Легионы праведных (СИ) - Андрей Бармин

И группа захватила больше тысячи доз такого препарата, пользоваться которым оказалось очень просто: сделал иньекцию, подождал пять минут, задал интересующие вопросы. Все. Никаких дополнительных манипуляций и обработок, плюс, по уверениям медиков препарат не вытаскивал из подсознания пациента тонны фантазий и сновидений. Четко сформулированный вопрос — четкий ответ.

На добровольце опробовал одну дозу препарата — все получилось прекрасно, после чего пленных медиков расстреляли. Гектора немного смутило это обстоятельство: вроде бы на их костюмах имелся красный крест, но их основная задача здесь — проводить стерилизацию, то есть напрямую участвовать в геноциде его народа, так что они в некоторой мере даже хуже, чем крестоносцы с автоматами.

Ему по чистой случайности удалось попасть на тестирование препарата. Оно впечатляло. Им приходилось выбивать информацию из пленных старыми проверенными способами — угрозами и пытками, что не всегда гарантировало получение правдивых ответов. Люди, чтобы избавиться от боли и унижений, зачастую признают и расскажут даже то, чего не знают.

И когда боец, на котором проводили проверку, прекратил давать правдивые ответы, а произошло это через двадцать шесть минут после приема препарата — то Гектор поинтересовался его самочувствием. Тот ответил, что все нормально. Именно тогда его и посетила идея, как выявить предателей.

Внешние очень часто наносили удары по критически важным объектам их обороны: складам ГСМ и боеприпасов, по площадкам, где прятали уцелевшие танки и бронемашины, по пунктам комплектования. Информацию о месторасположении этих объектов они не могли получать с помощью дронов или спутников. Подобные места оборудовались так, что определить их с воздуха не имелось возможности. Значит, кто-то информировал врага. В том, что не все граждане Республики готовы отдать свою жизнь за свободу, он не сомневался, но удары становились все более точными и более ощутимыми для обороны, так как запасы подходили к концу, а каждое уничтоженное место хранения заставляло пересматривать планы обороны.

Предатель имел доступ к планам армейского штаба и решениям Совета. Гектор искренне надеялся, что тварь, которая работала на внешних, однажды попадется ему в руки, и тогда он сможет объяснить ей, как нужно правильно любить Родину.

Он предложил членам Совета и руководителям обороны принять препарат и ответить на несколько вопросов. Несколько удивила реакция некоторых советников на подобное предложение, но после недолгих размышлений согласились все. Гектор настоял на том, чтобы в состав группы, которая будет проводить опрос вошли не только агенты Бюро, которое тут же попыталось перехватить инициативу, но и полицейские, и армейские специалисты. Его поддержали и в этом. Список вопросов составили грубо, топорно, но максимально информативно.

На процедуру ушло почти двое суток, но она выявила брешь в их информационной безопасности, причем утечка происходила не из-за сознательной измены ответственного, а в результате идиотской неосмотрительности и беспечности.

Один из заместителей главы Бюро Внутренней безопасности закрутил любовную интрижку с Джеки Вайн, бабой, которая после смерти своего конкурента контролировала почти весь рынок наркотиков в Республике. Агент познакомился с ней еще до начала военных действий, знакомство продолжилось в постели. Идиот из Бюро перестал следить за своим языком, практически переехал к ней домой, приносил туда служебные документы, так что у суки-предательницы имелся доступ практически ко всем секретам Совета.

Когда началось вторжение, то Джеки свернула свою криминальную активность и даже выделила какие-то ресурсы для обороны, отводя малейшие подозрения. Гектор вспомнил, что в свое время с ней работал и Солано. Может, ублюдок заразил ее вирусом предательства?

Когда вопрос с Джеки прояснился, то он испытал желание лично расправиться с ней, однако сдержался и предложил еще один план. Классический. Проверенный и с успехом использовавшийся в прошлом — использовать раскрытого предателя для дезинформации противника. Это означало, что Джеки останется живой до того момента, пока им будет выгодно скармливать внешним нужную информацию.

Тут он оказался не самым оригинальным, так как к такому же выводу пришел и директор Бюро. Раскрытие предателя совпало с решением об использовании радиоактивных бомб. Вот только взрывать их на территории Республики никто не собирался.

Джеки скормили через любовника-агента историю про то, что они собираются активировать одно устройство на стадионе, где содержался корм, а также настоящие данные о хранилище оставшихся устройств.

Совет же подготовил для заброски за Барьер четыре группы. Внешние, получив данные о бомбах, отреагировали предсказуемо: бросили на деактивацию все наличные силы. Для придания достоверности пришлось пожертвовать многими жизнями, так как просто пропустить врага к стадиону означало вызвать подозрения. Внешние несли потери, в их тылах скопилось большое количество раненых, пленных и «освобожденных» албанцев. Противник ослабил контроль за своими внутренними коммуникациями, что дало возможность диверсионным группам с бомбами миновать врата.

Гектор участвовал в сопровождении этих групп по тылу внешних до Врат. Четыре группы по три человека, с документами, деньгами и радиомаячками, снятыми с пленных. Никто точно не знал, какие именно города внешних станут целями, когда эти группы покинут Республику. Существовала вероятность захвата тех, кто планировал эту операцию, поэтому цельный план разбили на множество мелких частей так, чтобы исполнители знали как можно меньше о других.

Его, конечно, злило обстоятельство, что для достоверности пришлось позволить внешним не только забрать Джеки Вайн живой, но и пожертвовать сотнями жизней солдат, которые участвовали в обороне стадиона и подземного хранилища. Жизни этих граждан легли на алтарь будущей победы. В том, что как только бомбы будут активированы — внешние сразу станут готовы к переговорам — он не сомневался.

Из общения с пленными он пришел к выводу, что общество за Барьером стало значительно мягче, чем во времена его молодости. Уже в те годы намечалась тенденция на «гуманизацию» военных действий, массовое же поступление дронов в войска тоже несколько странно повлияло на отношение общества к войне. С одной стороны солдатам стало проще управлять беспилотными аппаратами или вовсе положиться на программное управление, с другой стороны, дроны позволили сократить потери среди гражданских. Все же тысячи камер и иных средств распознавания и идентификации сильно уменьшили вероятность огня по мирному населению. Соответственно, жизнь солдата тоже стала цениться выше, чем прежде. На это влияла не только общая тенденция к гуманизму, но и практический расчет: подготовить хорошего профессионала стоило дорого, еще дороже обходилось его содержание.

Гектор успел хорошо рассмотреть, как действовали пехотинцы внешних в экзоскелетах. В них они превосходили даже граждан Республики, обладающих способностью, но он также понимал, что такие устройства стоят немалых денег, иначе внешние не стали бы использовать обычных пехотинцев.

На захваченных броневиках группы возмездия добрались до Врат. Все это происходило в то время, когда внешние «обезвредили» бомбу на стадионе и принялись штурмовать подземное хранилище. Из Урошеваца санитарные вертолеты уже не успевали эвакуировать раненых крестоносцев, так что значительная часть солдат внешних, которые нуждались в сложной медицинской помощи, отправили в грузовиках и броневиках наземным путем. Развернутые на территории Республики госпитали не справлялись с резко возросшим числом раненых.

За несколько километров до Врат грузовик Гектора свернул с дороги, и он вместе с тремя бойцами — старыми проверенными парнями из полицейского спецназа — заняли позицию на небольшом холме, заросшем кустарником, с которого уже начала осыпаться листва, но именно в ней они и укрылись.

Отсюда они могли через оптику наблюдать за тем, что происходит на Вратах. По пути никаких происшествий вроде внезапного досмотра не возникло, хотя навстречу им несколько раз проезжали бронемашины с надписью «Военная полиция», но все обошлось.