Мужчина в меняющемся мире - Игорь Кон

Как бы то ни было, снизить мужскую сверхсмертность и помочь улучшению мужского здоровья можно только рациональными методами. К сожалению, модная в России консервативная идеология, ориентированная не на адаптацию к реальным новым условиям, а на реставрацию идеализированного патриархально-имперского прошлого, предлагает прямо противоположное.

В январе 2007 г. «Литературная газета» перепечатала старую статью Урланиса и ответ на нее Ю. И. Крупнова под заголовком: «Прекратите нас беречь!»:

Фактическая и косвенная эпидемия самоубийств русских мужчин – вот ключевой факт, лежащий в основе дичайшей сверхсмертности. И за этим симптомом стоит утеря смысла жизни.

Мужчина в России либо защитник и воин, труженик, получающий достойное вознаграждение за свой качественный труд, либо существо, отказывающееся жить, поскольку не имеет возможности полноценно отвечать за семью, родных, за страну и самого себя.

Жизнь русского мужчины всегда трагична, поскольку исторична. С хрущевской «оттепели» мы приобрели и полюбили комфорт, но утеряли трагедию. Перестали быть ее героями. Решили, что полноценность и вкус жизни зависят от «объективных» законов – и не важно, политологии социализма или «рынка». И тем самым подписали сами себе приговор.

В России смертность мужчин – показатель состояния духовно-общественного благополучия и общего состояния развития страны. Качество жизни у нас напрямую определяется наполненностью личного бытия вместе со страной. Без мобилизации в России всегда не просто прозябание и застой, а деградация и ранняя смерть. Именно в 60-е за спором «о физиках и лириках» проглядели, пропустили вопрос о мужественности. А статьей Урланиса проблема мужественности, мужского призвания и достоинства и попросту была запечатана на долгие годы.

В этой ситуации мужественность должна стать объектом целенаправленного культивирования и роста. Необходимо вернуть уважение к мужчинам и самоуважение у самих мужчин. Необходимо объявить своего рода мужской призыв – т. е. возвращение мужчин к роли фундамента семейной жизни в стране.

Дальше идут стандартные предложения об административной защите и пропаганде семейных ценностей и т. п. плюс дать каждой русской семье отдельный дом.

Но если героизм, трагизм и поиск смысла жизни – имманентные черты, отличающие «русскую маскулинность» от западной, спрашивается, какую «мобилизацию», «достойное вознаграждение» и долгосрочный смысл жизни имел крестьянин, остававшийся до 1861 г. крещеной собственностью помещика? Чем была «наполнена» его личная жизнь? Кто и как доказал, что «воины» вообще живут дольше и зачинают больше детей, чем землепашцы, ремесленники и торговцы? Жизнь в сталинском ГУЛАГе, конечно, была трагичнее, чем во времена хрущевской «оттепели», но вряд ли это можно считать положительным демографическим фактором.

Универсального рецепта «мужского здоровья», как и единого канона маскулинности, не существует. Разные люди выбирают наиболее подходящие для себя образцы самореализации. Наука только помогает им осознать наличные варианты и сделать свой жизненный выбор более осознанным. А вот эволюция «Литературной газеты» огорчает. В 1968 г. она как могла ставила реальные вопросы «сбережения народонаселения», а в 2007 г. творческую мысль вытеснила «мобилизационная» риторика.

Подведем итоги.

В третьей главе мы говорили об изменении мужских социальных ролей и занятий, бросающем вызов ныне живущим мужчинам. Теперь я попытался выяснить, какие в связи с этим возникают психологические проблемы и как это отражается на мужских способностях и интересах, агрессивности и соревновательности, сексуальности, образе тела, самоуважении и здоровье. Что же мы узнали?

1. Хотя гендерные различия психических свойств и качеств велики и многообразны, их влияние на социальное поведение мужчин и женщин неоднозначно и не исключает их фундаментальных сходств. По большинству социально значимых психических черт различия между индивидуальными мужчинами и женщинами больше, чем межполовые. Формирование и проявление большинства гендерно-специфических черт зависят не только от нашего эволюционного наследия, но и от социокультурных условий, образования и характера деятельности. Выравнивание характера деятельности мужчин и женщин делает поляризацию их психических черт и способностей более проблематичной, чем когда-либо раньше.

2. В сфере когнитивных процессов мужчины опережают женщин по ряду пространственных способностей, тогда как женщины имеют преимущества в вербальной сфере. По большинству когнитивных способностей гендерные различия статистически невелики, так что в принципе мужчины и женщины могут одинаково успешно заниматься любой деятельностью. Однако способности и одаренность тесно связаны с мотивацией, которая всегда зависит от социальных условий. Наиболее выраженные и исторически стабильные, несмотря на все социальные сдвиги, различия между мужчинами и женщинами наблюдаются в выборе занятий и направленности интересов. Мужчины традиционно имеют более «вещные», технические интересы и хобби, тогда как женщин больше занимают человеческие отношения. Однако по мере ослабления гендерной сегрегации в труде и общественной жизни мужчинам и женщинам приходится существенно обогащать свой когнитивный и коммуникативный репертуар, заимствуя приемы и качества, которые еще недавно считались исключительной привилегией (или недостатком) противоположного пола.

3. В сфере эмоций половые различия кажутся более выраженными, чем в умственных способностях, но это тесно связано с языком и особенностями мужской и женской эмоциональной культуры.

4. Повышенная агрессивность и соревновательность мужчин – одна из наиболее заметных и устойчивых транскультурных и кроссвидовых констант маскулинности. Но и тут приходится говорить не столько о количественных, сколько о тонких качественных различиях. Агрессия – не просто эмоциональная разрядка, а определенная социальная стратегия. Сравнительное изучение агрессивного поведения человека и приматов показывает, что здесь взаимодействует целая совокупность межгрупповых, внутригрупповых и индивидуальных факторов, а исследования гормональных факторов агрессии (в частности, тестостерона) проясняют значение индивидуальных различий. В том же направлении указывают психологические исследования любителей острых ощущений. В любой популяции представлены разные типы мужчин, каждый из которых выполняет свою особую роль. Современная критика гегемонной маскулинности только высвечивает это многообразие.

5. Самые большие биологически обусловленные гендерные различия существуют в сфере сексуальности. Несмотря на все сдвиги, вызванные сексуальной и гендерной революцией ХХ в., мужская сексуальность остается значительно более экстенсивной и инструментальной, нежели женская. Тем не менее и здесь происходят изменения. Многие эмансипированные женщины усваивают «мужские» сексуальные стратегии и стили поведения, а мужчинам, которые уже не могут просто «завоевывать» или покупать женщин, приходится учиться тонким коммуникативным навыкам и эмпатии. Подобно другим наукам о человеке, современная сексуальная медицина все больше ориентируется не столько на «пол», сколько на индивидуальность.

6. Важные перемены происходят в психологии телесности. Мужское тело стало более открытым, что дает мужчинам дополнительную свободу и повышает уровень их рефлексивности. Но объективация мужского тела одновременно сталкивает мужчин с целым комплексом проблем и трудностей, которые раньше считались исключительно женскими. Здесь опять-таки нужна профессиональная психологическая помощь.

7. Один из самых сложных вопросов темы – особенности мужского самоуважения. Прежде всего, о взрослых мужчинах и женщинах мало достоверных психологических данных. По большинству критериев мужские самооценки и глобальное самоуважение выше, чем у женщин, это дает мужчинам определенные социальные преимущества. Но уверенность в себе часто оборачивается необоснованной самоуверенностью, завышенной самооценкой, а то и просто средством психологической самозащиты. Чем проблематичнее становится мир, в котором мы живем, тем больше издержки такой ориентации.

8. Все трудности и противоречия мужской психологии наглядно проявляются в проблемах здоровья. Представление о мужчинах как о «сильном поле» вступает в противоречие с низкой продолжительностью мужской жизни. Хотя мужская сверхсмертность – феномен биологический, это также и социальная проблема. Мужчина не только зачинает детей, но и производит материальные и духовные блага, причем эта его деятельность продолжается значительно дольше, чем его репродуктивная активность. Общество обязано заботиться о сохранении мужского здоровья. Одним из социальных факторов мужского (не)здоровья является традиционная маскулинная идеология (не обращаться к врачу, не признавать своих слабостей, избегать самораскрытия и т. д.). В России, которая стала страной избыточной мужской сверхсмертности, все эти проблемы и трудности гипертрофированы и возведены в степень.