Месть прошлого (СИ) - Гичко Екатерина

– Жёстко-то как…

Род зашевелилась, кое-как вытянулась в опутывающем её одеяле и опять согнулась, неожиданно для Мадиша пихнув его задницей в пах. Парень растерянно моргнул, ощущая, как внизу разгорается и шевелится… жизнь, и глухо застонал.

– Мне за выдержку храм отгрохать надо! – зашипел он, запихивая между собой и Род одеяло. – И за что мне эти страдания? Тёмные! Это из-за того, что я знаю, что ты есть такое! – сердито прошипел парень блондинистому затылку. – Если бы остальные знали, то мучились бы вместе со мной.

Приподнявшись, Мадиш раздражённо взлохматил волосы и с сомнением посмотрел на дверь. Может, сходить в купальни и успокоиться? Он осмотрел спящих вповалку товарищей, а потом взглянул на лицо Род. В лунном свете оно казалось излишне бледным, а яркие веснушки – серыми. Тонкая, худенькая, с встрёпанными и слежавшимися кудрями… Как есть воробей! Парень со стоном опустился обратно на пол и пяткой отпихнул раскинувшего руки оборотня.

– Так что вы хотели? – жаркий шёпот обжёг ухо, левая рука мужчины поползла по спине к плечам, а правая мягко и нежно огладила её ягодицы и опустилась чуть ниже, на бёдра. Майяри сжала их, чувствуя, как между ног вспыхивает чувственно-острое желание. Появилось ощущение пустоты и захотелось от него избавиться. А когда пальцы харена коснулись её там, девушка дёрнулась и подалась вперёд, подальше от пугающих её ощущений. – Так что же вы хотели? – губы господина Ранхаша мягко коснулись её горла, поджигая с трудом вдыхаемый воздух. Грудь охватили огонь и тяжесть. – Вы снились мне, госпожа Майяри. В этом сне вы были моей женой и лежали подо мной совершенно нагая. Я был готов войти в вас, – Майяри всхлипнула и широко распахнула глаза, когда пальцы мужчины надавили чуть сильнее, – но вы же меня и разбудили. Такая жестокость. Вы не позволяете владеть собой даже во сне.

Он с нежностью обнял дрожащее безвольное тело.

– Если бы я не был таким уставшим, то воспользовался бы случаем и взял вас сейчас. Вы же сами были так неразумны, что вошли в спальню влюблённого в вас мужчины. Но, увы, сейчас близость между нами возможна, только если вы будете сверху.

Жар перекинулся с тела на фантазию, и Майяри с лёгкостью представила, как она сама… И задохнулась. Харен с наслаждением вдохнул степной запах, наполненный сладко-горьким ароматом весенних цветов.

– Но в первый раз я хотел бы произвести впечатление. Чтобы вы помнили и сами желали оказаться в моих объятиях. Я пожалею вас только один раз. Один-единственный раз. И если вы ещё раз придёте вот так в мои объятия, вы будете приходить в них до конца своей жизни.

Его пальцы коснулись источающей тепло щеки и нежно погладили девушку по волосам. В темноте мелькнул голубой всполох, и Майяри распласталась на груди харена. Тот застонал и блаженно вытянулся под ней, смыкая веки. По телу блуждало возбуждение, внизу живота пульсировало тепло, но оно было не острым, а томительно-расслабляющим. Хотелось, действительно хотелось подмять Майяри под себя, раздеть её, тщательно изучить её тело, подразнить и… Но он действительно так устал, что даже просто держать её в объятиях было приятно. Она же вернулась. Живая. Чем-то взволнованная…

Сон накатил быстро, и Ранхаш уснул. Но в этот раз ему снилось детство, а именно щемяще-радостное воспоминание первого полёта на драконе с отцом.

Шидай, принюхиваясь, осторожно заглянул в спальню и с облегчением убедился, что ничему не помешал и голубой всполох ему не привиделся. И уже хотел прикрыть распахнутую настежь дверь, но замер. Непривычно было видеть в постели сына женщину. Даже в юные годы он не приводил девушек в свою спальню. Полюбовавшись, Шидай всё же подошёл ближе, поднял ноги Майяри и устроил девушку на сыне поудобнее. Потом уже собрал записи, аккуратно разложил их на столе и, сняв с Майяри заклятие сна и убедившись, что она не проснулась, тихо покинул спальню.

Снился Мадишу какой-то Тёмными насланный сон, будто бы к нему, хрипло рыча и источая зловонное дыхание, продирался между скалами уродливый ящер. Грудь теснил страх, но руку придавил камень, и у Мадиша никак не получалось его отвалить. Ящер наконец продрался сквозь щель, ненадолго замер, в предвкушении пружиня лапы, и с рёвом прыгнул вперёд. Мадиш вздрогнул и проснулся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Над головой маячил утонувший во тьме потолок, а приятель лекарь, лежащий на полу рядом, с хрипами и всхрапами исторг очередной «драконий рёв».

– Ну ты… – Мадиш совсем не лестно охарактеризовал товарища, почесал шею и взглянул на «камень», придавивший его руку к полу.

Род сомлела после третьего бокала вина, и ему тоже пришлось оставить выпивку, а ведь он только-только пригубил четвёртую чашку (бокалов на всех не хватило). Но должен же он был как настоящий друг присмотреть за пьяной подругой, оказавшейся в компании таких же нетрезвых мужиков? У пьяного мозгов, как у таракана!

Девчонка, завёрнутая в одеяло, лежала на боку головой прямо на его локтевом сгибе. Остальные участники веселья спали на полу в самых разнообразных позах, наполняли комнату сопением и храпом разных тональностей и «зловонным дыханием дракона».

Переложив голову девчонки на грудь, Мадиш с шипением размял затёкшую руку, отпихнул ногой слишком близко подкатившегося к ним товарища и раздражённо выдохнул:

– Я что, долбанная нянечка?!

Род недовольно застонала и опять перевернулась набок. Мадиш перевернулся вместе с ней, а то уже и спина затекла, да и так удобнее всех приползающих и приваливающихся отпихивать. Нащупают ещё то, чего нет… Он притянул девчонку ближе к себе и приобнял её, прикрывая рукой её грудь.

– Жёстко-то как…

Род зашевелилась, кое-как вытянулась в опутывающем её одеяле и опять согнулась, неожиданно для Мадиша пихнув его задницей в пах. Парень растерянно моргнул, ощущая, как внизу разгорается и шевелится… жизнь, и глухо застонал.

– Мне за выдержку храм отгрохать надо! – зашипел он, запихивая между собой и Род одеяло. – И за что мне эти страдания? Тёмные! Это из-за того, что я знаю, что ты есть такое! – сердито прошипел парень блондинистому затылку. – Если бы остальные знали, то мучились бы вместе со мной.

Приподнявшись, Мадиш раздражённо взлохматил волосы и с сомнением посмотрел на дверь. Может, сходить в купальни и успокоиться? Он осмотрел спящих вповалку товарищей, а потом взглянул на лицо Род. В лунном свете оно казалось излишне бледным, а яркие веснушки – серыми. Тонкая, худенькая, с встрёпанными и слежавшимися кудрями… Как есть воробей! Парень со стоном опустился обратно на пол и пяткой отпихнул раскинувшего руки оборотня.

– Ты теперь моя должница до конца жизни! – устало выдохнул он, поглаживая себя по животу. – Потерпи, друг. Утром я тебе помогу.

Лирка спала плохо, тревожно, и, когда окно закрыла чья-то тень, сразу же проснулась и резко вскинулась. И от увиденного на голове кудри зашевелились.

По другую сторону окна сидел некто огромный и горбатый.

Сердце заполошно скакнуло, кровь бросилась в голову, и девчонка, свалившись с кровати, утробно зарычала и выпустила длинные широкие когти. Створка звякнула, открываясь, чудище подалось вперёд, и лунный луч скользнул по лицу Мадиша и кудрявой голове Рода.

– Лирка, милая моя, можно я у тебя его оставлю? – с надеждой спросил парень. – У тебя ж соседки сегодня нет? Я его на кровать положу, он тебе совсем не помешает.

Спрыгнув под обалдевшим взглядом девушки на пол, Мадиш добрался до свободной постели и сгрузил со своей спины спящую Род.

– Вот так, – он небрежно накрыл подругу одеялом с головой. – Ты же знаешь о его особенности? Вот и отлично! Я его через пару часов заберу, чтобы у тебя проблем не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лирка всё ещё не могла слова вымолвить от шока, а парень уже забрался на окно.

– Обещаю, это ненадолго, – пообещал он напоследок. – Мне просто позарез нужно. Ну не могу я больше терпеть!

Сказав это, Мадиш осторожно прикрыл окно за собой и скользнул вниз.