Раскрой свои крылья - Иар Эльтеррус

Сломанная дверь подъезда противно заскрипела, и на крыльце появилась симпатичная пепельноволосая девушка в обтягивающем черном биокомбинезоне. Ее лицо было недоумевающим и озабоченным. Штайнер до этого дня еще не видел Тиналину вживую и с любопытством уставился на нее. Надо же, выглядит совершенно безобидно, а неприятностей доставила столько, что слов нет – глава концерна уже знал, что именно эта девушка командовала прирожденными пилотами княжества, разгромившими сводный флот кланов.

Вслед за ней на улицу вышел полуседой джентльмен в безукоризненно пошитом классическом костюме из тармиланского псевдошелка, стоящем, как минимум, тысяч сто – глава концерна опытным глазом сразу отметил это и насторожился. Кто это? Чего от него ждать? Лицо этого человека почему-то показалось знакомым, и Штайнер попытался припомнить, где и при каких обстоятельствах видел его. Однако не смог.

– Что же теперь делать, ваша светлость? – едва не плача, спросила девушка. – Почему дверь опечатана?..

– Не знаю, – развел руками тот. – Но печати явно полицейские, поэтому давай-ка сходим в ближайший полицейский участок и все выясним.

– Пожалуй…

– Извините, но я могу прояснить ситуацию, – решился Штайнер, подходя ближе. – Добрый день, уважаемые дама и господин!

– Здравствуйте… – исподлобья посмотрела на него девушка. – А вы кто?

– Владелец корпорации «Тигарский текстиль», Норет Ирсано Штайнер.

– «Тигарский текстиль»?! – побледнев, отшатнулась Тиналина.

Ее спутник тут же отодвинул девушку себе за спину и ледяным тоном, от которого у Штайнера мороз по коже пробежал, поинтересовался:

– Что вам угодно от моей ученицы?

– Ничего плохого, уважаемый господин! – поднял руки глава концерна. – Я хотел только принести госпоже Барселат извинения за неумные действия моих подчиненных и выплатить ей компенсацию. Ничего более!

– Значит, контракт расторгнут? – уточнил незнакомец.

– Конечно! – Штайнер протянул ему папку. – Здесь оба экземпляра и акт о расторжении, заверенный в магистрате. У нас нет никаких претензий к госпоже Барселат! Наоборот, мы надеемся, что после выплаты компенсации у нее не будет претензий к нам…

– Вот даже как? – насмешливо усмехнулся незнакомец, просмотрев содержимое папка. – Но о компенсации и ее сумме мы поговорим позже. Пока сообщите почему опечатана квартира. Вы говорили, что знаете.

– Знаю, – кивнул глава концерна. – Прощу простить, что сообщаю печальные известия, но ваша мать, уважаемая госпожа Барселат, убита…

– Убита?! – вскрикнула та. – Благие Защитники! Да как же это?! Кто ее убил?!

– Ее сожитель, спьяну – кажется, они деньги не поделили. Утром протрезвел, понял, что натворил и сам позвонил в полицию. Приговорен к газовой камере, сейчас дожидается казни в первой городской тюрьме.

– Паскуда-а-а… – в глазах Тиналины появились слезы, и Штайнер с удивлением констатировал, что свою непутевую мать она, похоже, все же любила. Даже несмотря на то, что та с ней сделала.

Девушка уткнулась своему спутнику в грудь и тихо заплакала, дрожа всем телом. Тот молчал, ласково поглаживая ученицу по голове.

– Где она похоронена? – негромко спросил незнакомец через некоторое время.

В этом момент Штайнер узнал его. У бизнесмена затрепыхалось сердце, подкосились ноги и потемнело в глазах. Если не ошибается, то это не кто иной, как Дарв ис Тормен, граф Наргайский. Совсем недавно глава концерна смотрел репортаж о событиях в девятом секторе Даргона, где инферы, в числе прочего, показали немногие имеющиеся в их распоряжении старые голографии его светлости. Вот так учителя нашла себе Тиналина Барселат! Уж этот научит, так научит… Вопрос только: чему? Впрочем, удивляться не стоит. Граф, как известно, великий маг. Вот и взял себе ученицу… Еще одно Штайнер понял сразу – раз переговоры о компенсации будет вести такой человек, то заплатить однозначно придется вдвое, а то и втрое больше, чем изначально планировалось. Да и Проклятый с деньгами, дай Благие, чтобы только ими обошлось – если за него возьмется сам Дарв ис Тормен, то последствия могут оказаться очень печальными.

– Н-на р-районном к-кладбище, в-ваша с-светлость… – дрожащим голосом ответил глава концерна. – М-могила н-номер т-триста ч-четырнадцать т-тысяч д-вести с-сорок ш-шесть…

– Вижу, что не остался неузнанным, – приподнял уголки губ граф. – Что ж, даже к лучшему. За информацию благодарю. Теперь вернемся к вопросу компенсации.

– Я готов уплатить три миллиона галактических кредитов, – тут же отозвался Штайнер.

– Три миллиона? – удивленно приподнял брови ис Тормен. – Вы издеваетесь?

– Почему же? – под его холодным взглядом глава концерна ощущал себя очень неуютно. – Это весьма значительная сумма…

– По вашей милости моей ученице довелось пройти даже через рабство, поэтому трех миллионов явно недостаточно, – в голосе графа появился что-то змеиное, нечеловеческое. Штайнера пронзил животный ужас, он едва в штаны не наделал. И никогда не смог бы объяснить даже себе, чего так испугался…

– А какая сумма, по-вашему, достаточна? – спросил он через некоторое время, с большим трудом взяв себя в руки.

– Как минимум, десять миллионов.

– Согласен… – уныло кивнул Штайнер. – Чек выписать прямо сейчас или перевести деньги на счет?

– Лина, что думаешь? – в глазах графа, когда он обратился к ученице, появилась теплота.

– Да не нужны мне их грязные деньги! – оторвалась от груди наставника та. – Пусть подавятся ими!

– Это ты зря, – укоризненно покачал головой его светлость. – Деньги никогда лишними не бывают. Пригодятся. Тебе еще устраиваться в жизни надо. Дом покупать и прочее необходимое.

– Как вы решите, так пусть и будет… – скривилась девушка, не пожелав спорить. – Мне все равно.

– Тогда чек, – перевел взгляд на Штайнера граф.

– Одну минуту! – выпалил тот, доставая из кармана чековую книжку и ручку.

Устроившись прямо на лавочке, стоящей возле подъезда, он быстро выписал чек и протянул ис Тормену. Тот взял его, внимательно изучил, кивнул и куда-то спрятал. Затем сказал:

– Я, Дарв ис Тормен, граф Наргайский, даю слово, что с этого момента моя ученица Тиналина Дарилия Барселат не имеет ни лично к вам, господин Штайнер, ни к вашему концерну никаких претензий. Цену моему слову вы знаете. Лина, ты подтверждаешь?

– Да, – хмуро буркнула девушка. – Я тоже даю слово, что больше не имею к вам претензий.

– Благодарю! – облегченно выдохнул Штайнер, естественно, записывающий происходящее. – И еще одно…

– Что? – поинтересовался граф.

– Со мной адвокат Хаграйн, по чьей вине все и произошло. Госпожа Барселат имеет полное право решать, как его наказать.

– Где он? – оживилась девушка.

Штайнер махнул рукой конвоирам, и Хаграйна подвели к нему. Выглядел тот так, что краше в гроб кладут – мертвенно бледный, дрожащий, в глазах отчаяние. Тиналина окинула его недобрым взглядом, заметила в каком он состоянии и явно удивилась этому.

– Вот мы с вами и поменялись местами, господин Хаграйн… – сказала она через некоторое время.

Тот промолчал.

– Помните, я вам как-то обещала, что однажды превращу вашу жизнь в ад? – поинтересовалась Тиналина.

– Помню… – обреченно прошелестел адвокат, его затрясло еще сильнее.

– Так вот, – рассмеялась Тиналина, – я беру свое обещание назад. Не желаю мараться об вас. Живите, как можете. Только помните, что есть еще Создатель и Благие Защитники. Они когда-нибудь за все спросят.

Повернувшись к главе концерна, она негромко сказала:

– Уволили бы его, господин Штайнер… Такие подчиненные только дискредитируют вас. А меня его судьба не волнует. Всего доброго.

– Как скажете, – поклонился тот. – А ты, Кервио, можешь идти. По поводу твоего долга мы поговорим позже. Бежать не советую.

– Благодарю вас, госпожа Барселат! – низко поклонился адвокат и со всех ног пустился прочь.

Он действительно был очень благодарен девушке – она ведь могла пожелать чего угодно. Захотела бы, чтобы его прямо здесь пристрелили – и пристрелили бы. Но обошлось только увольнением и денежными потерями. Хаграйн не питал иллюзий по поводу Штайнера и понимал, что тот взыщет отданные Барселат десять миллионов с него. Ничего, на черный день куда больше припрятано на счетах в Галактическом Банке. Расплатится, еще и самому кое-что останется. На безбедную жизнь вполне хватит.

Глядя вслед удаляющимся флаерам Штайнера, Лина озабоченно потирала щеку и хмурилась. Ей очень не понравился этот холеный человек. Судя по первому впечатлению, абсолютно безжалостен и до последней степени прагматичен. Если такому окажется выгодно заживо сдирать кожу с детей, то он ничтоже сумняшеся будет делать это, не испытывая никаких угрызений совести. Почему-то возникло ощущение, что они еще столкнутся. Что ж, вполне возможно. Девушка не боялась больше ничего и никого, постепенно к ней приходило ощущение собственной силы, уверенность в себе, понимание, что на многое способна.