Ферн - Ли Гринвуд

– Она приехала в сопровождении брата или ты этого еще не заметил?

– Конечно, я заметил Фрэдди, но его приезд не так удивил меня, как приезд Саманты.

– О, она слишком хороша для Канзаса, не так ли? Ты боишься, как бы она не испачкалась в нашей грязи?

– Не говори глупостей.

– Теперь я опять глупая. Этого надо было ожидать. Люди из Канзаса не могут слишком долго быть умными. Очевидно, весь мой ум рассосался за несколько недель.

– Теперь ты вообще ахинею несешь. Ты же знаешь, что я не имел в виду ничего подобного. Ты ревнуешь меня к Саманте или злишься за то, что я не приехал на ферму?

– Ни то, ни другое, – фыркнула Ферн. – Я не стану терять время, ревнуя какого-то мужчину. Что же касается твоего приезда на ферму, то признаю, да, я ждала тебя. Но у тебя появилась привычка делать все мне назло. А я, глупая, еще беспокоилась о тебе, боялась, что с тобой что-то случилось.

– Я уже извинился перед тобой, – сказал Мэдисон. – Мы заговорились, и я забыл о времени.

– Ну что ж, я полагаю, у вас есть еще о чем поговорить. Я тебя, наверное, задерживаю. Ты их приведешь в дом попозже или предпочтешь, чтобы Роза и Джордж пришли в гостиницу для встречи с ними?

– Стоит тебе запустить зубы в человека, и ты начинаешь рвать его на части.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я думал, что ты не похожа на других женщин, но, по-видимому, вы все одинаковые, носите ли вы юбки или штаны. Все вы начинаете сходить с ума от ревности, если видите, что ваш мужчина разговаривает с другой женщиной.

– У меня есть, слава Богу, чем заниматься, и мне некогда терять время на ревность, тем более ревновать какого-то самовлюбленного теленка из Бостона, – крикнула Ферн, не обращая внимания на то, что кругом уже собралось немало зевак. – Мне наплевать на тебя, болтай хоть с тысячью женщин.

– Не думаю, что меня хватит на такую толпу, – выпалил Мэдисон, – особенно если это женщины вроде тебя.

– На меня ты свою драгоценную силу больше тратить не будешь, а заодно избавишь меня от своего обмана, – набросилась она на него, припомнив его заверения в любви к ней.

– Я не врал, но мне кажется, тогда я разговаривал с другой женщиной.

– Ну, вот и хорошо, что ты вовремя разобрался.

– Да, хорошо.

Ферн повернулась и чуть не побежала от Мэдисона. Рыдания душили ее. Она не могла расплакаться прямо на улице, но и сдерживать слезы была не в силах.

До этой минуты она не представляла себе, насколько она привыкла к Мэдисону, привыкла быть в центре его внимания. Она никогда не думала, что будет вести себя, как сварливая баба, но, увы, оказалась таковой. По крайней мере, около дюжины свидетелей могли бы подтвердить это, если бы она вздумывала отпираться.

Но что от нее можно было ждать? Еще восемь часов назад он говорил, что любит ее. Весь день она мучительно размышляла над тем, как сказать ему, что она его не любит, в то время как она любила его всем сердцем. Ее старые раны обнажились, и она искала способ залечить их. Она вытащила наружу ужасные воспоминания прошлого, которые преследовали ее годами. И все ради чего? Ради того, что он сразу забыл о ней, как только его «друзья детства» приехали в город.

Но ей, очевидно, не стоило во всем винить Мэдисона. Нет сомнения, что он говорил правду сегодня утром. Просто, увидев Саманту, он уже больше не мог думать о Ферн.

Она свернула на дорожку, ведущую к дому миссис Эббот, и к своему ужасу, увидела, что Джордж и Роза сидят на крыльце. Делая невероятные усилия над собой, она постаралась выглядеть так, будто ничего не случилось.

– Мэдисон не придет к обеду, – объявила она. – Его друзья приехали к нему, он будет с ними.

– Он приведет их сюда?

– Он ничего про это не говорил, – ответила Ферн. И внезапно она не выдержала и расплакалась. Рыдая, она распахнула дверь и бросилась в свою комнату.

– Что произошло? – спросил Джордж.

– Понятия не имею, – ответила Роза, нахмурившись, – но готова держать пари, что кто-то из друзей Мэдисона – привлекательная женщина.

Ферн не знала, как долго она плакала. У нее было над чем плакать – над детски невинным восприятием мира, которое было разрушено той ужасной ночью, над тем, что ее отец никогда не любил ее, над годами одиночества, когда она пыталась жить вопреки законам природы.

Но больше всего она плакала о своих рухнувших надеждах. Она знала, что не выйдет замуж за Мэдисона, но надеялась, что его любовь к ней будет согревать ее всю оставшуюся жизнь. Теперь у нее не было этого.

Она переборола себя и перестала плакать. Нужно было принять ванну и переодеться к обеду. Но есть она не могла. Она отклонила предложение Розы посидеть с ними за столом после обеда, но и ее комната вскоре стала казаться ей невыносимой тюрьмой. Сидеть на крыльце было не лучше. Она пыталась думать о ферме, но не могла сосредоточиться на курах и свиньях, когда все ее мысли были только о Мэдисоне.

Она могла сколько угодно говорить себе, что задето ее самолюбие, что она никогда не будет ему верить, но после того, как она все это высказала, она поняла, что все это не имеет никакого значения. Важно для нее было только одно – она любила Мэдисона. Она не могла сказать, что на все остальное ей было наплевать, но только любовь к Мэдисону что-то действительно значила для нее. Нет, важно было только то, чтобы Мэдисон был счастлив. Но она не могла любить его так, как нужно любить мужчину, и поэтому ей нужно уйти с его дороги и не мешать ему быть счастливым с другой женщиной.

Саманта Брюс любила Мэдисона. Ферн сразу поняла это. Возможно, единственным человеком, кто об этом не догадывался, был сам Мэдисон. Но он вскоре это поймет. Как только вернется в Бостон. Из нее получится идеальная жена для него – красивая, образованная, богатая и влюбленная в него по уши. Она не будет обращать внимания на его диктаторские замашки. Она не станет говорить ему о его ошибках. Она не станет спорить с ним и будет вести домашние дела так, как он этого хочет.

Важнее всего то, что она будет любить его не меньше, чем Ферн. Она будет любить его так, как Ферн хотела бы его любить, но не могла – всей душой и телом.

Конечно, лучше бы он остался с ней. Ничто в жизни не заменит ей чудесных минут, проведенных с ним, но, по крайней мере, она будет знать, что он в надежных руках. Она только несколько минут провела с Самантой, но уже поняла, что у нее мягкий характер и теплое сердце. Она будет ему лучшей женой, чем Ферн. И, несмотря на страшную боль, которую Ферн испытывала, думая об этом, она пришла к выводу, что должна отказаться от Мэдисона и тем оказать ему большую услугу.

Не успела она прийти к этому выводу, как, взглянув на улицу, увидела Мэдисона.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ