Мирная стратегия. Дилогия (СИ) - Мадоши Варвара

Жидкость нулевой плавучести и температуры тела, призванная отсекать лишние тактильные ощущения, поднимается и закрывает кота по шею. Каждый раз поражаюсь, что Белкин не выражает протест сильнее, хоть и сам знаю умом, что погружение совершенно не ощущается таковым. Он мяукает мне на прощанье. Скоро увидимся.

Крышка капсулы закрывается, и сквозь полупрозрачную поверхность вижу смутный силуэт кота.

Ну, моя очередь.

Для меня погружение в капсулу тоже стало привычным. Обычно я справляюсь уже и без техника, однако сегодня нас решили лишний раз проконтролировать. Хотя трудности особой нет: нужно просто правильно надеть шлем, да еще закрепить несколько беспроводных электродов на груди и плечах.

Делаю это почти автоматически, Семен проверяет и одобрительно кивает головой. Потом кто-то из техников будет наблюдать с центрального пульта за нашим состоянием в капсуле: не дай бог у одного из игроков сердечный приступ начнется или просто голова заболит. О любых проблемах со здоровьям капсула сразу же сообщает.

Еще она сообщает, когда кому-то из нас нужно в туалет. Всех игроков предупредили, что тех умников, которые при большой нужде решат не тратить время на то, чтобы вылезти из капсулы и дойти до туалета в раздевалке при бассейне, будут вытаскивать принудительно, невзирая на то, где они в игре находятся — нефиг, мол, раствор портить.

Когда я спросил, что будет в случае, если игрок решит игнорировать малую нужду, Семен только плечами пожал и пробурчал что-то насчет того, что в теле находятся все те же соли, что и в растворе нулевой плавучести. Передернувшись от омерзения, я тогда еще решил каждый раз выходит однозначно, даже если малая нужда застанет меня во время очередного визита военного флота преи.

Впрочем, не думаю, что это будет представлять серьезную проблему. Человеческий организм способен довольно долго терпеть и даже игнорировать базовые потребности в случае серьезного адреналинового всплеска. Никогда не слышал о полководце, который проиграл битву, потому что ему в кустики приспичило! А у нас там в виртуальности будет все почти по-настоящему…

Как и Оксана, снимаю халат, вешаю его на специальный крючок на стремянке. Мне сразу становится зябко. Своего вида в плавках, впрочем, я стесняться перестал еще несколько дней назад, да и стесняться мне особо нечего. Но мурашки по коже бегут все равно больше обычного: перед входом в настоящую игру я волнуюсь. Сэйвов теперь не будет. Меня заверили, что, если я погибну, мне дадут возможность попробовать еще раз, потеряв всего несколько минут — но при каждой гибели будут отниматься очки репутации. Не хотелось бы доводить до такого, учитывая, насколько тяжело они мне и без того достаются.

А я запросто могу погибнуть в этом огненном коридоре. Всю неделю ломал голову, читал справки по игре, напрягал свои гуманитарные представления о физике и куцые знания матчасти. Пара идей, как выбраться, у меня, конечно, появилось, но понятия не имею, достаточно ли их будет.

Добровольно отдаю себя на съедение кашалоту — залезаю в капсулу. Надеваю шлем, нацепляю нужные электроды. Семен не проверяет их придирчиво, просто окидывает поверхностным взглядом: мы с ним давно работаем вместе, и он привык, что на меня можно положиться.

Несколько секунд пялюсь на потолок бывшего бассейна, исчерченный ажурными балками осветительной аппаратуры. Потом опускаю глаза вниз: вода уже неощутимо поднялась до колен. Поначалу было немного страшновато, несмотря на то, что жидкость не поднимается даже до подбородка. Словно тебя замуровали заживо и топят. Однако постепенно я привык, мне даже начал нравиться этот момент…

Опускаю «забрало» шлема — гибкий экран из полимерного пластика. Шлем похож на мотоциклетный, а потому отсекает свет со всех сторон, с опущенным же забралом вообще ничего не видно. В первую секунду, по крайней мере. Потом на экране появляется объемный вращающийся логотип компании-изготовителя, а в наушниках начинает играть тихая музыка — своего рода гипноз, но очень мягкий, просто чтобы все вокруг воспринималось более настоящим. Ничего общего с лукьяненовской «глубиной», просто ввод в нужное настроение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Впрочем, чтобы загипнотизировать человека, который и сам хочет провалиться в игру, много усилий не надо. И эффект улучшается с каждым погружением: если при первых попытках я воспринимал все происходящее вокруг как оживший мультик, то теперь я настолько привык, что теперь уже после выхода из капсулы реальность начинает мне казаться странной и неправильной — слишком глубокой, слишком бесцветной.

Если вспомнить, что для входа в виртуальность мне приходится нырять в осушенный бассейн, то можно привести такое сравнение: жизнь в мире реальном и в мире компьютерном отличается как будто на суше и под водой. Причем реальный мир — это «под водой».

Впрочем, хватит отвлеченных размышлений. Загрузка шлема завершена, его электрические импульсы начинают воздействовать прямо на соответствующие центры мозга — ну или так мне это объясняли. Я не только вижу, но и ощущаю себя повисшим в пустоте, подсвеченной многоцветными россыпями звезд. Этакая невесомость; в данном случае иллюзия, вызванная погружением в жидкость нулевой плавучести, еще усиливается шлемом. Этот переходный период нужен, чтобы реальность игры воспринималась более полно и имела шанс поглотить меня без остатка…

Оглядываюсь и вижу интерфейс капсулы (серая табличка на звездном фоне), и на сей раз впервые в нем рядом с пунктом «Тренировочный режим» есть опция «Список игр». Раньше эта опция была неактивной.

В списке игр выпадает, разумеется, только «Узел-8090» — в английской версии, то есть, Hub 8090. Ну, какая разница, лишь бы меня на английском говорить не заставили…

Тыкаю на нее. И мир вокруг меня меняется.

Станционный правитель

Глава 1 (без правок)

Давно пора запомнить: даже если кажется, что я готов ко всему, никто не может быть по‑настоящему готовым к резкому переходу от одного режима бытия к другому! Эволюция homo sapiens просто над этим не поработала.

Я уже много раз заходил в виртуальную реальность из капсулы, и отлично знаю, что каждый раз такой вход дезориентирует. Но в этот раз дезориентация особенно сильна. Все дело в том, что во время подготовительных упражнений я появлялся в специальных тренировочных средах: в пустой комнате, на зеленой лужайке посреди парка, на продуваемой ветром смотровой вышке, в сауне – чтобы протестировать реакцию органов чувств. Однако во всех этих локациях раздражающих факторов либо вовсе не было, либо было не более одного: ветер, влажность, низкая или высокая температура…

Сейчас же меня достает со всех сторон!

Как ни странно, самой большой неожиданностью оказывается старая‑добрая гравитация. И не потому, что я только что висел в невесомости, а потому, что, как оказалось, на плечи моему аватару упала с потолка одна из технических труб! Хорошо еще, что по этой трубе ничего не течет, а то был бы перебор с сюрпризами.

Скидываю обломок станционной инфраструктуры себе под ноги. Ладони пощипывает, короткий взгляд подтверждает, что они сильно порозовели: имитация ожогов. В процессе притирки к капсуле я испытал и весь диапазон болевых ощущений, которые она способна вызывать – он почти такой же полный, как и болевые ощущения в реальности, только фитилек изрядно прикручен. То, от чего вы бы в реальности вопили как резаный или потеряли сознание, в виртуальном мире заставит разве что поморщиться. Правда, «сильная» боль накладывает еще и отрицательный бонус на скорость передвижения или, в зависимости от якобы поврежденной части тела, вообще двигаться не дает…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Избавившись от трубы и потратив несколько драгоценных долей секунды на то, чтобы прийти в себя, оглядываюсь. Картина именно такая, как запомнилась мне по последнему визиту в игру. По коридору тянет дымом, над головой вяло шипят разбрызгиватели противопожарной системы, что‑то искрит, несколько стенных панелей раскалились до красна, хотя пластик так вроде бы не должен уметь. Ну да оставим это на совести художника. Тлеющий мицелий тянется вдоль стен красными и черными нитями – этакий инфернальный узор. Вспоминаю, что Томирл и его грибная семья обычно успевают вовремя отключиться от изолированного отсека, и радуюсь за них. (То, что я только что порадовался за неписей, доходит, как всегда, через секунду, и я так же привычно машу на это рукой).