Стреломант. Дилогия (СИ) - Лекс Эл

– Тогда усиль свои способности еще больше. – очень серьезно скачала Чел. – Чтобы и потерь было больше, и толку. К счастью, тут есть чем.

– Ты о чем? – удивленно посмотрела на нее Ника, а потом ее брови удивленно поползли вверх – кажется, она поняла. – Черт возьми, да ты гений!

Ника вскочила на ноги и побежала в соседнюю комнату – туда, где остался дядя Ваня. Споткнулась обо что‑то, громко и не стесняясь выматерилась, а потом раздался голос самого сигмастера:

– Тресса Ника… Что вообще происходит?

– Дядя Ваня, все… Сложно! Сложно и очень плохо! – нервно ответила ему Ника. – Если говорить просто, на Сержа напал Бернард Ратко, и он его убил!

– Кто кого?

– Серж Бернарда! – зарычала Ника. – Так что вам сейчас надо со всех ног!.. Простите, со всех колес улепетывать отсюда к порталу!

– Охохох, я же знал, что так будет! – печально сказал дядя Ваня. – Я же знал, что ничем хорошим этот мутный заказ не закончится!

– Уж прости, дядя Ваня, что так получилось. – почти искренне покаялась Ника. – Мы возместим тебе потерю мастерской, обещаю. А сейчас катись отсюда как можно быстрее… Только сначала скажи, где у тебя лежит везиум!

– Это еще зачем?

– Дядя Ваня!..

Голос Ники угрожающе зазвенел. Если закрыть глаза, то можно представить себе, как из ее красных волос, раздвигая их, потихоньку проклевываются ушки летучей мыши.

Ох, а с закрытыми глазами‑то хорошо… Намного лучше, чем с открытыми. Ничего не мешает, не мельтешит, не отвлекает…

– Ладно, ладно! – поспешно согласился дядя Ваня. – Вот, берите сколько нужно, все равно я с собой его не утащу сейчас!

– Отлично, спасибо. – Ника резко сменила тон на миролюбивый. – А теперь бегите отсюда… В смысле, катитесь… В общем, вы поняли!

– Я понял, тресса Ника, не волнуйтесь. – тоже миролюбиво отозвался дядя Ваня. – Уж не переживайте, я‑то выберусь, даром что безногий, я давно все предусмотрел…

– Вот и славно. Тогда спасайтесь, а мы…

– Ника! – закричала Чел, впервые за все время нашего знакомства повысив голос на другого человека. – Серж умирает, твою мать, пошевелись, стало быть!

– Все, я пошла! – заявила Ника дяде Ване, и, судя по звукам, почти бегом вернулась в комнату.

Пересилив себя, я открыл глаза и долго их фокусировал на девушках. Ника сидела на корточках рядом со мной, держа в руках небольшой мешочек, похожий на кисет, в каких носили табак. Из серой ткани, с веревочкой‑затяжкой на горловине, он выглядел таким же самодельным, как и машина для нанесения сигм.

Ника раскрыла мешочек и высыпала немного белого искрящегося порошка себе на ладонь. Совсем чуть‑чуть – как будто солила стейк себе на ужин. Рука ее при этом едва заметно дрожала, и горка получилась неровной.

– Волнуешься? – понимающе спросила Чел, тоже присаживаясь рядом.

Вместо ответа Ника шмыгнула носом, глядя на везиум.

– Когда‑нибудь делала это? – не отставала Чел.

Ника помотала головой:

– Вредно же.

– И я тоже. – вздохнула Чел. – Так что даже не могу тебе ничего посоветовать, стало быть.

– Да к черту советы. – решительно сказала Ника, и перевела взгляд на меня. – Только ради тебя, ублюдок! Только попробуй сдохнуть после этого!

Ну вот… Еще одна женщина в этом мире называет меня ублюдком…

Ника поднесла горстку порошка к носу, закрыла глаза и глубоко вдохнула, втягивая везиум в себя. Тут же закашлялась, принялась махать ладошкой возле носа, словно пытаясь нагнать свежего воздуха, потом закашлялась. Из‑под закрытых и плотно сжатых век брызнули слезы.

Через несколько секунд Ника открыла глаза. Они были красные, будто она прямо в них засыпала порошок, а не вдохнула его, слезы катились из уголков глаз по щекам.

Но Ника улыбалась. Мало того – она сияла, как будто у нее сегодня день рождения, а она только‑только об этом вспомнила.

– Ух, твою мать!.. – выдохнула Ника и закашлялась. – Забористая херота!

– Ты как? – обеспокоенно наклонилась к ней Чел.

– На удивление неплохо. – ответила Ника, и снова зашлась в кашле. – Праны… Через край…

– Так лечи давай, стало быть! – всплеснула руками Чел. – Чего ты ждешь?!

Ника будто бы поплыла. Ее взгляд затуманился, она заторможенно кивнула, перевернула меня обратно на спину и положила руки мне на грудь:

– Серж, я… В общем… Наверное, будет больно… – с дурацкой улыбкой проговорила Ника. – Прости заранее…

– Давай уже! – Чел до того вышла из себя, что ткнула Нику кулаком в плечо.

Ника мечтательно улыбнулась, закрыла глаза…

И я понял, что боль, которая терзала меня во время поединка с Бернардом – ничто…

То, что происходило сейчас, было во много раз хуже. Никогда бы не подумал, что заживление – заживление! – может быть такие мучительным! В меня будто залили расплавленный свинец, который не застыл комом внутри, как должен, а проник во все ткани, во все клетки тела и превратил всего меня в пылающий силуэт!

Я пытался кричать, но свинец был даже в легких, и я не мог выдавить из себя ни единого звука. Кажется, я не мог даже дышать. Если раньше недостаток воздуха можно было определить по тому, как жжет и саднит легкие, то сейчас это ощущение растворялось – я горел весь.

Я пытался рефлекторно противодействовать этому так же, как делал это с Бернардом – противопоставив свою силу чужой, но меня одернули.

Не вздумай! Сейчас Ника тебе помогает, а не пытается убить! Если будешь ей мешать, или сдохнешь неминуемо или истощишься в минус! В твоем состоянии неизвестно, что произойдет быстрее!

Слова богини дошли до меня не сразу, но все же дошли, и я перестал противиться Нике, пусть даже это и значило возвращение боли. Сейчас мне это нужно было. Объективно – нужно. А боль… Я все равно ничего не могу с ней сделать. Не сейчас.

Сколько прошло времени – сказать невозможно. Я, конечно, не додумался начать считать секунды, и запоздало сообразил, что это могло бы мне помочь отвлечься от боли, поэтому минуло две минуты или половина вечности – черт его знает.

Главное, что это закончилось.

Ника оторвала руки от моей груди, и с резким страстным выдохом откинулась назад. За ее руками взмыли в воздух две струйки крови – то ли моей, то ли ее, уже не поймешь. Это уже не важно – главное, что я стал чувствовать себя живым. Не медленно и бесповоротно умирающим, а по‑настоящему живым. Способным двигаться, и главное – дышать.

Хоть и с хрипами.

– Я все! – счастливо выдохнула Ника. – Я пуста. Ждите.

– Выглядишь, будто ты кончила. – буркнул я, принимая сидячее положение.

– Это… не сильно хуже. – продолжая счастливо улыбаться, выдохнула Ника. – Чувство… Просто безумное. Хочется изливать прану, пока она не кончится. Хочется пользоваться силами, пока не истощишься… Невероятно.

– Теперь понятно, почему эта штука такая вредная. – вздохнула Чел.

– Точно. – резко погрустнела Ника. – Я еще слыхала, что от нее отходняки просто ужасные… Но то, что происходит сейчас… Это невозможно описать.

– Тогда не описывай. – жестко оборвал я ее. – Кратко введите меня в курсе дела, что происходит? В какое дерьмо я вас вляпал и почему ты отправила прочь дядю Ваню?

Ника коротко переглянулась с Чел и погрустнела еще больше:

– Ты убил Бернарда.

– Да, и что? – не понял я.

– Помнишь, я говорила, что на ресурсные поселки не нападают дарги?

Я кивнул.

– А знаешь, почему?

Я, конечно, не знал. Поэтому я покрутил рукой в воздухе, призывая Нику продолжать.

– А потому что в ресурсных поселках очень мало живет людей и совсем нет реадизайнеров. Они не привлекают даргов потому, что в них очень мало активной праны.

– Что еще за активная прана?

Ника задумалась, подняв глаза к потолку. Вместо нее эстафету ответов перехватила Чел:

– Прана есть в каждом живом человеке… Да вообще в любом живом существе, стало быть, просто в разумных существах, то есть людях, некоторая часть праны, она… Активная. Это прана, которая является следствием разумной деятельности человека и одновременно является и причиной и следствием этой активности. У реадизайнеров соотношение активной и пассивной праны намного выше, чем у простых людей, что и является причиной, почему мы способны… На то, на что способны, стало быть.