да они рады всем проезжающим! Наш замок в стороне от больших дорог, бывает так скучно!

Фицрой смотрел на меня с надеждой, Рундельштотт и Понсоменер помалкивают, я подумал и сказал веско:

– Идя навстречу пожеланиям народа, мы принимаем ваше любезное предложение… если это не затруднит благородных и великодушных хозяев… Как зовут нашего великодушного хозяина?

– Герцог Жерардор, – ответил он с готовностью. – Его светлость герцог Анрин из рода Куренгелов.

Мне показалось, что это «из рода Куренгелов» он произнес с особой гордостью, но это и понятно, все от кого-то ведут род, чем и гордятся, а я скромно молчу, что мой род самый древний на свете: от первой умной обезьяны, а для людей другой конфессии, от второй попытки Адама.

Глава 14

Вокруг замка, как и положено, пусто на расстоянии выстрела из лука, только под глухой стеной замка слева огромный стог сена, хотя стена не совсем глухая: на высоте четвертого этажа виднеется узкая щель-бойница, через нее удобно отстреливаться из лука, но даже руку не просунуть, разве что ладонь.

Замок явно перестраивался много раз, я заметил это не столько по кладке, как по архитектуре, даже в застывшем обществе со временем вкусы меняются, и хотя нового ничего не происходит, но всяк отличит колонну дорического стиля от коринфского или ионического.

Меня провели по узкому коридору из восточного крыла в западное, но в центральную часть не заходили, однако даже в этом далеко не главном коридоре на стенах картины и гобелены, а когда вошли в зал, там в нишах скульптуры из белого мрамора, а полуколонны через равные промежутки поддерживают стены.

Коридор узкий, стены с обеих сторон завешаны коврами, дальше небольшой зал, не слишком пышный, а на далекой стороне дверь, размерами больше похожая на ворота, но из дорогих пород дерева, отделана серебром и золотом, на обеих половинках гербы королевства.

Перед нами распахнули обе половинки, что говорит о выказываемом уважении, тронный зал широк и роскошен, с контрфорсами, сводчатыми окнами, от двери к дальнему помосту для трона ведет красная дорожка, а в ее конце по краям двое стражей огромного роста.

На помосте трон с высокой спинкой, где вырезано изображение некого чудовища, тотем, наверное, сиденье трона застелено мягкой даже с виду шкурой.

Герцог, огромный и могучий, невероятно толстый и с отдышкой, как принц датский Гамлет, встретил нас широчайшей улыбкой.

– Как хорошо, – прогрохотал он, – не придется нам ужинать в одиночестве!.. Я, знаете ли, человек общительный. Когда дети выросли и уехали в свои поместья, так грустно и пусто в этом курятнике…

Я сказал почтительно:

– Ваша светлость, такому курятнику позавидуют и короли. Мы просто счастливы, что вы даете нам приют на ночь…

Он отмахнулся.

– Что на ночь! Оставайтесь, сколько вам угодно. Здесь места хватает для целой армии. Только зачем мне армия?.. Устраивайтесь с удобствами, я пришлю за вами слугу, когда начнут накрывать на стол.

Сбоку подошел человек в одежде управляющего, поклонился.

– Ваша светлость…

Герцог кивнул в нашу сторону.

– Покажи дорогим гостям их комнаты, а потом лично позовешь их к ужину!

Управитель снова поклонился.

– Будет сделано…

Он пошел впереди меня, держа в руке свечу, что постоянно гасла даже не от ветра, а от быстрого движения.

– Какие тупые, – сказал я с досадой. – Можно рукой прикрыть с той стороны, как парусом, можно сделать бумажный колпачок… Да, он непрозрачный, но если промаслить, то станет прозрачным, а язычок свечи не колыхнется, даже если побежишь…

Слуга поглядывал на меня настороженно, вряд ли даже понял, но Фицрой и Рундельштотт вроде бы сообразили, у обоих глаза полезли из орбит.

– Глерд Улучшатель, – проговорил Фицрой мечтательно, – как же, помню, ты же Улучшатель… Вот и сейчас улучшаешь мир!

Я горько скривился.

– Вот-вот, такой я Улучшатель. Мечтаю мир изменить, а придумываю то прялку, то колпачок на свечу…

Слуга остановился перед массивной дверью.

– Комнаты здесь одинаковые, но вам по рангу эта, как самая близкая к лестнице, вторая… гм… почтенному мастеру, третья глерду в шляпе с пером, четвертая вашему спутнику, что все время молчит, пятая мальчику… Впрочем, вы сами вольны занять какие вам удобнее.

Фицрой с небрежностью отмахнулся.

– Да какая разница, если комнаты одинаковые. Спасибо.

Слуга поклонился и ушел, бережно прикрывая ладонью огонек свечи.

Все мы зашли по моему жесту в первую же комнату, я сказал тихонько:

– Устраивайтесь и отдыхайте, а я выйду осмотреться. Знаете ли, совсем не лишне проверить, в самом ли деле мы гости.

Фицрой буркнул:

– Что-то ты стал злобноват. Везде выискиваешь подвохи…

Я кивнул и вышел. Манера подозревать всех, конечно, предохранит от массы неприятностей, но зато всю жизнь сделает мрачной и нерадостной. Но сейчас я не сам по себе, отвечаю за отряд, а это значит, просто обязан быть злым и подозрительным.

В соседнем зале послышался женский смех, я инстинктивно двинулся в ту сторону, для нас не нужно придумывать другие приманки или ловушки, еще через арочный проем увидел двух весело щебечущих женщин, они обнялись, расцеловались, одна быстро пошла к группе мужчин у противоположной стены, а вторая, увидев меня, улыбнулась ясно и приветливо.

– Это вы прибыли только что?.. Мы успели увидеть из окна. Меня зовут Эгиллия, я баронесса из рода Веласкена. Тоже гостим с мужем, но завтра уезжаем в свое поместье. Вам здесь понравится, герцог и герцогиня милые люди… Правда, герцог дико ревнив, так что на его жену даже не смотрите в его присутствии. Его единственный сын на него совсем не похож, что его все еще волнует. Но так они хорошая пара, жаждут поднять их род хотя бы на ступеньку выше…