Испытание страстью - Джуд Деверо

Он знал: она считает, будто ему все известно об искусстве любви, но на самом деле он никогда не проводил с женщиной больше одной ночи, потому что опасался сложностей и прочих неприятностей, которые неизбежно влекут за собой частые свидания. Кроме того, ни одна женщина не вызывала в нем столь бурных эмоций. Поэтому он не покривил душой, сказав Эксии, что у него нет опыта. Мужчины бы посмеялись над ним, но Беренгария нередко называла его романтиком. Вполне возможно, что он хранил себя для женщины, которую полюбит по-настоящему.

У него никогда не было времени, думал Джеми, насладиться женщиной так, как он сейчас наслаждался прелестной Эксией. Ему до безумия хотелось познать ее тело. Мысль о том, что до него никто не касался ее, наполняла его душу восторгом. Он радовался тому, что она выросла в изоляции, что ей не довелось встречаться с мужчинами. Он с удивлением открыл в себе собственника, и эмоции, которые он испытывал при этом, действительно были новыми для него.

Джеми овладел Эксией, но действовал слишком быстро, потому что слишком сильно желал ее. Во второй раз он не спеша вел ее к кульминации, заставляя выгибаться дугой. Он намеренно продлевал ее муку, разжигая страсть и получая удовольствие от этого. Когда же она принялась в пылу покусывать его шею, он перевернулся на спину и посадил ее на себя.

— О Джеми, какой ты изобретательный, — пробормотала она и, повинуясь инстинкту, принялась двигаться вверх и вниз.

Джеми помогал ей руками, и вскоре ее темп убыстрился. Наконец он резко вошел в нее, и их тела забились в судорогах. Эксия в изнеможении упала на спину. Спустя некоторое время она легла рядом с ним и, приподнявшись на локте, заглянула ему в глаза.

— Мне ужасно понравилось, Джеми. И я рада, что ты не заснул.

Рассмеявшись, он поцеловал ее.

— Посмотрим, кого из нас первым сморит сон, — сказал он и погладил ее живот.

Зевая, Эксия пыталась взобраться на лошадь, но после бессонной ночи никак не могла сосредоточить свой взгляд на стремени. Увидев, что и третья попытка не привела к желаемому результату, Джеми вставил ее ногу в стремя и подсадил. Она все еще зевала, когда он сунул ей в руки повод.

Джеми не мог сдержать улыбки. Будучи солдатом, он привык бодрствовать по нескольку дней, в отличие от Эксии, всегда спавшей по ночам. Поэтому две последние ночи, во время которых он не давал ей глаз сомкнуть, выбили ее из колеи.

Эти ночи доставили ему непередаваемое наслаждение. Несмотря на то что Эксия уставала за день и однажды даже заснула за ужином, она была полна сил, едва они закрывали дверь своей комнаты и оставались одни. Их одежда мгновенно разлеталась по всей спальне, и они бросались в объятия друг друга.

К своей радости, Джеми открыл, что Эксия с энтузиазмом встречает все то, что он изобретает в постели. Гибкая, как ива, она с легкостью принимала любые позы: изгибалась и обвивалась вокруг него, точно змея.

Уже ближе к рассвету они засыпали, но вскоре солнце и шум на дворе будили их, и они с неохотой отрывались друг от друга, одевались и спускались вниз завтракать.

Наутро после первой ночи Джеми, проснувшись, обнаружил, что кровать рядом с ним пуста, и запаниковал. Лишь увидев Эксию, спавшую в единственном кресле, он успокоился. Возле нее потрескивала почти полностью сгоревшая свеча, а по всему полу были разбросаны рисунки. Заинтересовавшись, Джеми осторожно выбрался из постели и, собрав листки, подошел к окну. На всех рисунках был изображен он, но Эксия сильно приукрасила его, решил Джеми. Вот он, сидя верхом, пытается усмирить лошадь, которая испуганно пятится. Вот он сражается с разбойниками: наклоняется, чтобы достать из-за голенища сапога кинжал; бросает кинжал, и тот летит в разбойника; протыкает шпагой второго разбойника; несет на руках потерявшую сознание Эксию; защищает своим телом девушку.

Сначала рисунки вызвали у Джеми снисходительную улыбку, но затем он почувствовал себя сильнее, мудрее и отважнее. Он бережно сложил листки и отнес Эксию на кровать. Устроившись рядом с ней, он быстро погрузился в сон. Последней его мыслью было то, что она права в одном: он действительно готов отдать свою жизнь за нее.

И вот сейчас Джеми ехал и думал о том, что их так называемый «медовый месяц» подошел к концу. Сегодня они доберутся до его поместья и окажутся среди родственников. Несмотря на то что он любил свою семью и понимал, что грешно ревновать, ему не хотелось ни с кем делить Эксию.

Оглянувшись, он увидел, что у Эксии слипаются глаза и она едва держится в седле, и улыбнулся. В последнее время между его женой и ее лошадью установилось своего рода перемирие. Верная своей привычке заботиться обо всех, кто находится на ее попечении, Эксия всегда спрашивала у Джеми, не забыл ли он накормить и напоить кобылу, однако не испытывала при этом большой любви к животному. Следует признать, что из девушки не получится умелой всадницы. При малейшем толчке она бросала повод и судорожно вцеплялась в луку седла. Стоило немного ускорить шаг, как она обхватывала руками шею лошади и зажмуривалась.

Наклонившись, Джеми подобрал повод, выпавший из рук заснувшей Эксии. Они ехали мимо луга, покрытого ковром маргариток. Джеми знал, что эта земля принадлежит его кузенам. Узкая тропинка пролегала через поле и вела на холм к просеке, на которой предки Монтгомери построили каменный домик. Сейчас он стоял без крыши, одна стена обвалилась, но все же он сохранил очарование, еще в детстве подмеченное Беренгарией. Джеми не мог представить лучшего места для своей молодой жены.

Эксия не проснулась, когда он свернул на тропинку и повел ее кобылу через поле. Она не проснулась и тогда, когда он остановил лошадей, снял ее с седла и отнес в тень развалин.

За годы сражений Джеми научился спать и под дождем, и под грохот пушек, поэтому сейчас свернувшаяся клубочком Эксия и холодный камень стены у него за спиной не были для него помехой, и он мгновенно заснул.

Он проснулся перед закатом и, заметив, что сильно похолодало, крепче прижал Эксию к себе.

— Все еще считаешь, будто я пыталась убить Франческу, вызвав у нее приступ удушья от маргариток? — вдруг спросила Эксия, заметив, что взгляд Джеми устремлен на поле маргариток.

— А я решил, что ты спишь.

— И да, и нет. Джеми, последние несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. Ты был так добр ко мне. Как ты думаешь, я понравлюсь твоей семье?

— Они полюбят тебя, — уверенно ответил Джеми.

— Они не расстроятся из-за денег? Из-за того, что я не наследница?

«Вернее, больше не являюсь наследницей», — мысленно поправила она себя и тут же запретила себе вспоминать об этом.

— Они полюбят тебя такой, какая ты есть, — улыбнулся Джеми.