Камер-паж Ее высочества. Книга 3. Часть 2 - Юрий Николаевич Москаленко

благодарность семьи Феррилов будет безграничной! Все, все, что у меня есть… — он от волнения захлебнулся. Я поднял руку, призывая его к молчанию.

— Не нужно ни обещаний, ни клятв! Я тебе честно сказал, что ни в чем не уверен, но я попробую! А вот если у меня получится…

— Все, что угодно! — твердым голосом пообещал он.

— Идет! — быстро согласился я. — Если получится, то скажешь мне «спасибо»! Договорились? — я протянул ему свою ладонь.

— Много раз! — пообещал он, схватив мою ладонь, и в его голосе было столько надежды и веры, что я уже и сам начал верить, что у меня получится! Во всяком случае, у меня было такое огромное желание, чтобы у меня все получилось, какого, по-моему, у меня вообще никогда в жизни не было. Никогда в жизни я ничего не желал настолько сильно, как сейчас желал, чтобы заклинание, показанное мне Вертом, сработало как надо!

Видимо, обратив внимание на нас с этим гвардейцем, все, оставшиеся в живых, постепенно собрались рядом и молча слушали нашу беседу. Я подняся на ноги и оглядел обступивших нас гвардейцев и Стэна.

— Волан, ты, и вправду, можешь это сделать? — поинтересовался Киллпатрик.

— Стэн, ну, ты же знаешь, кто моя матушка… — толсто намекнул я. Сержант дворцовой стражи кивнул.

— Ну, вот! — я выразительно взглянул на него. — А это заклинание дала мне она, правда, — я тяжело вздохнул в третий раз, — предупредила, что в результате не уверена, но, в принципе, шансы есть.

Услышав мой ответ, все вдруг как-то сразу заговорили, я даже и не понял, это они все со мной пытаются говорить или они просто между собой своим мнением делятся. Но выяснять я ничего не стал — время идет, и есть у меня подозрение, что чем больше времени от момента смерти пройдет, тем тяжелее будет вернуть умершего обратно к живым.

— Так, тихо! — завопил я, что было сил. Вышло не очень убедительно, да еще и мой юношеский голос в конце дал петуха, но, к моему удивлению, никто смеяться не стал, а все, наоборот, замолчали и уставились на меня.

— Пожалуйста, — тон мой был просительным. — Я никогда этого не делал, и мне нужно сосредоточиться, чтобы ничего не перепутать!

Неожиданно рядом со мной встал, поднявшийся на ноги брат убитого гвардейца и, сжав кулаки, зло посмотрел на столпившихся и притихших гвардейцев. Я не стал ждать, чем это все закончится.

— Спасибо! — громко и, насколько мог, бодрым и уверенным голосом поблагодарил я всех и быстро присел перед убитым.

Руну, показанную мне Вертом, я создал довольно быстро, правда, пришлось пару раз ее переделать, выходила немного кривоватой, и я побоялся, что что-нибудь пойдет не так.

Потом еще какое-то время размышлял, сколько энергии в нее вливать — волью мало, она не сработает, а волью много — если что-то пойдет не так, вдруг от такого количества энергии тело просто деформирует, а то и разорвет на фиг? Он же, при жизни, как я понимаю, магом не был, от слова «совсем», и его каналы могут просто не справиться с таким количеством энергии.

В результате недолгих колебаний, принял компромиссное решение — энергии влил, как для средней силы заклинания. Потом, затаив дыхание, буквально впечатал руну в мертвое тело и поднялся на ноги, чтобы лучше видеть результат.

А вот с результатом вышло не очень хорошо. Тело пару раз дернулось, но на этом и все! Блин! Я стиснул зубы и, не глядя на гвардейцев, обступивших нас с убитым, опять опустился на колени и попытался снять с верхней части тела убитого, его форму. Поняв, что я делаю, рядом опустился его брат и помог мне.

Когда обнажился торс мертвого гвардейца, я сжал губы и поморщился, а его брат, с круглыми от удивления глазами повернулся ко мне. Гвардейцы, стоящие и увидевшие результат моего заклинания, загомонили, показывая друг другу на тело убитого, на котором не осталось ни одной раны. Кожа была абсолютно чистой — на ней не осталось даже ни одного шрама!

Блин, похоже, что двигаюсь я в правильном направлении, но вот энергии в заклинание я влил маловато. Я повеселел! Ну, что ж, количество энергии увеличить не проблема, главное, чтобы был результат!

— Так, — я опять повысил голос, насколько мог, — тихо! Пожалуйста, вы мне мешаете!

Все тут же затихли. Я опять создал руну и влил в нее энергии столько, что хватило бы запитать заклинание не высшего, конечно, пока у меня столько энергии собрать не получалось, но довольно высокого порядка.

И, в полнейшей тишине, я опять, что называется, со всей дури, втиснул руну в лежащее передо мной тело и остался сидеть перед ним, ожидая результата. В абсолютной тишине результата ждали и все остальные, стоящие рядом. Тишина была такая, что мне казалось, что никто даже не дышал.

«Ну, давай! Давай, оживай! — твердил я про себя, как еще одно заклинание. — Ну, пожалуйста, оживай! Давай!»

Тело передо мной все еще было мертво и оживать, судя по всему не собиралось. Я вспомнил, как мне матушка как-то рассказывала про забавный случай, пока она служила в Пограничье. Там подстрелили одного из егерей, раны она залечила, но пока она их лечила, он умер. Она растерялась, но пожилой сержант, присутствовавший в этот момент, не растерялся и сильно ударил егеря в грудь кулаком, в районе сердца.

И это егерь ожил! А мама запомнила этот момент и, как она говорила, время от времени использовала этот прием. Когда помогало, иногда нет, но это был шанс, и я решил им воспользоваться.

Сжав руку в кулак и поместив в руку руну исцеления, я сильно ударил мертвого гвардейца в грудь, в область сердца. Его брат, повернул лицо ко мне и осуждающе посмотрел на меня, но, правда, ничего не сказал, а вот гвардейцы осуждающе загалдели. Я отвлекся на их галдеж, и абсолютно бессознательно шлепнул мертвого гвардейца по груди ладонью, накаченной заклинанием исцеления.

Что произошло потом, я не сразу понял, но осознал себя лежащим на земле и очень сильно болела грудь, а перед глазами плавали разные темные кляксы и дышать было тяжеловато. Гомон вокруг стоял невообразимый. Раздавались какие-то возгласы, шлепки, похоже, что по голому телу. Интересно, это чем это они там вдруг занялись?

То, что что-то произошло, я понял, и я надеялся,