Повелители лошадей (ЛП) - Кук Дэвид Чарльз

Те, кто окружал кахана, хотя и были не так богато одеты, были не менее великолепны. Каждый командир надел свои лучшие доспехи. Лошади были тщательно ухожены и подготовлены. Коджа был поражен; он никогда не думал, что ханы привозят с собой такие наряды. Вероятно, также, что это был первый раз, когда он видел их в такой чистой одежде.

— Добро пожаловать, Коджа, — сказал Ямун священнику. — Сегодня мы испытаем прочность этой Драконьей Стены. Кахан опустил свой хлыст, висящий на запястье, указывая на отряды всадников, выстраивающихся на склоне под ними.

Всадники продвигались отдельными колоннами, выстроенными в ряд друг за другом, вместо непрерывного потока, который они использовали на марше. Боевые штандарты минганов и туменов были развернуты и развевались на ветру — на шнурах висели шелковые ленты, лошадиные хвосты, звенящие колокольчики и сверкающие зеркала.

Солдаты несли с собой все свое боевое снаряжение: длинное, упругое копье, изогнутый меч, два мощных компактных лука и пару колчанов, набитых стрелами. Там были целые блоки людей в доспехах, но большинство из них были в той, же одежде, что и каждый день, и халат с толстой подкладкой был их единственной защитой. У некоторых были щиты, но большинство всадников пренебрегали ими, поскольку щиты мешали им стрелять из лука.

Наконец, кахан присоединился к передовой линии, ханы последовали за ним. Сегодня был заключительный марш на Шу Лунг, в нескольких часах езды от Драконьей Стены. На протяжении всей поездки ханы вели себя странно тихо. Большинство ехали, молча, собираясь с мыслями, или совещались со своими помощниками. Постепенно, по мере того как группа приближалась к Драконьей Стене, кахан отдал командирам последние приказы и отправил их по своим подразделениям.

К тому времени, когда армия Туйгана достигла последнего гребня перед выходом на равнину, среди посыльных, окружавших Ямуна, осталось только три воина: Чанар в своих блестящих серебряных доспехах, который должен был командовать левым флангом; беззубый старый Гоюк, командующий правым; и Сечен, который отвечал за  личных телохранителей Ямуна. В этот день командовать центром решил сам кахан. Коджа сидел на своем коне немного позади этой группы, не желая вмешиваться.

Гонец, едва ли старше мальчика, одетый в белые одежды гвардии императрицы, подъехал на тяжело дышащей кобыле и поклонился Ямуну. Кахан махнул ему, чтобы он говорил.

— Сияющая дочь небес, вторая императрица, послала меня сказать вам, что она призвала своих колдунов со всей страны, и они заняли свои позиции по всей армии. Юноша шмыгнул носом и вытер насморк грязным рукавом.

— Это хорошо. Скажи ей, чтобы она поставила волшебников под командование ханов, — приказал Ямун.

Гонец нервно выпрямился в седле. — Вторая императрица приказала мне сказать, что она будет держать их под своим командованием. Ханы не знают о силах магов, и будут использовать их плохо. Юноша в ужасе сидел в седле, готовый вздрогнуть от малейшего движения кого бы то ни было.

Ямун, который уже перешел к другим делам, внезапно снова обратил свое внимание на посыльного. — Она сделает то, что я приказал! — рявкнул он. Юноша в ужасе сглотнул, хотя во рту у него пересохло.

Чанар выехал вперед, очевидно, пытаясь разрядить обстановку. — Кахан Ямун, — официально начал он, — возможно, Эке Баялун права. Многим ханам не нравятся волшебники. Они не будут  использовать их должным образом. Возможно, нам следует позволить ей командовать.

Ямун отказался рассматривать это предложение. — Я ей не доверяю. Она полна предательства.

— Сегодня нам могут понадобиться ее волшебники, — предупредил Чанар, кивнув в сторону Драконьей Стены. — Ты всегда можешь назначить кого-нибудь следить за тем, чтобы она правильно выполняла твои приказы.

— Уже очень поздно спорить, — добавил Гоюк, пытаясь разрядить этот кризис до того, как начнется настоящая битва.

Ямун неохотно позволил себя уговорить. Времени на споры не оставалось, и он полагал, что волшебники в любом случае не будут играть важной роли в битве. — Назначьте по одному арбану Кашиков к каждому волшебнику, — решил кахан.

— Отправьте джагун  Кашиков к Баялун. Иди, парень, и скажи ей, что эти люди предназначены для ее защиты.

После того, как курьер уехал, Ямун продолжил свои инструкции. — Скажите Кашикам, чтобы они убили любого волшебника, даже Баялун, если будет предпринята попытка предательства. Повернувшись к священнику, Ямун удивил Коджу, спросив: — Анда, может ли твой бог позволить тебе увидеть будущее?

Поначалу взволнованный, Коджа быстро ответил. — Иногда Фуро может даровать такое озарение.

— Тогда может ли он рассказать нам об исходе сегодняшней битвы? — спросил Ямун, подергивая себя за ус. — Баялун не сочла нужным взять с собой кого-либо из своих шаманов для оказания этой услуги.

Коджа на мгновение задумался, вспоминая заклинания, которыми Фуро наградил его сегодня. — Возможно, это не идеальный ответ, — наконец отважился он, — но Фуро мог бы дать какой-то намек на судьбу этого места. Большего я обещать не могу.

— Неважно, просто сделай это. Кахана не особенно интересовали технические аспекты заклинаний Коджи. Его интересовали только результаты.

— Мне нужно быть ближе к Драконьей Стене.

— Тогда, прямо впереди, за тем гребнем, — сказал Ямун, кивнув. — Сечен, проводи его туда и проследи, чтобы он не пострадал.

— По твоему слову, это будет сделано, — ответил здоровяк. Сечен провел Коджу и группу его охранников вверх по последним ярдам изломанного склона, пока они не достигли зарослей кустарника. Там они нашли затененное место, откуда Коджа мог, хорошо видеть стену.

Они находились менее чем в миле от огромного укрепления Шу. Драконья Стена тянулась длинной непрерывной линией, более величественная и массивная, чем казалась с вершины перевала. Кирпич, из которого она была построена, придавал стене тусклый желто-коричневый цвет. Коджа предположил, что она была тридцати футов высотой. Верхняя часть была усеяна зубцами. Вдоль вершины тянулась дорога, достаточно широкая, чтобы по ней могла проехать колесница. Через равные промежутки, примерно в миле друг от друга, стояли квадратные башни, более высокие, чем окружающая стена. Очевидно, это были сторожевые башни.

Тропа от Первого Перевала Поднебесной вилась вниз с высот к массивным воротам, вделанным в стену. Сами ворота были высотой со стену, в то время как башни ворот были еще выше. Эти надвратные сооружения, прямоугольные с гладкой поверхностью, сужались к верху. Вместо бойниц, едва заметных на нижних уровнях, выше были балконы в качестве позиций для лучников. Между башнями ворот, над тяжелыми деревянными воротами, тянулся арочный мост.

На мгновение Коджа подумал о том, чтобы сказать Ямуну, что его заклинание показало, что их положение безнадежно. Если бы трюк сработал, он мог бы спасти неисчислимое количество жизней. Однако с моральной точки зрения он знал, что должен сотворить заклинание. Он не мог осмелиться говорить от имени Фуро; такой поступок был бы богохульством. Кроме того, он сомневался, что его предсказание сможет поколебать решимость Ямуна.

Яркие вспышки света заискрились на равнине. — Они вышли, и развернулись за воротами, — заметил Сечен, чье зрение было намного лучше, чем у Коджи. Теперь, священник смог разглядеть воинов, выстроившихся в длинную линию. Вспышки, должно быть, были отражениями от их доспехов и оружия. — Они знают, что мы здесь. Действуй быстро, историк.

Коджа начал выполнять дыхательное упражнение, чтобы успокоить свой разум. Это заняло много времени, но Сечен был слишком занят подсчетом штандартов противника, чтобы заметить это. Наконец, священник достал свиток, который он сделал этим утром. Он был покрыт особыми молитвами. Повернув его на восток, он прочитал вслух, затем тщательно повторил этот процесс, повернувшись в другие направления горизонта. Закончив, он закрыл глаза и замер совершенно неподвижно, его тело бессознательно, полностью напряглось. Сечен и стражники ждали, боясь что-либо сказать, чтобы не нарушить действие заклинания.