Под сенью проклятия - Екатерина Фёдорова

И что я такого сказала? Меня Мирона всегда так утешала, если коленку разобью или мальчишки на улице задразнят. Я пожала плечами, спросила:

— Когда Любава тебя поймала? В самом начале, как только ты дважды одно зерно посчитала или когда счет уже закончила?

— Как только дважды посчитала.

— Тогда что ревешь? Скажешь, случайно обсчиталась, прости, великий принцесс. Сомлела, устала, в глазоньках потемнело.

Арания перестала всхлипывать.

— Думаешь, поможет?

Я сходила за утиральником, который второго дня смастерила из старой сорочицы. Подала Арании.

— На, утрись. А завтра, если королевишна о том спросит, стой на своем. Обсчиталась, и все тут. Рука дрогнула, вот и прихватила два зернышка вместо одного. И прощения проси, кланяйся пониже.

— Уж я так попрошу. — Арания высморкалась.

Я погладила её по плечу.

— Попросишь, попросишь. Все уладится, вот увидишь, Арания. А сейчас давай-ка спать, поздно уже. И не думай об этом больше.

Наутро Арания встала хмурая, с опухшими глазами. Я предложила расчесать ей волосы — она ответила кивком. Но рта так и не раскрыла. Едва покончили с этим, в дверь вдруг стукнули и в горницу вошла девка в расшитом сарафане.

— Королевишна приказала вас к ней привести. Немедля.

Арания вздрогнула. Глянула на меня, а спросила у девки:

— Обеих?

— Так сказали.

— Ох, что-то будет. — Прошептала она.

Приподняла руку и впервые за все время попросила, а не приказала:

— Триша, затяни мне шнуры на боку. Рука чегой-то дрожит.

В покои Зоряны мы вошли следом за прислужницей. В горнице, где обычно дожидались утреннего выхода королевишны, Арания вдруг замерла на месте. Девка тут же обернулась к ней, бойко протараторила:

— Вас прямо в опочивальню к свет-королевишне велено привести. Пойдемте, госпожи, не задерживайтесь.

Арания вскинула голову, но тут же её опустила. Так и зашагала дальше, уткнув глаза в пол.

Горниц в покоях Зоряны было не меньше, чем в покоях Граденя. Девка привела нас прямиком в опочивальню, где стены были оббиты розоватым полотном, расшитым мелким жемчугом. На белых подзорах под окнами поблескивали алые камни, широченную кровать устилало белое же покрывало с шитой каймой, с которой свисали целые низки зернистого жемчуга.

Сама королевишна сидела на стуле у кровати, лицом к окну, одетая в шелковую сорочицу. Рукава заменяли две тонкие лямки.

Одна из них соскользнула с плеча, так что одежка провисла, некрасиво обнажив мягкую грудь. Сзади стояла служанка, и, осторожно поводя рукой, чесала светлые волосы королевишны.

Приведшая нас девка в расшитом сарафане низко поклонилась в сторону Зоряны, сидевшей спиной к двери. Махнула нам рукой — проходите, мол. Арания опять заробела, споткнулась на полушаге, так что я схватила её за руку, сжала ладонь.

И пошла туда, куда было велено — перед светлые очи королевишны.

Та смотрела в окно, глаза на нас перекатила неспешно. Губы у неё были поджаты так, что пошли морщинками.

— Подобру тебе, великий принцесс! — Выдавила Арания. И махнула глубокий поклон.

Я поклонилась так же низко.

— Подобру, великий принцесс!

Королевишна шумно выдохнула через нос, вскинула подбородок. Обратилась к Арании:

— Сначала ты. Пошто меня обманула?

Ладонь Арании в моей руке дрогнула.

— Прости, великий принцесс, обсчиталась я! День был жаркий, к вечеру притомилась. Вот и залезло одно малое зернышко мне под ноготь. А я его и не заметила, сбилась со счету. Хорошо хоть госпожа Любава углядела, от ошибки меня уберегла. Век ей буду благодарна!

Я на неё глянула в изумлении. Ну и девка! Вчера ту Любаву колдун-бабой обзывала, а сегодня хвалит.

Королевишна нахмурилась.

— А скажи-ка мне, девица Аранька. до того, как это зернышко залезло тебе под ноготь, ты тоже сбивалась?

— Нет, свет великий принцесс! Клянусь. Тэнгом, повелителем неба, клянусь! Клянусь, что до того случая ошибок не было! Да и тот раз вышел случайно. Сомлела я, устала, в глазах отчего-то темнеть начало. уж прости ты меня, всеми богами молю!

Зоряна приоткрыла рот, тяжко вздохнула, облизала губы.

— Ты что — олгарка?

— Я дочь Эреша Кэмеш-Бури, мой великий принцесс! Отец сейчас на границе, матушка на днях скончалась.

Королевишна вяло дернула ладонью, не отрывая руку от подлокотника, и Арания резко замолчала.

— Насчет тебя я подумаю. А теперь ты. — Она глянула мне в лицо, и глаза её, вечно сонные, тусклые, вдруг блеснули яростной синевой. — Говорят, твое имя — Триша Ирдраар. И помершей в кремле Морисланке Ирдраар ты приходишься родственницей. А ещё ты травница, да не из худших, как мне сказали. Все знают, что отраву ту Морисланке подсунула как раз её травница. То есть ты. Сделав это из зависти, а ещё потому, что семейство Ирдрааровское тебя так и не признало, как родственницу, по причине уродства. А чтобы отвести с себя вину, ты объявила, что отраву Морисланке могли подсунуть лишь на королевском пиру, на королевском мосту! И тем замарала ты мой дом, моего отца и меня са.

Тут голос у Зоряны сорвался. Она откинулась на спинку стула, начала хватать воздух ртом. Девка сзади спешно замахала ладонями у её лица.

— Это неправда. — Сказала я в полной тишине. — Я не травила госпожу Морислану. Она сделала мне много добра — привезла из дальнего села в столицу, признала как свою родственницу, платьями одарила. Да и не будь этого, я не стала бы её травить. Я не убийца.

— Молчи! — С дрожью в голосе выкрикнула Зоряна. — Смеешь мне перечить? Ах ты тварь! А ещё и ведьм накрутила, что убийца должен быть из дворца. теперь они по всем закоулкам шныряют! Любого обвинить готовы! Отцу моему наврала, ложную клятву перед ним дала. все я знаю, все! Хорошо, добрые люди мне подсказали, открыли глаза, какую змею батюшка пригрел — да не на своей груди, а на моей!

После её звенящего крика пала тишина. Я подняла взгляд над головой Зоряны. Сказать-то можно многое — да только слушать меня не хотят.

Тут приоткрылась одна из двух дверей в спальню, та, через которую мы вошли. В щели блеснул темный глаз, над ним соболья бровь, а ещё ниже — полоса муравчатого шелка, от господского платья. Кажись, Любава. Уж не она ли тот самый хороший люд, что не поленился королевишне глаза открыть? Чует мое сердце, что она.

— Молчишь? Сказать нечего? — Пропыхтела Зоряна.

— Не моя рука Морислане яд подсыпала, великий принцесс. — Я отвела взгляд от двери, глянула перед собой. Королевишна все ещё хватала ртом воздух. — Чем хочешь в том поклянусь. Госпожа Морислана опасалась отравы ещё до приезда в Чистоград. И меня к себе взяла, чтобы я ей еду пробовала.